Нет ничего более загадочного и таинственного, чем русский мистический роман: Погорельский, Сеньковский, Брюсов, Булгаков. Вспоминается и скепсис Герцена по этому поводу:
«…он немного мистик и читает Шведенборга, но также немного скептик и заглядывает в Байрона; он часто говорит с Гамлетом: «Нет, друг Горацио, есть много вещей, которых не понимают ученые» — а про себя думает, что понимает все на свете».
Но если серьезно, то «мистический реализм» или «магический реализм» - это наше все, немного позаимствованное у Маркеса.
Впрочем, все вышеперечисленные были и до Маркеса.
Аналогия с романами Булгакова «Мастер и Маргарита» и Валерия Брюсова «Огненный ангел» напрашивается с первых страниц. Даже что там страниц, с анонса:
События начинаются с запутанного убийства и происходят в Париже и Боснии, где в речной долине Динарского нагорья стоит зловещий град Снежник. Веками в том замке происходят страшные события.
Максим там встретил будущую любовь, ведьму, что поманила в город мечты. За эту любовь его жена Анна и мстит Максиму, совершая в их парижских апартаментах убийство своего любовника, чтобы подставить мужа.
Завязка истории двух супружеских пар - в их жизни и изначальном убийстве, а развязка в старинной легенде об основателе града Снежник, странствующем рыцаре Дорманде Рыжем, связанном с нечистой силой.
Это, конечно, совсем не значит, что Брюсов и Булгаков стоят у истоков любого современного мистического (магического) романа, но Железняк не новичок в литературе, чтобы пренебрегать этими аналогиями. Мало того, Железняк - успешный драматург.
Вскоре, апрельским вечером, на исходе воскресенья, Анна закроет дверь своих апартаментов, оставляя позади прошлую жизнь и жуткий будоражищий чувства день, который невозможно забыть…
Почти такой же зачин и у Булгакова:
В час жаркого весеннего заката на Патриарших прудах появилось двое граждан.
Или вот зачин «Огненного ангела»:
Мне думается, что каждый, кому довелось быть свидетелем событий необычных и малопонятных, должен оставлять их описание, сделанное искренно и беспристрастно…
Кстати, надо бы поинтересоваться у автора, что явилось побудительным мотивом появления столь напичканного чудесами, необычайными приключениями и бурными событиями блюда? Весьма возможно, что книга вскоре увидит свет рампы?
Вообще я начинал читать книгу Николая с настороженным удивлением. Ведь до этого Николай Желязняк был автором романов и пьес, которые можно по жанру назвать: бытовой реализм. Почти во всех своих произведениях, даже в знаменитом романе, который опубликовался в журнале «Юность» - «Гонки на лафетах» - в события не вмешивалась так властно и беспардонно потусторонняя сила.
Почему автор поменял жанр или жанр поменял автора? Ответ на эти вопросы, наверное, надо искать в тексте или между строк?
Начинал всегда старик с утверждения, что Бог наконец вступил в схватку и одолел до времени сатану. Затем, приняв чашу воды и испив глоток, сказитель, собираясь с силами, прикрывал глаза и опирался потверже на короткий римский дротик, которым помогал себе в ходьбе, ибо был хром, как Иаков, боровшийся с Богом…
Множество символов и мистических совпадений с нашими днями не позволили, видимо, автору пользоваться прямыми аналогиями. К тому же в литературе прямая – не самое близкое расстояние на пути к читательскому виманию. А вот мистический триллер – жанр эпическо-символический – подходящая подводка в разговоре об актуальном.
Читатель с удовольствием погружается в разматывание этого загадочного сюжетного клубка.
Балканская война – это как бы мы и не мы, а вот вымышленный город Липовань, где живут липоване, так называют старообрядцев, проживающих преимущественно в Румынии, а также в Болгарии, на Украине и в России, это более, чем не смелая отсылка к родным осинам?
Да и Город Снежник и его основатель странствующий рыцарь Дорманд Рыжий – ни дать, ни взять, а тот же Владимир, крещение которого и до сих пор не менее загадочная и мистическая история, чем события в романе.
Не знаю, может быть, это моя проблема, а не заслуга автора, а может эта наша с автором заслуга – я привык считывать эти аналогии. Хотя и сюжет меня увлекает не менее, чем символизм.
Сюжет, кстати сказать, очень кинематографичен. Я бы даже сказал бы, что «Град на крови» грех не экранизировать. Каждая сцена в романе выписана, словно для сценария, даже эротические:
Тонкая и точеная, Лора прижималась...как она не мерзла, ведь на ней был лишь тонкий лайковый плащ, Максим единственный знал, что у нее действительно ничего нет под ним. Хотя мысль, что она обнажена, возникла сразу же, стоило только глянуть на изгибающуюся при ходьбе изящную худощавую фигуру, облекавшуюся черным плащом с расстёгнутыми манжетами…Любой прохожий смотрел и видел голую женщину в одном плаще. Тот не смог скрыть наготы…
Как тут не вспомнить знаменитый «Молот ведьм»:
Всё это противоречит истинной вере, утверждающей, что ангелы, низринутые с неба, превратились в бесов, что поэтому они, обладая большей силой, чем мы, могут также и достигнуть большего, и что те, которые им помогают в их делах, называются колдунами.
Не думаю, что время колдунов и ведьм прошло, литература – не зеркало, отражающая действительность, а действительность, отвергающая вымысел.
Словом, если вы в Москве или Липовани не натыкались на таких ведьм, вам надо срочно погрузиться в перипетии романа Николая Железняка «Град на крови».
«Огненные ангелы» и преодолевающие скорость звука на метлах Лоры и Маргариты светят в ночном небе Москвы ярче звезд!