Телефон завибрировал. Я сидела на планёрке. Начальник что-то рассказывал про новый проект. Незаметно глянула на экран.
Сообщение от Димки. Брата.
"Сестрёнка, выручи. Срочно нужно 80 тыщ. Вернусь через месяц, честно."
Восемьдесят тысяч. Срочно. Честно вернёт.
Знакомая песня. В пятый раз за год.
Убрала телефон. Планёрка закончилась. Вышла в коридор. Набрала брата.
— Алло, Настюх! Ты видела сообщение?
— Видела. Дим, нет.
— Как нет? Настя, мне реально надо!
— На что?
— Ну... долг закрыть. Парни дали взаймы, теперь возвращать надо.
— Какой долг? Какие парни?
— Да не важно! Настюх, ну выручи! Я же брат!
— Дим. Ты в прошлом месяце брал пятьдесят. Обещал через две недели вернуть. Прошёл месяц. Где деньги?
Помолчал.
— Ну... сейчас нет. Потом отдам. Сразу всё.
— Дим. Нет. Не дам.
— Настя! Ты чё?! Я твой брат! Семья!
— Именно поэтому и не дам. Ты не возвращаешь. Ты только берёшь.
— Я верну! Клянусь!
— Нет. Извини.
Отключилась. Руки тряслись. Тяжело отказывать. Но надо. Иначе так до пенсии буду его долги оплачивать.
Через пять минут позвонила мама.
***
— Настя, что случилось?
— А что случилось, мам?
— Димка говорит, ты отказалась дать ему денег!
— Правильно говорит.
— Как отказалась?! Он твой брат!
— Мам, он у меня за год взял больше трёхсот тысяч. Не вернул ни копейки.
— Ну так он же вернёт!
— Когда? Мам, ему тридцать два года. Он не работает полгода. Откуда он вернёт?
— Устроится – вернёт!
— Мам. Он пять раз устраивался за год. Везде месяц отработал и уволился. Ему не нравится.
— Ну работа тяжёлая была!
— Офис. Менеджер. Сидеть за компом. Какая тяжёлая?
— Настя! Не твоё дело! Он брат! Ты обязана помогать!
— Мам. Я не обязана.
— Как не обязана?! Семья должна поддерживать!
— Мам, я его поддерживаю год. Триста тысяч. Он не вернул. Не собирается возвращать.
— Вернёт!
— Нет.
— Настя. Дай ему деньги. Сейчас же.
— Нет.
Мама помолчала. Потом голос стал холодным.
— Тогда забудь, что у тебя есть мать.
— Что?
— То и слышала. Если не поможешь брату – ты мне не дочь. Забудь меня.
— Мам...
— Всё. Жди, когда одумаешься.
Отключилась. Я стояла в коридоре офиса. Люди ходили мимо. Кто-то про отчёты говорил. Кто-то про обед.
А у меня мама только что от меня отказалась. Из-за восьмидесяти тысяч для брата.
***
Села за стол. Пыталась работать. Не получалось. В голове крутилось: "Забудь, что у тебя есть мать."
Подошла Лена. Коллега. Подруга.
— Настя, ты чего такая? Случилось что?
— Да так. Семейное.
— Рассказывай.
Рассказала. Про Димку, про деньги, про мамин ультиматум.
Лена присвистнула.
— Твоя мама вообще адекватная?
— Думала, что да. До сегодняшнего дня.
— Настя. А сколько ты ему уже дала?
— Триста тысяч. За год.
— Офигеть. И он не вернул?
— Ни рубля.
— А работает?
— Нет. Уволился в пятый раз. Говорит, начальник козёл.
— Настя. Он тебя использует.
— Знаю.
— И мама его покрывает.
— Знаю.
— Так нафиг их всех! Правильно отказала!
— Но это мама...
— И что? Мама не имеет права шантажировать! "Забудь, что у тебя есть мать"! Да она сама забыла, что у неё есть дочь! Которая год кормит сына-бездельника!
Лена права. Конечно права. Но всё равно больно.
***
Вечером позвонил отец.
— Настюша, привет.
— Привет, пап.
— Ты маму расстроила.
— Я знаю.
— Она весь вечер плачет. Говорит, дочь от семьи отказалась.
— Пап. Я не отказывалась. Я отказалась давать Димке в пятый раз деньги, которые он не вернёт.
— Настюша. Ну это брат. Надо помогать.
— Пап, я помогала. Год. Триста тысяч.
— Ну... много, конечно.
— Очень много. Это моя зарплата за полгода.
— Да. Но Димка же в трудной ситуации.
— Какой трудной? Он не работает, потому что лень. Он берёт деньги у всех, потому что может. И никто ему не говорит – нет.
— Настюша...
— Пап. Скажи честно. Ты ему даёшь?
Помолчал.
— Даю. Немного. По пять-десять тысяч.
— И он возвращает?
— Нет.
— Вот. А мама?
— Мама тоже даёт. Из пенсии. Она пятнадцать тысяч получает. Димке отдаёт половину.
Я закрыла глаза. Мама с пенсии в пятнадцать тысяч отдаёт половину. Бездельнику-сыну. Который не работает.
— Пап. Это ненормально.
— Ну что поделаешь. Он же сын.
— А я дочь. Но мне мама сказала – забудь, что у тебя есть мать. За то, что я отказалась дать восемьдесят тысяч.
— Она сгоряча.
— Не сгоряча, пап. Она выбрала. Между мной и Димкой. Выбрала его.
— Настюша. Не говори так.
— Это правда, пап. И ты знаешь.
Отец вздохнул.
— Знаю. Но что я могу сделать? Мать так решила.
— Можешь поддержать меня. Сказать, что я права.
— Ты права, Настюша. Но скандалить с мамой я не буду. Мне ещё с ней жить.
Вот и всё. Отец на моей стороне. Но открыто не поддержит. Потому что "ещё с ней жить."
***
Через неделю позвонила тётя Вера. Мамина сестра.
— Настенька, здравствуй.
— Здравствуйте, тёть Вер.
— Я слышала, у вас там конфликт случился.
— Слышали правильно.
— Настя. Ну нельзя же так с матерью.
— Тёть Вер, это она со мной так нельзя.
— Она переживает за Диму. Он же младший.
— Ему тридцать два года! Он не младший! Он взрослый мужик!
— Ну всё равно. Для матери всегда ребёнок.
— Тёть Вер. Я тоже её ребёнок. Но мне она сказала – забудь меня. За то, что я не дала денег брату.
— Ну она же не всерьёз.
— Очень даже всерьёз. Прошла неделя. Она не звонит.
— Настя. Ну позвони ты первая. Извинись.
— За что извиниться? За то, что не дала денег брату-бездельнику?
— Настя!
— Тёть Вер. Дима не работает полгода. Берёт деньги у всех. Не возвращает. Я дала ему триста тысяч за год. Он не вернул ни копейки. И мама требует, чтобы я дала ещё. А если нет – я ей не дочь. Это нормально?
Помолчала.
— Ненормально. Но ты же знаешь маму. Она Димку всегда жалела.
— Знаю. Всю жизнь.
— Вот. Ну так уступи. Позвони. Помиритесь.
— Нет, тёть Вер. Я устала уступать.
— Настя...
— Всё. Извините. Дела.
Положила трубку. Семья давит. Все. Говорят – уступи, позвони, извинись.
За что? За то, что не хочу больше кормить брата?
***
Прошёл месяц. Мама не звонила. Я тоже. Отец звонил раз в неделю. Говорил – ну как дела. Я отвечала – нормально. Разговор на пять минут.
Дима написал раз. "Стерва ты, Настька. Из-за тебя мама болеет."
Я не ответила.
Работала. Встречалась с подругами. Жила обычной жизнью. Без мамы. Без брата. Без давления.
И знаете что? Стало легче.
Раньше постоянно тревожило – а вдруг Димка позвонит, попросит денег? Вдруг мама скажет – помоги брату?
Теперь тишина. Никто не просит. Никто не давит.
Спокойно.
***
Через два месяца позвонил отец. Голос взволнованный.
— Настя. Приезжай. Срочно.
— Что случилось?
— Мама в больнице. Инсульт.
Сердце ёкнуло.
— Какой инсульт?
— Вчера вечером плохо стало. Скорую вызвали. Увезли. Сейчас в реанимации.
— Пап... Она...
— Живая. Но тяжело. Настя, приезжай.
— Еду.
***
Приехала в больницу через час. Отец сидел в коридоре. Постарел. Согнулся.
— Пап.
Он встал и обнял меня.
— Настюша. Хорошо, что приехала.
— Как мама?
— Тяжело. Врачи говорят – может не выйти.
— Боже...
— Настя. Она тебя простила. Перед тем, как приступ случился, говорила – позвоните Насте. Скажите, я не сердита.
Заплакала. Стояла в больничном коридоре и плакала.
— Можно к ней?
— Нельзя. Реанимация. Только врачи.
Сели на лавочку. Сидели молча.
Потом я спросила:
— Пап. А Дима где?
Помолчал.
— Не знаю.
— Как не знаешь?
— Позвонил ему вчера. Сказал про маму. Он ответил – не могу приехать, дела. И отключился.
— Дела. У него дела. А мама в реанимации.
— Я ему ещё раз звонил. Не берёт трубку.
Сидела. Не верила.
Мама два месяца со мной не разговаривала. Из-за него. Отказалась от меня. Из-за него.
А он даже в больницу приехать не может. Дела у него.
***
Мама выжила. Слава богу. Вышла через неделю. Слабая. Говорит с трудом. Правая рука плохо работает.
Я приезжала каждый день. Помогала отцу. Готовила, убирала, ухаживала за мамой.
Дима появился через три дня после выписки.
Зашёл. Небритый. Помятый.
— Привет, мам. Как ты?
Мама посмотрела на него. Глаза влажные.
— Димочка. Сынок.
— Прости, что не сразу приехал. Дела были.
— Ничего. Главное, что ты здесь.
Я стояла на кухне. Слушала. Не верила ушам.
Он неделю не приезжал. Пока она в реанимации была. А она – "главное, что ты здесь."
А мне говорила – забудь меня.
***
Вечером Дима подошёл ко мне на кухне.
— Настюха. Слушай. Маме лекарства нужны. Дорогие. Тысяч тридцать. Можешь дать?
Посмотрела на него.
— На лекарства?
— Ну да. Врач выписал. Без них ей плохо будет.
— Покажи рецепт.
— Чё?
— Рецепт. Покажи. Что за лекарства.
— Да он у мамы. В сумке.
— Пойдём, посмотрим.
— Настя, ты чё? Не веришь?
— Не верю.
— Да ну тебя!
Развернулся. Ушёл. Хлопнул дверью.
Я подошла к маме. Она лежала на диване. Смотрела телевизор.
— Мам. Тебе лекарства нужны? Врач выписывал?
— Какие лекарства?
— Дима говорит, на тридцать тысяч.
— Нет. Мне ничего такого не выписывали. Только обычные. Они по ОМС бесплатно.
Вот и всё.
Дима соврал. Про лекарства. Чтобы выманить деньги.
***
На следующий день поговорила с мамой серьёзно.
— Мам. Дима вчера просил тридцать тысяч. Сказал, на твои лекарства.
— Я знаю. Он мне сказал.
— Ты знала, что он врёт?
Отвела глаза.
— Знала.
— И что? Молчала?
— Настя. Он же в долгах. Ему реально деньги нужны.
— Мам. Он тебе сказал, что я дам тридцать тысяч на твои лекарства. Соврал.
— Ну... он не подумал.
— Не подумал. Мам, ты же неделю в реанимации была. Где он был?
Молчала.
— Он приехал, когда ты уже дома. И сразу денег попросил. Ты это понимаешь?
— Понимаю. Но он же сын. Он просто... растерялся.
— Растерялся. А я?
— Ты что?
— Я каждый день приезжала. Готовила, убирала, помогала папе. Сидела в больнице в коридоре, ждала. А ты мне два месяца не звонила. Сказала – забудь меня.
— Настя...
— За что, мам? За то, что не дала ему денег? За то, что устала кормить бездельника?
— Он не бездельник!
— Он не работает полгода! Берёт у всех деньги! Не возвращает! Это не бездельник?
— Он в поиске! Ищет своё!
— Ищет своё. В тридцать два года. Мам, очнись!
— Настя, не кричи на меня!
— Я не кричу! Я пытаюсь достучаться! Ты его слепо любишь! А он тебя использует!
— Это не так!
— Именно так! И ты это видишь, но не хочешь признавать!
Мама заплакала.
— Уходи. Уходи отсюда.
— Мам...
— Уходи! Я тебя не просила приезжать!
Взяла сумку. Ушла.
***
Отец догнал меня у лифта.
— Настюша. Подожди.
— Пап, я не могу больше. Она его выбирает. Всегда. Он может что угодно делать. А я всегда виновата.
— Знаю.
— Почему так, пап? Я же тоже дочь. Почему она его больше любит?
Обнял меня.
— Не знаю, Настюша. Может, потому что он слабее. А ты сильная. Справляешься.
— Я устала быть сильной.
— Знаю. Но ты справишься. Ты всегда справлялась.
— Пап. Я больше не приеду. Не могу.
— Понимаю.
— Прости.
— Ты ни в чём не виновата.
Уехала. Плакала в такси всю дорогу.
***
Прошло полгода. Мама не звонила. Я тоже. Отец иногда писал в мессенджер. Короткие сообщения. "Как дела?" "Мама спрашивает о тебе." "Дима опять уволился."
Я отвечала коротко. "Нормально." "Передай привет." "Понятно."
Жила своей жизнью. Работала, встречалась с друзьями, ходила в театры.
Потому что не кормила брата.
Лена спросила как-то:
— Настя, ты жалеешь?
— О чём?
— Что отказалась дать Димке денег. Что с мамой поссорилась.
Подумала.
— Нет. Не жалею.
— Правда?
— Правда. Я устала быть дойной коровой. Устала слушать, что я должна. Должна помогать, должна понимать, должна прощать.
— А чего ты хочешь?
— Жить. Для себя. Без чувства вины.
***
Через год позвонил отец.
— Настюша. У меня новость.
— Какая, пап?
— Дима женится.
— Серьёзно?
— Серьёзно. Девушка хорошая. Работает учительницей. Они съезжаются.
— Рад за него.
— Настя. Мама хочет с тобой поговорить.
— Пап...
— Ну пожалуйста. Она просит.
Помолчала.
— Хорошо. Дай трубку.
Шорох. Потом мамин голос. Тихий.
— Настя. Это я.
— Здравствуй, мам.
— Как ты?
— Нормально. Работаю. Живу.
— Настя. Я хочу извиниться.
Не ожидала.
— За что, мам?
— За всё. За то, что выбирала Диму. За то, что говорила тебе – забудь меня. За то, что не ценила.
— Мам...
— Нет, дай я договорю. Ты была права. Дима меня использовал. Всю жизнь. А я не видела. Точнее, видела, но не хотела признавать.
— Почему?
— Потому что боялась потерять сына. Думала – если не буду давать денег, он уйдёт. Забудет.
— И что изменилось?
— Он всё равно ушёл. Съехался с девушкой. Живут вдвоём. Не звонит. Приезжает раз в три месяца. На час. И сразу уезжает.
— Мам...
— А ты. Ты приезжала каждый день, когда мне плохо было. Помогала. А я тебя выгнала. Прости меня, Настюша.
Заплакала. Сидела дома на диване. Телефон в руке. И плакала.
— Мам. Я тоже виновата. Наговорила тебе.
— Ты говорила правду. Горькую. Но правду.
— Мам. Я скучала.
— Я тоже, доченька. Приедешь?
— Приеду. На выходных.
— Жду.