Глава 3
Света обняла дочь, и обе заплакали. Васильев смотрел на них с сочувствием – он сам был отцом и понимал, как тяжело матери осознать, что ребенок стал невольной соучастницей преступления.
– Светлана Викторовна, – сказал он мягко, – Катя еще ребенок. Она не могла предвидеть последствия. Главное теперь – найти этого Виктора.
– А что с Катькой будет? – всхлипывала Света. – Ее не посадят?
– Конечно нет. Она несовершеннолетняя, и к тому же сама стала жертвой обмана.
Денис тем временем записывал все подробности:
– Катя, а как выглядит этот Виктор? Сколько ему лет?
– Шестнадцать. Высокий, худой... волосы темные. И еще у него шрам на подбородке, небольшой.
– А обувь какую носит?
Девочка задумалась:
– Кроссовки белые. «Адидас», кажется. Он ими хвастался, говорил, что дорогие.
– Размер?
– Не знаю... но ноги у него не очень большие. Меньше, чем у папы точно.
Васильев кивнул. Размер сорок второй-сорок третий как раз подходил.
Из коридора донеслись возбужденные голоса. Анна Петровна что-то объясняла остальным соседям. Новость о том, что настоящий грабитель найден, а Григорий невиновен, быстро распространялась по коммуналке.
– А Гришу когда отпустят? – спросила Катя тихо.
– Как только задержим настоящего вора, – ответил Васильев. – Но сначала нужно найти Виктора Кошкина.
Они вышли в коридор. Соседи окружили их плотным кольцом. На лицах читались вина и стыд – все поверили в виновность Семенова слишком быстро.
– Значит, Гришка ни в чем не виноват? – спросил Петр Иванович.
– Похоже на то. Его подставили.
– Господи, – прошептала Анна Петровна, – а мы его осуждали... как нам теперь в глаза смотреть?
Валентина Николаевна стояла в дверях своей комнаты, опираясь на косяк. Старушка выглядела измученной, но в глазах появилась надежда.
– Значит, деньги мои найдутся? – спросила она слабым голосом.
– Постараемся, – пообещал Васильев, хотя понимал – скорее всего, сорок три тысячи уже потрачены.
Они с Денисом спустились во двор. Нужно было срочно ехать на Садовую, искать Виктора Кошкина. Но сначала следовало освободить Григория Семенова.
– Какой же я идиот, – сказал Денис, садясь в машину. – Так легко повелся на очевидную версию.
– Все мы через это проходим, – успокоил его Васильев. – Главное – вовремя понять ошибку.
По дороге в райотдел они обсуждали план действий. Виктор Кошкин оказался хитрее, чем можно было ожидать от шестнадцатилетнего подростка. Влюбить в себя наивную девочку, выведать нужную информацию, получить ключи... Настоящий манипулятор.
– А что, если он уже смылся? – предположил Денис. – Парень не дурак, понимает, что рано или поздно правда вылезет наружу.
– Посмотрим. Может, самоуверенности хватает. Думает, что Семенова обвинят, и дело закроют.
В отделении они первым делом зашли к Григорию. Мужчина сидел в камере предварительного заключения, согнувшись на нарах. Выглядел он еще хуже, чем утром – похмелье давало о себе знать, да и осознание несправедливости добавляло страданий.
– Семенов, – позвал его Васильев, – выходите. Вы свободны.
Григорий медленно поднял голову. В глазах мелькнуло недоверие:
– Как это... свободен?
– Нашелся настоящий грабитель. Вы тут ни при чем.
Мужчина встал, пошатываясь. Руки тряслись – не только от похмелья, но и от пережитого стресса.
– А я... я же говорил, что не виноват, – прохрипел он.
– Говорили. И мы поверили. Простите за то, что пришлось провести здесь несколько часов.
Григорий одевался молча. Когда они вышли из здания отделения, он остановился и глубоко вдохнул свежий воздух.
– Знаете, – сказал он тихо, – я уж подумал, что все... что опять на зону придется. Кто же поверит бывшему зэку?
– Мы поверили, – ответил Васильев. – Правда всегда всплывает наружу.
– А тот... кто деньги украл... его поймают?
– Обязательно поймаем.
Григорий кивнул и медленно поплелся в сторону автобусной остановки. Васильев смотрел ему вслед, думая о том, как легко общество готово осудить человека по одним подозрениям.
– Едем на Садовую? – спросил Денис.
– Едем. Только сначала пробьем этого Кошкина по базам данных. Посмотрим, что за фрукт.
Через полчаса у них была полная информация о Викторе Кошкине. Шестнадцать лет, состоит на учете в комиссии по делам несовершеннолетних за кражи в магазинах и хулиганство. Мать одиночка, работает уборщицей в офисном центре. Отца нет.
– Трудный подросток, – констатировал Денис. – Но до сих пор мелочи воровал. А тут решился на серьезное дело.
– Сорок три тысячи для такого пацана – большие деньги. Соблазн оказался сильнее.
Дом на Садовой был типичной девятиэтажкой начала восьмидесятых. Обшарпанный подъезд, сломанный домофон, запах мочи и сырости. Квартира Кошкиных располагалась на седьмом этаже.
Дверь им открыла усталая женщина лет сорока. Лицо измученное, руки в мозолях от тяжелой работы. Увидев незнакомых мужчин, испугалась.
– Вы кто? Чего надо?
– Следователь Васильев. Это мой помощник Лейтенант Морозов. Ваш сын дома?
Мать Виктора побледнела:
– А что он натворил? Опять в магазине что-то стащил?
– Можно войти? Поговорить нужно.
Квартира оказалась маленькой двушкой. Мебель старая, но чистая. Видно, что женщина старается поддерживать порядок, несмотря на трудности.
– Витька! – позвала мать. – Иди сюда! С тобой разговаривать хотят!
Из комнаты вышел подросток. Высокий, худощавый, темные волосы и действительно небольшой шрам на подбородке – точно, как описывала Катя. На ногах белые кроссовки «Адидас».
Увидев следователей, Виктор попытался сохранить равнодушное выражение лица, но Васильев заметил, как дрогнули его губы.
– Виктор Кошкин? – строго спросил Денис.
– Ну я, – парень пожал плечами. – А что?
– Где ты был вчера ночью между часом и тремя?
– Дома спал. А что случилось?
Мать смотрела на сына с тревогой:
– Витек, ты опять что-то натворил?
Васильев достал из кармана пакетик с кусочками сахара, найденными на подоконнике у Валентины Николаевны.
– А это откуда могло взяться в доме на Фонтанке на подоконнике лестничного пролета?
Виктор побледнел, но продолжал упрямиться:
– Откуда я знаю? Может, кто другой ронял.
– Виктор, – сказал Васильев тихо, но веско, – Катя Кузнецова уже все рассказала. Про ключ от калитки, про то, как ты выведывал информацию о деньгах старушки. Лучше говори правду – так будет легче.
Подросток осел на диван. Игра окончена, и он это понимал.
Предыдущая глава 2:
Глава 4: