Больше ничего Нина Петровна не добилась от Антонины. Обследоваться та не захотела, посчитала это лишней тратой денег и времени. То, что женщине стало лучше, она и не отрицала да фельдшер это поняла. Ну, припоминает, что та пила в тот день какой-то отвар, но он же не может вот так взять и сделать человека здоровым. Хотя, кто его знает? Человеческий организм каждый по-своему реагирует на стресс.
Антонина по-прежнему ходила на импровизированный рынок на трассу. Многие уже оборудовали себе столики, ассортимент завозили на тележке, они же исправно платили дань. Как-то сборщики дани уже не лютовали без толку, а исправно приезжали в одно и то же время. Народ уже не разбегался перед их приходом, а платил мзду, ту которая ему полагалась. Ну и Антонине не получалось смываться, потому что свои могли сдать.
Ну а как? Все торговали, все и платить должны, чтобы никому обидно не было. Один, из соседнего села, считался старшим, он и докладывал, что, например, Антонина торговала два часа, товара мало было, а Надежда привезла товар на тележке, но за два часа продала всё. Ну, как-то так. Потом уже за этим всем смотрела милиция, чтобы не нарушался, как они говорили, общественный порядок.
Славика Антонина брала редко, смысл нести вторую сумку через два часа, если свои всё равно доложат, сколько и что она продала. Сумму отдаст и может торговать, за сколько заплатила. Тем временем Славик, пока был дома и занимался хозяйством, начал собирать листья подорожника и сушить их на чердаке дома, постелив старые мешки. Потом, возвращаясь с трассы, набрал полыни, потом выкопал и посадил под забором очисток, то есть заячью капусту.
Когда заготавливал на зиму траву для коз, отдельно выбрал и насушил цветков красного клевера.
- Славик, а зачем тебе всё это? - спросила у него бабушка, когда за чем-то полезла на чердак.
- Пригодится. А заячью капусту посадил – так она также пригодится, ею раны лечить можно.
Конечно, Антонина удивилась такому новому увлечению внука. А где-то в глуши, на одном из островков среди болот, в старой полуразрушенной избушке, подошёл к зеркалу древний старик в старых истрёпанных одеждах. Зеркало совсем потускнело, ведь находилось оно в сырой избушке. Но старик провел рукой по его поверхности и там проявился мальчик. Услышав слова мальчика, старик улыбнулся, кивнул головой. Да, всё правильно он сделал – передал тому свою силу и знания.
Передал насильно, хотя это было не совсем по правилам. Но какие правила, если этот мальчик был единственным родственником мужского пола, которому можно было всё передать? И потом, срок у Емельяна находиться здесь давно прошёл. Его сила, его знания могли попросту сгинуть, как сгинули у сотен таких, как он. Он долго ждал момента, когда тот родится и вырастет. Конечно, лучше было бы дождаться отрочества, то есть двенадцати лет. Но Емельяну уже пришёл срок.
Сейчас, увидев, как малец собирает и сушит травы, зная, для чего их можно использовать, Емельян понял – он всё сумел сделать, как нужно. А потом, в какое-то неуловимое мгновение дедко Емельян начал меняться. Стал как на плохой фотографии, нечётким, потом изображение стало как бы собрано из точек. А потом они, эти точки и вовсе собрались в комок. Комок побыл какое-то время в домике и…исчез. И тот же момент сены домика начали уходить глубже в землю, потом осталась одна крыша…потом и она провалилась. На месте острова теперь было болото, поросшее осокой, даже следа не осталось от домика.
А Славик, стоя среди двора, вдруг схватился за грудь, ему как будто что-то ударило в солнечное сплетение. На мгновение показалось, что не хватает воздуха, в глазах потемнело. Он качнулся и это увидела Антонина, которая как раз была недалеко. Она подбежала к внуку, подхватила его.
- Что с тобой, Славичек?
- Дедко Емельян ушёл.
- Куда ушёл? Как ушёл?
- Туда. Навсегда ушёл, даже подсказать некому будет, - Славик показал пальцем вверх.
Родившаяся в деревне, хоть и во времена советской власти, когда были постоянные гонения на религию, когда слово знахарь или колдун даже боялись произносить, чтобы не засмеяли, она знала, что что-то такое есть, что понять обычным людям было трудно. Свекровь водила Алину, когда той было семь лет и она плохо спала, к бабке, которая могла выкатывать яйцами. Как оказалось, испуг. Подружка рассказывала страшилки, вот та и испугалась.
Потом та же бабушка помогла избавиться от волоса, который каким-то образом попал в указательный палец. Палец распух и посинел, но та каким-то образом вытащила его, намотав на колосок. Поэтому Антонина не считала слова внука каким-то бредом. Был когда-то такой дед, жил далеко на болотах, но о нём никто не слышал уже давно. Думали, умер, а он-то жив оказался. Да ещё и забрал к себе внука, видать, чему-то его научил. И брошку какую передал. Хотя и напугались тогда все очень сильно.
В школу Славик пошёл не хуже других детей. И с новым ранцем, в новых брюках и ботинках. Правда, пиджак покупать ему не стала, только белую рубашку. Костюмы были не у всех, так что с этим проблем не было. Вместо пиджака Антонина купила ему свитер. Он был теплее и стирать его было проще. Выбирала более-менее однотонный.
Букет цветов взяла у соседки Нюры, та для первоклассника и роз не пожалела. В школу бабушка его водила целый месяц, пока внук не запротестовал, что он сам дорогу знает. И потом, из их деревни туда ещё двое детей ходили. Вот втроем и шли в школу. Хорошо, что те две девочки не шпиняли и не обижали Славика, хотя были на три года старше.
И в школе Славик не давал себя в обиду. Учился хорошо, учительница была им довольна. Ну писать не получалось сразу ровно и красиво, тут пришлось бабушке помучиться, так как пальцы внука не привыкли к ручке. Нужно было, как пишут в книгах, разрабатывать моторику пальцев. Да какая там моторика – тяпка да нож – секач, чтобы траву заготавливать, да ручка у колодца, чтобы ведро с водой тянуть.
А тут в конце сентября и мама со своим новым – мужем? хахалем? приехала к матери. Решила показать сына. Ну и дом мамин, чего уж там. Приехали в субботу, чтобы переночевать и в воскресенье уехать. А Славик уже и забыл маму, как она выглядит. Видит – подошли двое к двору и калитку открывают.
- Вы кто? Бабушки нет дома.
- Славик, ты так вырос. Так это я, твоя мама. Ты что, не узнал меня? Ну ты даёшь. Богатой буду.
- Мама? Не узнал. Здравствуй, мама. А бабушки нет дома всё равно.
- Так я к тебе приехала. Что же ты в дом не приглашаешь? А куда бабушка ушла?
- На трассу ушла, она там работает. А что это за дядя с тобой?
- Так муж мой. Ты что это тут допрос устраиваешь?
- Потому что посторонних в дом пускать у нас не принято.
- Да я тебе, малец, уши надеру за такие слова. Ты почему родную мать называешь посторонней.
- А потому что ты и есть посторонняя, - Антонина как раз вернулась домой, справившись с торговлей.
- А ты, не знаю твоего имени и отчества, если хоть пальцев тронешь внука, я тебе сама уши поотрываю. Ишь какой нашёлся! А ты явилась тут через три года и права качаешь. Ты за это время хоть раз приехала и поинтересовалась, как я, как сын? Может, я давно умерла, а сын твой в детском доме? Ты хотя бы на первое сентября приехала бы сына в школу проводить! Или думаешь, за три тысячи я его смогла собрать? Три тысячи!!! Что за них можно купить сейчас? Уходите, знать вас не знаю. Или вызову участкового, пусть разбираются, лишают тебя родительских прав или алименты назначают тебе.
- Ну, мама, я сейчас же заберу Славика с собой.
- Погоди, не горячишь, Алина. Куда нам сейчас твой сын? Это же его нужно оформлять в школу, а уже практически месяц заканчивается, документы могут и не отдать, - мужчине явно не нравился такой поворот. Дом в деревне, тем более недалеко от трассы, посмотреть он хотел, но не забирать же сына к ним в комнату?
Источник публикации koralova.com , koralova.ru
Мой телеграмм (мало ли что случится и я пропаду)
Подборки других рассказов на канале
Копирование, полная или частичная перепечатка, размножение и размещение материала на любых других ресурсах запрещены без письменного согласия автора.