Как-то раз я путешествовал по Тунису и гулял по горам, богатыми
минералами. На подступе к залежам кварца было много торговцев, неприятно
и грубо норовящих всучить хоть что-нибудь из найденных ими камней или
какой-то местной бижутерии. Я их проскочил как можно быстрее).
А через полчаса прогулки навстречу мне вышел мужчина, закутанный в
традиционные одежды. Завязался разговор: с моей стороны — несколько
ломаных фраз на арабском, с его — на английском. Мы как-то умудрились
обсудить политику, погоду в наших странах и, конечно, минералы. Мужчина
стал нахваливать здешние аметисты — красивые фиолетовые камни, и
сообщил, что у него как раз есть один с собой.
Я, конечно, понимал, что в этом и была цель разговора, но мне было интересно
наблюдать, как он достаёт из-за пазухи свёрток, бережно раскрывает его и
показывает камень, мерцающий фиолетовыми переливами.
Мы поторговались: я был доволен уступкой и камнем, а тунисец — счастлив,
радостно жал мне руку, глядя в глаза и повторяя «Садыки! Садыки!»
(«друг» — с арабского).
Уже вечером, разговаривая в отеле с местными, я узнал, что мне продали обычный белый кварц, выкрашенный марганцовкой. Стоимость таких камней, конечно, сильно различается. Я чуть расстроился, но это чувство быстро улетучилось: антураж, история приобретения и сам диалог перевесили весь негатив.
Размышляя позже об этом, я подумал, что здесь – прекрасная иллюстрация высокого контекста в общении, которая своей театральной искренностью перевесила подлог, который таковым наверняка даже и не считался для тунисца.
Расслабиться мне помогло знание о том, что в разных культурах смысл передаётся по-разному — где-то в словах, а где-то между ними: так отличаются низкий и высокий контексты.
Низкий контекст — это когда значение выражено прямо. Люди говорят то, что имеют в виду. Если человек злится, он говорит: «Я злюсь». Если ему неудобно — объясняет, почему. Здесь важны ясность, структура, конкретика.
Высокий контекст — это когда смысл живёт в интонациях, паузах, взглядах. Многое подразумевается. Люди ориентируются не только на слова, но и на
атмосферу. Пример — торг на рынке, где важна не цена, а игра,
человеческое тепло и контакт.
В быту это различие чувствуется остро.
Один говорит:
— Всё нормально, — а думает: «Ты бы мог сам догадаться, что мне больно».
Другой слышит буквально:
— А, значит, всё действительно нормально.
И недопонимание готово.
Когда один человек живёт в низком контексте, а другой — в высоком, они словно настроены на разные частоты. Один ждёт прямоты, другой — чуткости. И каждый уверен, что другой просто не старается понять.
В психоанализе это различие проявляется особенно ясно. Там, где человек не
может сказать прямо — из страха, стыда или сопротивления, — он говорит
символами, паузами, оговорками. Аналитик учится слышать именно контекст —
то, что скрыто под словами. А терапия становится местом, где высокий
контекст бессознательного постепенно переводится в низкий контекст
осознавания.
Наверное, именно поэтому история с аметистом мне так нравится — несмотря на очевидный подлог. В ней есть живая правда контакта, которая важнее буквальной точности. Конечно, если бы цена подлога была бы существенной, я бы на это иначе смотрел, но сейчас мне приятно об этом вспоминать.
А вам с кем легче — с тем, кто говорит напрямую или с тем, кто чувствует без слов?