— Милый, я дома! — крикнула я, закрывая за собой дверь.
Из спальни донёсся его голос, но не тот ласковый, что обычно, а холодный и повелительный:
«Никому ни слова. Ты — мой проект, и ты будешь идеальной».
Я замерла, понимая: в нашей спальне говорит незнакомец. Или... это всегда был незнакомец?
Глава 1: «ШЕПОТ ЗА ДВЕРЬЮ»
Анна прижала холодный ключ к груди, стараясь заглушить бешеный стук сердца. Такого в их доме ещё не было. Тишина. Не просто отсутствие звуков, а какая-то звенящая, мёртвая пустота, будто квартиру вывернули наизнанку и вытряхнули из неё всю жизнь.
Она сбросила туфли и прошла в прихожую, машинально вешая пальто на крючок. «Лёша, я дома!» — позвала она, но в ответ — ничего. Лишь тихий гул холодильника на кухне.
И тут она услышала. Приглушённые голоса из спальни. Мужской голос. Голос Алексея.
Она улыбнулась. Наверное, рабочий звонок. Он часто засиживался с совещаниями по видеосвязи. Она сделала шаг к двери, чтобы пошутить, мол, опять клиентов мучаешь, но рука сама собой замерла на ручке.
Тон Алексея был не рабочим. Он был... другим. Твёрдым, металлическим, без единой нотки тепла. Таким она его никогда не слышала.
«...полное соответствие параметрам, — доносилось из-за двери. — Все реакции предсказуемы. Социальные связи под контролем».
Анна наклонилась ближе, затаив дыхание. По спине пробежали мурашки.
«Следующий этап начнётся завтра, — продолжал Алексей. — Никаких отклонений от протокола. Помни: никто никогда не поверит. Ты мой проект, и ты будешь идеальной».
Слово «проект» прозвучало как пощёчина. Кто? Кто этот проект? О ком он говорит с таким ледяным, безразличным превосходством? Сердце Анны ушло в пятки. Она инстинктивно отпрянула от двери, ударившись плечом о косяк.
В ту же секунду голоса в спальне стихли. Послышались шаги.
Анна метнулась на кухню, схватила со стола первую попавшуюся кружку и сделала вид, что наливает воду. Руки тряслись так, что вода расплёскивалась на столешницу.
Из спальни вышел Алексей. Улыбчивый, спокойный, её Лёша. В тёмных брюках и свежей рубашке, пахнущий своим обычным одеколоном.
— Привет, рыбка! Раненько сегодня, — он подошёл и поцеловал её в щёку. Его губы были тёплыми. Обычными.
— З...звонок закончился? — выдавила она, стараясь, чтобы голос не дрожал.
— Какой звонок? — он искренне удивился, его глаза были чистыми и ясными.
— Я слышала, ты с кем-то разговаривал, — Анна поставила кружку, боясь уронить её.
Алексей рассмеялся и обнял её.
— А, это я! Презентацию репетировал для завтрашнего совещания. Там такие зануды, надо быть жёстче, убедительнее. Не испугала тебя, надеюсь?
Он смотрел на неё с такой нежностью, гладил её по спине. Это был её муж. Любящий, заботливый. Но где-то глубоко внутри, в самом тёмном уголке сознания, заползла и затаилась крошечная, но цепкая мысль: он только что солгал. И солгал так легко, так естественно, будто делал это всю жизнь.
И самое страшное было не в словах. А в том, что, обнимая её, он не сводил с её лица пристального, изучающего взгляда. Будто проверял реакцию. Будто она и была тем самым «проектом».
Глава 2: «ПЕРВАЯ ТРЕЩИНА»
Вечер прошёл как в тумане. Анна механически готовила ужин, мыла посуду, смеялась над шутками Алексея, но внутри всё сжималось в холодный комок. Она ловила себя на том, что постоянно наблюдает за мужем, ища подтверждения своему безумию.
И подтверждения находились.
Когда он наливал себе чай, его рука едва заметно дрожала. Когда она рассказала забавный случай с работы, его смех прозвучал на долю секунды позже, чем нужно, будто он сначала проверил реакцию в невидимой инструкции. А потом, когда она подняла глаза, она поймала его взгляд — он смотрел на неё не как муж на жену, а как учёный на интересный экземпляр. В его глазах был тот самый странный блеск, холодный и оценивающий.
— Ты сегодня какая-то нервная, — заметил он за ужином, откладывая вилку. — Устала?
— Да, — обрадовалась она возможности не врать. — Проект сложный.
— Расскажешь? — он наклонился вперёд, и его поза выражала живейший интерес. Слишком живой. Слишком идеальный.
И тут Анна совершила ошибку. Она посмотрела ему прямо в глаза и спросила:
— А о чём ты сегодня разговаривал в спальне? Мне показалось, я услышала слово «проект».
Мгновенная трансформация была пугающей. Его лицо стало абсолютно гладким, без единой эмоции, как маска. Это длилось меньше секунды, а потом его обычная улыбка вернулась.
— Я же сказал, репетировал, — он пожал плечами. — Используем термин «проект» для нового клиента. Ты же знаешь, этот наш банковский сектор, любят пафосные названия.
Он говорил гладко и убедительно. Но Анна заметила, как его пальцы слегка постучали по столу — быстрый, нервный ритм. Он лгал. Она была в этом уверена.
Ночью она долго ворочалась, прислушиваясь к его ровному дыханию. Ей казалось, что стены их уютной спальни сжимаются, а тёплый свет ночника отбрасывает на знакомые очертания мебели зловещие тени. Она наконец провалилась в беспокойный сон, полный обрывков фраз и преследующих её шёпотов.
Её разбудило чувство, что на неё смотрят.
Она медленно открыла глаза. Комната была погружена в полумрак, лишь лунный свет слабо пробивался сквозь жалюзи. Алексей стоял у их кровати. Не двигался. Не дышал, казалось. Он просто смотрел на неё. Его лицо было пустым, как чистый лист, а глаза казались чёрными безднами. В них не было ни любви, ни ненависти, ни усталости — ничего.
Сердце Анны замерло. Она притворилась спящей, стараясь дышать ровно и глубоко, но каждый мускул её тела был напряжён до предела. Сколько он так простоял? Минуту? Пять? Десять?
Наконец он тихо, почти бесшумно, развернулся и вышел из спальни. Анна лежала, не в силах пошевелиться, и слушала, как его шаги затихают в коридоре.
Утром за завтраком он был снова самим собой — весёлым, немного сонным, намазывал масло на тост и рассказывал о планах на день.
— Ты сегодня странно вёл себя ночью, — не выдержала Анна. Её голос прозвучал хрипло. — Ты стоял и смотрел на меня.
Алексей поднял на неё удивлённые глаза.
— Мне приснился кошмар, наверное, — сказал он, откусывая тост. — Иногда я встаю, когда сплю. Сам не помню. Ты же знаешь.
Он улыбнулся, и в его улыбке не было ни капли смущения. Это было самое страшное.
Анна поняла, что не может больше доверять ни своим ушам, ни своим глазам. Но одно она знала точно: человек, сидящий напротив нее за столом, был для неё загадкой. И эта загадка пахла страхом. Она должна была узнать правду. Даже если эта правда окажется страшнее любого кошмара.
Глава 3: «ПРОЕКТ «ИДЕАЛЬНАЯ СЕМЬЯ»
С этого дня жизнь Анны превратилась в тихое, методичное безумие. Она стала тенью в собственном доме, подозрительно следя за каждым движением мужа, анализируя каждое его слово. Она проверяла его телефон, когда он был в душе, — чистый, рабочие переписки, ничего подозрительного. Просматривала историю браузера на его ноутбуке — только технические форумы и новости.
Но чем чище всё казалось, тем сильнее становилась её уверенность: так не бывает. Это была идеальная картинка, и именно её идеальность выдавала фальшь.
Идеальная жена должна доверять мужу. И она делала вид, что доверяет. Она смеялась его шуткам, целовала его на прощание, но внутри всё замирало, когда он к ней прикасался.
Перелом наступил в пятницу. Алексей уехал в командировку — «срочный вызов, на два дня». Проводив его, Анна ощутила не облегчение, а нарастающую тревогу. Два дня. Сорок восемь часов, чтобы найти доказательства.
Она начала с его рабочего стола. Аккуратно, надевая перчатки, чтобы не оставить отпечатков. Она перебрала все бумаги, все папки. Ничего. Потом села за его компьютер. Пароль она знала — день их свадьбы. Он никогда его не менял.
Сначала она проверила обычные папки. Документы, фото, музыка. Всё как всегда. Потом полезла в скрытые файлы. Ничего. Отчаяние начало подступать. Может, ей и правда всё показалось?
И тут её взгляд упал на иконку безобидного облачного хранилища, которое они использовали для общих фото. Она кликнула на неё. Потребовался пароль. Она ввела их стандартный. Неверный. Попробовала дату рождения дочери. Снова неверно. Имя дочери... И тут она вспомнила. Фразу. Ту самую, что услышала из спальни.
«Ты мой проект, и ты будешь идеальной»
Она медленно, с дрожью в пальцах, ввела слово ProjectA.
Иконка ожила. Папка открылась.
То, что она увидела, заставило её кровь похолодеть. Это не были фотографии или документы. Это была... база данных. О ней.
Папки были аккуратно рассортированы по годам, начиная с момента их знакомства.
2018_Знакомство:
Анализ поведенческих паттернов Анны
Отчёт о социальных связях
Рекомендации по установлению доверия
2019_Свадьба:
Отслеживание эмоциональной реакции на предложение
Анализ взаимодействия с родственниками
Отчёт об адаптации к совместному быту
С каждым годом отчёты становились всё детальнее, холоднее, циничнее. Вот папка 2021_Беременность с подпапками «Гормональные изменения», «Влияние на принятие решений». Вот 2022_Рождение_Софии с файлами «Формирование материнского инстинкта», «Изменение приоритетов».
Анна лихорадочно открывала файлы. Внутри — сухие, безличные отчёты. «Объект А демонстрирует предсказуемую реакцию на раздражитель X». «Введение в рацион добавки Y повысило уровень покладистости на 15%». Были графики, диаграммы, таблицы.
Она нашла папку с фотографиями. Не семейными, а... наблюдательными. Её фото за приготовлением ужина, снятые скрытой камерой. Фото, где она спит. Фото, где она плачет, сидя одна в гостиной после ссоры с матерью. У каждой фотографии были пометки: «Эмоция: грусть. Стимул: конфликт с родственником. Рекомендация: изолировать от источника стресса».
Весь их брак. Вся их любовь. Все эти годы нежности, заботы, поддержки — всё это была ложь. Тщательно спланированный, выверенный до мелочей эксперимент. Она была его лабораторной крысой. Его «Проектом А».
Она отшатнулась от компьютера, её стошнило прямо в мусорное ведро. Слёзы текли по лицу, но это были не слёзы горя, а слёзы абсолютного, животного ужаса. Она жила в клетке. И её тюремщиком был человек, который клялся ей в любви.
Она услышала, как на лестничной клетке хлопнула дверь лифта. Алексей? Нет, не может быть, он только уехал. Но шаги приближались к их двери. Паника, острая и слепая, охватила её. Она вытерла лицо, закрыла папку на компьютере, сняла перчатки.
Дверь открылась. В квартиру вошла София, их восьмилетняя дочь, вернувшаяся из школы.
— Мама, а что это ты такая бледная? — спросила девочка, снимая рюкзак.
Анна смотрела на дочь, на это невинное, чистое лицо, и новая, леденящая догадка пронзила её мозг. Если она была «Проектом А», то что тогда София? «Проект Б»?
Глава 4: «ПРАВДА ДОЧЕРИ»
— Мам, ты меня слышишь?
Анна моргнула, отгоняя жуткие образы. Перед ней стояла её дочь — живая, настоящая, с веснушками на носу и растрёпанными после школы волосами.
— Прости, солнышко, задумалась, — Анна насильно выдавила улыбку и потянулась к рюкзаку дочери. — Как день прошёл?
— Нормально, — София повела плечами и побежала на кухню за соком.
Анна наблюдала за ней, и каждый жест, каждое движение девочки теперь виделись ей в новом, зловещем свете. Не была ли её улыбка слишком идеальной? Не была ли её непосредственность результатом чьего-то расчёта?
Вечером, укладывая дочь спать, Анна села на край кровати. Сердце колотилось где-то в горле.
— Софочка, а папа часто с тобой играет, когда меня нет дома? — стараясь, чтобы голос звучал естественно, спросила она.
Лицо девочки озарилось.
— Ага! У нас есть секретная игра!
Ледяная рука сжала сердце Анны.
— Какая игра, милая?
— Мы играем в «угадай-ку», — София села в кровати. — Папа показывает мне картинки, а я говорю, что чувствую. Иногда он включает диктофон, чтобы потом мы могли послушать, как я смешно отвечаю.
Анна почувствовала, как пол уходит из-под ног.
— И... что это за картинки?
— Ну, разные. Вот как ты плачешь, или как ты злишься на папу, или как мы с тобой печём пирог. А я должна сказать, какая мама на картинке — счастливая, грустная, сердитая...
— А зачем папе это? — едва выдавила Анна.
— Он говорит, что это чтобы мама всегда была самой счастливой на свете! — София радостно улыбнулась. — Мы с папой помогаем тебе быть счастливой. Это наш с ним большой секрет. Ты же не расскажешь?
Анна смотрела на сияющее лицо дочери и видела не ребёнка, а идеально запрограммированного участника чудовищного эксперимента. Алексей не просто наблюдал за Анной. Он готовил себе помощницу. Внушал дочери, что слежка за матерью — это благо, это игра, это их «большой секрет».
— Конечно, не расскажу, — прошептала она, целуя дочь в лоб. Её губы онемели.
Она вышла из комнаты и прислонилась к стене в коридоре, пытаясь перевести дыхание. Теперь она понимала. Она была не просто «Проектом А». Она была объектом исследования для всей своей «семьи». Муж собирал данные, а дочь... дочь была его инструментом, его самым эффективным средством контроля. Кто лучше ребёнка может вызвать нужную эмоцию, спровоцировать нужную реакцию?
Она вспомнила, как на прошлой неделе София неожиданно расплакалась из-за сломанной игрушки. Анна, естественно, бросилась её утешать. А Алексей в это время стоял в дверях с тем самым, изучающим взглядом. Теперь она понимала — это был не просто взгляд мужа и отца. Это был взгляд экспериментатора, фиксирующего реакцию «Объекта А» на стимул «Слёзы дочери».
Она подошла к окну в гостиной и смотрела на огни ночного города. За каждым из этих окон, наверное, были свои драмы: измены, ссоры, непонимание. Но её драма была иной. Её жизнь оказалась искусной подделкой, витриной, за которой скрывалась лаборатория.
Она не могла пойти в полицию. Какие у неё доказательства? Странные файлы на компьютере? Слова восьмилетней девочки о «секретной игре»? Её бы подняли на смех. «Ревнуете к мужу, дорогая?» — сказал бы любой следователь.
Она была в ловушке. В ловушке, стены которой были выстроены из любви и доверия, которые ей так старательно внушали годами. И её собственная дочь была одним из кирпичей в этой стене.
Глава 5: «ЛАБОРАТОРИЯ В СПАЛЬНЕ»
Следующие два дня Анна прожила на автомате. Она общалась с дочерью, улыбалась Алексею по видеосвязи, но внутри всё было пусто и холодно. Её разум, отринув шок, работал с предельной чёткостью. Она составляла план.
Она знала, что у Алексея в спальне есть что-то ещё. Тот самый «офис», голос из которого она услышала. Но где? Они жили в трёхкомнатной квартире: спальня, гостиная и комната Софии. Четвёртой комнаты не было. Или... была?
Она вспомнила план квартиры. Спальня и комната Софии были смежными, разделёнными санузлом и гардеробной. Но гардеробная в их спальне всегда казалась ей слишком маленькой. Она мысленно прикинула метраж. Да, несколько квадратных метров куда-то бесследно исчезали.
Алексей вернулся вечером в воскресенье. Он был таким же, как всегда — уставшим после дороги, но ласковым. Он привёз подарки: Анне — дорогой парфюм, Софии — конструктор. Анна принимала их, и её пальцы холодели. Парфюм был её любимым. Конструктор — тем самым, о котором София мечтала. Не выбор, а точнейший расчёт. Часть «Протокола».
Она ждала до утра понедельника. Проводила Алексея на работу, отвела Софию в школу и осталась одна. Сейчас или никогда.
Она вошла в спальню. Сердце бешено колотилось. Она подошла к большой стенке-купе, занимавшей всю стену. Зеркальные дверцы отражали её бледное, искажённое страхом лицо. Она начала с левого края. Освободила отделение с её вещами, отодвинув платья и кофты. За ними была глухая стена.
За отделением Алексея — тоже.
Она почти уже отчаялась, когда её взгляд упал на узкую дверцу в центре стенки, за которой хранилось постельное бельё. Она всегда казалась неглубокой. Анна вытащила все полотенца и простыни. Постучала по задней стенке. Глухой, тяжёлый звук. Не картон, как везде, а дерево или ДСП.
Она стала ощупывать края. И нашла. Сбоку, в самой раме, был крошечный, почти невидимый магнитный датчик. А ниже — едва заметная щель. Она подцепила её ногтями. С тихим щелчком задняя стенка отъехала в сторону, как потайная дверь.
За ней был не гардероб, а узкий проход, ведущий в тёмное помещение.
Воздух внутри был сухим и пахло озоном от электроники. Анна, дрожа, нащупала выключатель. Щёлк. И мир Анны рухнул окончательно.
Комната была размером со спальню Софии. Окно было наглухо зашторено чёрным материалом. Вдоль одной стены стояли стеллажи, заставленные аккуратно подписанными папками. На них она увидела свои инициалы: «А.К. — Этап 1», «А.К. — Этап 2». На других полках стояли диктофоны, жёсткие диски, блокноты с шифрами.
Но самое жуткое было напротив. Целый пульт с мониторами. На них в реальном времени транслировалась их квартира. Кухня, гостиная, комната Софии, её собственная спальня. Она видела себя со спины, стоящей в дверях этой самой комнаты. Камеры были везде. В рамке картины в гостиной, в вытяжке на кухне, в мягких игрушках дочери.
Она подошла к столу. Рядом с клавиатурой лежала стопка распечаток. Верхний лист был помечен вчерашним числом.
*«Объект А. День 2147.
После возвращения Субъекта Б (Алексей) наблюдается повышенный уровень тревожности. Микровыражения: частое моргание, поджатие губ. Физиологические показатели (данные с фитнес-браслета): учащённый пульс в ночное время.
Рекомендация: увеличить дозу седативной добавки в утренний кофе на 0.5 мл для стабилизации эмоционального фона.
Примечание: готовиться к Фазе Б. Внедрение новых стимулов для проверки пределов устойчивости.»*
Анна отшатнулась. Фитнес-браслет... Он был подарком Алексея на годовщину. «Чтобы следить за твоим здоровьем, рыбка». Она посмотрела на полку с химикатами. Ряды бутылочек с белыми этикетками: «Подавляющее. Доза 3», «Стимулятор положительных эмоций. Доза А», «Седативное. Доза 2». Рядом лежал шприц-дозатор для жидкостей.
Он не просто наблюдал. Он годами травил её. Делал её покладистой, подавленной или, наоборот, искусственно веселой. Всё их счастье, вся их любовь, вся её личность — всё это было химически выверенным конструктом.
Она услышала, как на лестничной площадке скрипнула дверь лифта. Внезапно, среди дня. Шаги. Быстрые, уверенные. Ключ в замке.
Алексей вернулся.
Глава 6: «ПОБЕГ»
Паника, острая и слепая, ударила в голову. Он здесь. Сейчас войдёт. Увидит открытую потайную дверь.
Анна выскочила из лаборатории, захлопнула дверцу. Руки тряслись, не слушались. Она сгребала обратно в отделение простыни и полотенца, сбивая их в бесформенную кучу. Дверь на входе щёлкнула.
— Анна? Я домой! Забыл паспорт, нужен для договора! — крикнул его голос.
Она отскочила от шкафа, метнулась в ванную и захлопнула за собой дверь. Сердце колотилось так, что, казалось, его слышно по всей квартире.
— Анна? — его шаги приблизились к спальне. Она слышала, как он зашёл внутрь. Включила воду в раковине, пытаясь заглушить собственное дыхание.
Он что-то делал в спальне. Несколько секунд тишины. Потом его голос, тихий, но внятный:
— Идиотка. Ничего не можешь аккуратно сложить.
Он видел. Видел следы её вторжения. Он просто проверял её.
Шаги удалились. Хлопнула входная дверь.
Анна вышла из ванной, прислонившись к стене. Она едва не потеряла сознание. Игра была окончена. Он знал. Или догадывался. Фаза Б, о которой он говорил в отчёте, начиналась сейчас. И следующей ночью он мог ввести ей в кофе что-то похуже седативного средства. Или «проверить пределы её устойчивости» с помощью Софии.
Бежать. Нужно было бежать. Сегодня же. Ночью.
Она провела остаток дня в оцепенении, как робот. Когда Алексей вернулся с работы, она сидела в гостиной и смотрела сериал, не видя его. Он подошёл, поцеловал в макушку.
— Как день прошёл, рыбка?
— Нормально, — её голос прозвучал хрипло. — Устала.
Она чувствовала его взгляд на себе. Взгляд диагноста.
Ночью она снова притворилась спящей. Алексей ворочался, его дыхание не было ровным. Он не спал. Потом он тихо встал. Она приоткрыла ресницы, наблюдая. Он подошёл к её стороне кровати и постоял несколько минут. Потом вышел.
Она ждала, считая секунды. Потом услышала скрип двери в комнату Софии. Инстинктивно, как тень, она скользнула с кровати и прильнула к щели.
Алексей стоял над кроватью дочери. Лунный свет падал на его профиль, делая его черты острыми и незнакомыми.
— Скоро, солнышко, — прошептал он ледяным, безжизненным шёпотом, от которого кровь стыла в жилах. — Скоро мы начнём Фазу Б. Мама должна стать ещё совершеннее. А ты нам поможешь. Ты — мой самый успешный протокол.
Больше Анне ничего не было нужно. Эта фраза стала последней каплей. Она отползла от двери, её всё трясло.
Она вернулась в спальню, нащупала в ящике ночного столика свой паспорт и банковскую карту. Больше ничего. Ни одежды, ни телефона (он был с GPS, он бы отследил), ни фотографий. Все эти вещи были частью эксперимента. Частью клетки.
Она выглянула в коридор. Из комнаты Софии доносилось ровное дыхание. Забрать её? Мысль оставить дочь с этим монстром разрывала сердце. Но если она попытается её разбудить, поднимет шум... Алексей проснётся. Он сильнее. Он не отпустит их. А может, и отпустит, чтобы продолжить свои наблюдения «в полевых условиях». Нет. Сначала она должна выбраться. Найти помощь. А потом, с полицией, вернуться за дочерью.
Это было самое трудное решение в её жизни.
Она скользнула в прихожую, как призрак. На цыпочках. Дыша через раз. Надежда была лишь в том, что он считал её подавленной и сломленной, не способной на побег.
Она добралась до двери. Повернула ручку. Скрипнул ли замок? Ей показалось, что звук был оглушительным. Она замерла, прислушиваясь. В квартире было тихо.
И она вышла. Закрыла дверь. И бросилась бежать по лестнице, не дожидаясь лифта.
Глава 7: «БЕЗ ОГЛЯДКИ»
Холодный ночной воздух обжёг лёгкие. Парадная распахнулась, и Анна вырвалась на пустынную улицу. Город спал. Фонари отбрасывали длинные, уродливые тени.
Она бежала. Без цели, без плана, подгоняемая животным страхом. Её босые ноги ступали по холодному асфальту, ветер рвал тонкую ночную рубашку. Она не чувствовала ни холода, ни боли. Только всепоглощающий ужас.
Она обернулась лишь раз. Их окно на пятом этаже было тёмным. Никто не стоял и не смотрел ей вслед. Но она знала — он уже знает. Камеры зафиксировали её уход. Или, может, он не спит и сейчас смотрит на её бегство с одного из своих мониторов, с холодным, научным интересом наблюдая за реакцией «Объекта А» на предельный стресс.
Мысль о том, что она никогда не будет свободна, что он всегда будет наблюдать, преследовать, ставить над ней эксперименты, заставила её бежать быстрее.
Она добежала до круглосуточного супермаркета на соседней улице. Изнурённая, дрожащая, она зашла внутрь. Продавец сонно смотрел телевизор. Анна подошла к терминалу оплаты. Сняла все деньги, которые были на карте. Наличные. Их нельзя отследить.
Она вышла, сунула купюры в карман штанов, надетых под пижаму. Куда теперь? В полицию? И что она скажет? «Мой муж десятилетиями ставил на мне опыты». Её примут за сумасшедшую. К подруге? Слишком очевидно. Он придёт туда первым.
Такси. Нужно ехать на вокзал. Уехать. Куда угодно.
Она поймала первую же машину. Сказала адрес. В салоне пахло чужим табаком и дезодорантом. Она сжалась на заднем сиденье, глядя в окно на мелькающие огни. Её жизнь, её семья, её любовь — всё это осталось там, в той квартире-лаборатории. Остался её ребёнок.
Слёзы, наконец, хлынули из неё. Тихие, горькие, бесшумные. Она плакала не по дому. Она плакала по иллюзии, в которой жила. По женщине, которой она была — доверчивой, счастливой, любимой. Эта женщина умерла сегодня ночью.
Она смотрела в тёмное стекло, в котором отражалось её искажённое горем лицо. И ей казалось, что в каждом проезжающем мимо автомобиле, в каждом тёмном окне напротив за ней наблюдают холодные, безразличные глаза. Глаза экспериментатора.
Она сбежала из клетки. Но страх, глубокий и пронизывающий, бежал вместе с ней. И она понимала — её побег был лишь новым этапом его «Проекта». Фазой Б. И где бы она ни была, он найдёт её. Потому что для него это было лишь вопросом времени и правильного протокола.
Глава 8: «НИЧЬЯ ЗЕМЛЯ»
Первые часы свободы были похожи на delirium tremens. Адреналин сменился изнуряющей дрожью, а за ней пришло оцепенение. На вокзале Анна купила самый дешёвый билет на ближайшую электричку, уходящую в пригород. Она не думала о направлении, ей нужно было просто двигаться.
Вагон был почти пуст. Она забилась в угол у окна, вжавшись в сиденье. Босые ноги в тапочках заледенели. Она смотрела на мелькающие за окном гаражи, промзоны, тёмные поля, но видела лишь одно: лицо дочери. «Он сказал, что это наша секретная игра, чтобы мама стала самой счастливой».
Волна тоски и вины была такой сильной, что её снова затошнило. Она оставила её. Оставила своего ребёнка с монстром. Но рациональная часть мозга, та, что не была отравлена годами химического воздействия, твердила: «Ты была бы ему не нужна мёртвой или в психушке. А живая и на свободе — у тебя есть шанс».
Она вышла на какой-то безликой станции. Рассвет только занимался, окрашивая небо в грязно-розовый цвет. Она нашла круглосуточный магазин у станции, купила носки, самые простые кеды, бутылку воды и самый дешёвый телефон с предоплатой. Деньги, пачка хрустящих купюр, таяли на глазах.
Она зашла в захудалое кафе при вокзале, заказала чай и заперлась в кабинке туалета. Дрожащими руками она вставила сим-карту в телефон. Первый звонок был единственным, на который она могла решиться.
На том конце взяли трубку после первого гудка.
— Алло? — голос был старческим, сонным, но знакомым до слёз.
— Мама... — её собственный голос прозвучал как скрип ржавой двери.
— Аннушка? Что случилось? Ты плачешь? Где ты?
Слёзы хлынули с новой силой. Она не могла рассказать всё. Не сейчас.
— Мам, слушай внимательно. Ты меня слышишь?
— Да, дочка, конечно.
— Ты никому не должна говорить, что я звонила. Никому. Поняла? Ни подругам, ни соседям, а особенно... — она сглотнула ком в горле, — особенно Алексею.
В трубке повисло тяжёлое молчание.
— Анна, что происходит? Он что-то сделал? Я всегда чувствовала, что с ним что-то не так, слишком уж он... идеальный.
Эти слова стали бальзамом на её израненную душу. Кто-то ещё видел трещину в фасаде.
— Он... он не тот, кем кажется. Я не могу сейчас объяснить. Но он опасен. Если он придёт к тебе или позвонит, говори, что мы не общались. Что мы поссорились из-за его работы. Что угодно.
— Доченька, приезжай ко мне! Сейчас же!
— Нет! — слишком резко вырвалось у Анны. — Он придёт туда первым. Я... я свяжусь с тобой. Я должна идти.
Она положила трубку, не дав матери ничего возразить. Это было жестоко, но необходимо. Мать была её единственным тайным якорем, и она не могла его рисковать.
Следующим шагом была библиотека в соседнем райцентре. День ушёл на то, чтобы найти руководства по цифровой безопасности, прочитать форумы о том, как исчезнуть. Она создала новую электронную почту через Tor, зарегистрировала аккаунт в зашифрованном мессенджере. Её старый мир, мир соцсетей и банковских приложений, был для неё мёртв.
Вечером она сняла комнату в самом дешёвом общежитии для рабочих, пахнущем щами и сыростью. Ложась на жёсткую койку, она впервые за долгое время осталась наедине со своими мыслями без химического тумана в голове. И это было ужасно. Её ум, острый и ясный, работал против неё.
Он не станет её искать с полицией. Зачем? У него есть всё: её дочь, их общий дом, её документы (она оставила паспорт, поняв, что его можно отследить). Он будет ждать. Потому что её побег — это нарушение протокола. Непредсказуемая переменная. И для настоящего учёного это самый интересный этап эксперимента.
Она представила, как он сидит в своей лаборатории, пересматривает записи с камер, анализирует её паническое бегство, строит графики её возможных маршрутов. Он изучал её годами. Он знал её лучше, чем она сама. Знал, что её первой мыслью будет побег к матери. Знал, что она не рискнёт пойти в полицию.
Мысль была леденящей: её побег не был побегом. Это было начало нового этапа наблюдений. «Фаза Б» — наблюдение за «Объектом А» в условиях стресса и внешней угрозы.
Она ловила себя на том, что подозревает каждого: водителя такси, продавщицу в магазине, соседа по комнате в общежитии. Все они могли быть его «ассистентами», внедрёнными для наблюдения.
Ночью её разбудил вибрация нового телефона. Неизвестный номер. Её сердце остановилось. Она смотрела на мигающий экран, не в силах пошевелиться. Он нашёл её. Так быстро.
Она сбросила вызов. Через секунду пришло СМС.
«Анна, это Ира из отдела кадров. Мы беспокоимся, ты не вышла на работу и не отвечаешь. Всё в порядке? Алексей звонил, очень волнуется».
Анна выронила телефон. Это была не Ира. Это был он. Он проверял её. «Алексей звонил, очень волнуется» — это был код. Послание: «Я знаю, что у тебя есть телефон. Я знаю, что ты здесь. Игра началась».
Она выдернула сим-карту, сломала её и выбросила в унитаз. Дрожь возвращалась. У неё не было шансов. Он был вездесущ, как Бог в её личной вселенной.
Она сидела на койке в полной темноте, обхватив колени, и понимала, что бежать бессмысленно. Чтобы победить, нужно было перестать быть подопытным кроликом. Нужно было стать исследователем самой себя. Найти то, чего он о ней не знал. Какую-то часть её души, которую он не смог каталогизировать и разложить по полочкам.
Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить себя до него. Упрямую, дерзкую студентку, которая не боялась спорить с преподавателями. Ту, что могла пойти одна в поход без плана. Ту, что ненавидела контроль.
Он пытался стереть её, но где-то там, под слоями протоколов и химических препаратов, она ещё была.
И эта мысль была первой по-настоящему своей мыслью за много лет. И она стала её первым оружием.
Она не просто беглянка. Она была дичью, которая решила превратиться в охотника. Но для этого ей нужны были союзники и оружие. Настоящие, а не призрачные.
И она вспомнила одно имя. Человека, которого Алексей когда-то с лёгкой усмешкой назвал «параноиком и неудачником». Бывшего коллегу, которого он уволил с позором за то, что тот «подрывал командный дух». Его звали Лев.
Возможно, два «параноика» смогут победить одного «гения».
Глава 9: «СООБЩНИК»
Найти Льва оказалось проще, чем она думала. Его цифровое присутствие было таким же неуклюжим и прямым, как и он сам. Он не скрывался. Его профиль в профессиональной сети был полон гневных постов о корпоративной этике, слежке и «цифровом гулаге». Последнее место работы — маленький стартап по кибербезопасности. Анна нашла его рабочую почту.
Письмо ей пришлось писать с осторожностью параноика, вдвоём с его же паранойей. Она создала ещё один одноразовый ящик и потратила несколько часов, сочиняя и переписывая сообщение.
Тема: Вопрос о вашем бывшем коллеге — Алексее Гордееве.
Текст: «Лев, здравствуйте. Мы не знакомы. Я знаю, что у вас были разногласия с Алексеем. У меня есть вопросы о его методах работы. Не о корпоративных, а о личных. Я готова заплатить за информацию. Встреча на нейтральной территории, только анонимные мессенджеры. Если вам интересно, ответьте «согласен» на этот адрес. Письмо самоуничтожится через 24 часа.»
Она отправила его и попыталась уснуть, но сон не шёл. Всё это могло быть ловушкой. Лев мог давно работать на Алексея. Или просто счесть её сумасшедшей и проигнорировать.
Ответ пришёл через шесть часов. Короткий и ясный:
«Согласен. Signal: [номер телефона]. Только голосовые сообщения. Никаких звонков.»
Сердце забилось с новой силой. Она установила приложение, ввела номер. Первое сообщение было от него.
«Прежде чем что-либо говорить, докажите, что вы — это вы. Алексей показывал мне ваше фото. Опишите татуировку, которую, по его словам, вы сделали в день рождения дочери. Он очень ею гордился.»
Анна сжала телефон. Он проверял её. Это было хорошим знаком. Она включила запись.
«Это не татуировка в классическом понимании. Это контур ладони нашей дочери, Софии. Ей был год. Он сказал, что это наш самый главный совместный проект. Сделана в салоне на Преображенской, 15. Мастер — Марк.»
Минуту было тихо. Потом пришло его ответное голосовое. Голос Льва звучал иначе — напряжённо и сосредоточенно.
«Хорошо. Значит, это правда вы. Я всегда знал, что с ним что-то не так. Не просто карьерист, а что-то... большее. Что вы хотите знать?»
Она договорилась о встрече. В людном месте, но не в кафе. Она выбрала смотровую площадку на окраине города, откуда открывался вид на промзону. Людей там почти не было, подойти незамеченным было невозможно.
Лев пришёл первым. Высокий, чуть сутулый, в потрёпанной ветровке. Он увидел её, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на жалость. Они сели на холодный парапет, спиной к ветру.
— Он вас нашёл? — первым делом спросил Лев.
— Я не знаю. Думаю, да. Но не физически. Он... послал мне сообщение.
— Расскажите всё. С начала.
И Анна рассказала. Всё. Шёпот за дверью, папку «Проект А», лабораторию, «Фазу Б», побег. Говорила она монотонно, боясь, что иначе голос прервётся. Лев слушал, не перебивая, его лицо становилось всё мрачнее.
— Чёрт, — выдохнул он, когда она закончила. — Я думал, он просто воровал идеи и ставил скрытые бэкдоры в корпоративных сетях. А это... это уже клиника.
— Что вы знаете? — умоляюще посмотрела на него Анна.
— Я работал с ним над системой прогнозирования потребительского поведения. Очень передовая штука, на стыке нейросетей и бихевиористской психологии. Но Алексей постоянно требовал больше данных. Не анонимных, а персональных. Он говорил, что «идеальная модель должна строиться на глубоком знании одного индивида, а не на поверхностном знании тысячи». Мы с ним разругались. Я сказал, что это пахнет тотальным контролем, а он назвал меня ретроградом. Через неделю я обнаружил в своём коде закладку, которая отправляла ему все мои личные переписки. Я попытался устроить скандал, но он был хитрее. Представил всё так, будто это я пытался воровать данные. Меня уволили с волчьим билетом.
Лев замолчал, глядя на дымящиеся трубы вдали.
— Самое жуткое, что у него была теория. Он называл её «Синдром Прометея». Он считал, что может «пересоздать» человеческую личность, взяв её под полный контроль — от химии тела до информационного поля. Сначала он тестировал это на ботах, потом на... ну, видимо, на вас.
Анна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Её жизнь была не просто экспериментом. Она была чьей-то докторской диссертацией, доказательством безумной теории.
— Почему вы мне верите? — тихо спросила она. — Это звучит как бред.
— Потому что я видел его черновики, — мрачно ответил Лев. — Он вёл их в зашифрованном файле, но я смог подобрать пароль. Там были формулы, графики... и одно имя, которое постоянно встречалось. Ваше. «Объект А. Начальная стадия — установление слепого доверия». Я тогда не придал этому значения, думал, это его странная метафора для работы с клиентом. Теперь понимаю.
Он повернулся к ней.
— Что вы собираетесь делать?
— Забрать дочь. Уничтожить его. Доказать, что он опасен.
— Это невозможно, — покачал головой Лев. — Вы не представляете его уровень. Он не человек, он — система. Он предвидит ваши ходы.
— Тогда что? Смириться? — в её голосе зазвенели стальные нотки, те самые, что она в себе откопала.
— Нет, — Лев достал из кармана флешку. — Нужно бить по самой системе. У него есть сервер. Не облачный, а физический. Он мне как-то похвастался, что хранит «исходный код» всех своих проектов локально, в защищённом месте. Я почти уверен, что это та самая комната за спальней.
— И что? Мы проберёмся туда? Он же всё видит!
— Не всё, — у Льва в глазах вспыхнул знакомый ей по его постам огонёк одержимости. — Камеры, датчики — это периферия. У любой системы есть уязвимость. Его уязвимость — его гордыня. Он считает себя умнее всех. Значит, мы должны сыграть на его правилах, но сделать ход, которого он не ожидает.
— Например?
— Он ждёт, что вы будете бежать, прятаться, пытаться взывать к правоохранителям. Он ждёт игру «жертва против хищника». Но он не ждёт, что вы станете... конкурентом.
— Я не понимаю.
— Он годами вёл на вас досье. Собирал данные. А у вас есть кое-что, чего нет у него. — Лев посмотрел на неё прямо. — Вы — живой человек, которого он пытался сломать. Вы знаете его методы изнутри. Вы — главный баг в его системе. И мы должны этим воспользоваться. Мы создадим своего рода «антивирус» для его сознания. Мы взломаем Прометея.
Идея была безумной. Но впервые за многие дни Анна почувствовала не страх, а нечто похожее на азарт. Она больше не была «Объектом А». Она становилась «Проектом Возмездие».
— Что нужно делать? — спросила она, и её голос прозвучал твёрдо.
— Сначала — полная цифровая смерть. Никаких телефонов, никаких банковских карт. Только наличные. Потом — нам нужна наша собственная лаборатория. И кое-какое оборудование. — Он протянул ей флешку. — Здесь инструкции. И первая порция данных, которые я когда-то стащил у него. Изучите. Узнайте врага лучше, чем он знает вас.
Она взяла флешку. Крошечный кусочек пластика и метала, который весил больше, чем вся её прошлая жизнь.
— Почему вы мне помогаете? — снова спросила она.
Лев усмехнулся, но в его глазах не было веселья.
— Потому что если он победит с вами, то следующими будем мы все. Ваш муж — это не просто маньяк. Он — прототип будущего, в котором люди — это код. И я, как старый айтишник, ненавижу баги. Но ещё больше я ненавижу тех, кто пытается всех под себя отладить.
Он ушёл, оставив её одну на ветру. Анна сжала флешку в кулаке. Путь назад был окончательно отрезан. Впереди была война, которую она должна была выиграть. Ради Софии. Ради себя. Ради всех, кто мог стать следующим «Проектом» в безумной коллекции её мужа
Читайте продолжение по ссылке ниже
Подписывайтесь чтобы не пропустить новые рассказы