Чёрный юмор.
– Жилин, неужели это ты, эстет и отличник Серёга? – воскликнул, лучась голливудской улыбкой, юнец лет двадцати трех, обращаясь к копателю могил. – Сколько зим, сколько лет! Как поживаешь в этом… живописном месте?
Серёга, не отрываясь от своего благородного труда, буркнул:
– Да я это… как говорится, сам не выбирал. Так уж вышло.
– Дима я! – воскликнул юнец, словно Серёга мог запамятовать столь блистательную персону. – Дима Власов! Помнишь, как в школе безобразничали? А я сразу после школы, как истинный сын своего отца, пошел по его стопам. Теперь вот, работаю в… весьма респектабельной организации. Папа, увы, почил, но я продолжаю его дело. Всё как по писаному, знаешь ли. "Деньги идут к деньгам".
Дмитрий Власов, выходец из семьи, где каждый день был похож на воскресенье, а будущее – на глянцевый журнал, был полной противоположностью Серёги Жилина. Серёга, дитя улицы, с ранних лет познал все прелести жизни в трущобах. Школа? Да кому она нужна! Родители? Те еще алкаши. В седьмом классе Серёга бросил это бессмысленное занятие и пошел помогать отцу копать могилы на ближайшем кладбище. Отец, как две капли воды похожий на Серёгу, вечно пьяный и худой, словно вобла, отдавал предпочтение «Тройному одеколону» в качестве парфюма. Серёга, конечно, тогда не понимал, что сие есть признак хорошего тона, но со временем осознал глубину отцовской мудрости.
Несмотря ни на что, Серёга любил отца, помнил его шутки: "Если тебе не спится в субботу, попробуй спиться в воскресенье". Жили они, в общем, не бедствовали: отец мог позволить себе выбрасывать первые два слоя луковой шелухи, два листа капусты, и даже не облизывать фольгу от йогурта. "Миша я, – представлялся незнакомцам отец, – без буквы Ц, так в имени Миша нет буквы "Ц", ну я и говорю без неё".
– Ну, со мной-то всё ясно, – сказал Серёга. – А ты-то здесь что делаешь? Неужели кто-то из твоих… э-э… близких покинул этот мир?
– Да дед мой помер, – ответил Дима. – Вот приехал узнать насчет места… и памятника. Тебе к Викторовичу надо. Вон там будка стоит. Он все расскажет.
– Спасибо, Серёга, рад был видеть, – произнес Дима, как бы говоря: "Только не подходи ко мне близко".
– Ну да, давай, – буркнул Серёга, провожая взглядом удаляющуюся фигуру бывшего одноклассника.
Он не выбирал свою жизнь. Жизнь сама выбрала его. В последнее время он все больше походил на отца: пил не только по выходным, но и в будни, вместе с матерью, которая в этом деле преуспела, превратившись в ходячую бочку браги с функцией крика.
Казалось, Серёга обречен повторить судьбу отца, но тут вмешался случай, который перевернул его жизнь и стал началом нового витка… чего-то.
В один из промозглых осенних дней, когда дождь мерзко моросил с небес, копать могилу было сущей каторгой. Глина налипала на лопату и сапоги, превращая их в неподъемные глыбы. Сил совсем не было, и Серёга сидел в углу выкопанной ямы, уставившись в стенку, из которой торчала чья-то кость. Здесь это было обычным делом: хоронили уже в третий или четвертый круг, поверх старых безымянных могил.
– Серёга, надо копать, – услышал он хриплый пропитый тихий голос.
Сначала он решил, что ему послышалось. Осмотрелся вокруг: никого. Но тут голос повторился, на этот раз совсем рядом:
– Да я тут, тут! В руках у тебя!
Серёга с изумлением уставился на лопату, которую держал в руках. Неужели это она? Его верная подруга, выкопавшая с сотню могил?
В полном остолбенении Серёга осторожно поставил лопату на землю и дрожащим голосом спросил:
– Как такое возможно?
– А вот, Серёженька, возможно! – ответила лопата. – У каждого предмета есть свое "я". Я – говорящая лопата. Тебе это, конечно, дико, как и мне. Ведь сколько я видела молчаливых лопат! Не хотели говорить или не умели, не знаю. А я всегда умела, просто не знала, как к тебе подступиться.
– Но лопаты же не разговаривают! – воскликнул Серёга, пытаясь переварить услышанное.
– Да, но бывают исключения, – пожала плечами лопата. Как бы стесняясь своего навыка.
– Хорошо, а имя у тебя есть?
– Конечно! Лопата – моё имя. Хотя я бы хотела другое. Мне вот нравится имя Лариса Ивановна. Но это так, мечты… Зови меня просто Лопатой Ларисой Ивановной. А теперь бери да копай, а то Викторович тебе сейчас устроит! Надо уже могилу выкопать, а ты чего-то загрустил.
– Да я что-то о жизни задумался, – вздохнул Серёга. – Нет у меня перспектив. Вон тут недавно Димка одноклассник приходил. Одет с иголочки, машина – Заз. А я что? Просто копатель могил. И меня в этой жизни ничего и никто не ждёт.
– Э-э, брат, погоди! – воскликнула лопата. – Мы с тобой сейчас такие дела начнем делать брат… Я же могу находить денежки и золотишко в земле! Я ж лопата!
– Как это?
– Да так! Люди в могилу кидают деньги, драгоценности, у кого зубы золотые были у кого колечко… Вот мы их и будем откапывать.
– Ну да, мертвым зубы точно не нужны, – согласился Серёга, размышляя о перспективах столь необычного партнерства. В мыслях сразу представил большие золотые зубы которые торчат из земли как штыри.
С этого дня жизнь Серёги изменилась до неузнаваемости. Лопата, словно кладоискатель, помогала ему находить золотые зубы и украшения, которые он сдавал в ломбард. На вырученные деньги он зажил как султан. Правда, лопата перестала с ним разговаривать, как бы он к ней ни обращался, как бы не упрашивал её, называя Ларисой Ивановной. Видимо, выполнила свою миссию.
Вот так в жизни бывает. Наступает переломный момент, и судьба даёт человеку шанс на спасение. Кому лопата помогает, кому Бог посылает человека… У каждого есть свой шанс на спасение, в каких бы условиях он ни вырос. Главное – вовремя этот шанс разглядеть и не упустить.
С Уважением Dichellof .