"– Да-а, уйти в море может и дурак, – задумчиво говорит Нариман Тахаутдинович, разглядывая огромную карту Арктики. – А вот вернуться... тут уж нужен отнюдь не дурак.
– Если я что-нибудь напишу о предстоящем рейсе, то разрешите поставить эти бессмертные слова эпиграфом?
– Бога ради! Пожалуйста!"
«Вчерашние заботы»
Виктор Викторович Конецкий. Замечательный русский писатель, неординарная личность, человек большого ума, великолепного литературного таланта и отличного чувства юмора.
В 1955 году в должности капитана Виктор Конецкий участвовал в перегоне судов по Северному морскому пути из Петрозаводска до Петропавловска-Камчатского. Это был первый в истории переход каравана малых судов в условиях Арктики.
За свою жизнь Конецкий только Северным морским путём прошёл 14 раз. А ещё были моря, океаны и порты по всему миру...
Путевой роман-странствие «За доброй надеждой», который считается главным произведением в творчестве Виктора Конецкого, состоит из восьми книг.
О трëх первых книгах я писала здесь. 👇
Сегодня расскажу ещё о двух книгах из этого романа.
Писать о книгах Конецкого мне и легко и трудно. Легко потому, что мне очень нравится его язык, стиль написания, ювелирное совмещение пронзительных, трудных страниц и лëгкого, какого-то озорного юмора. Но и трудно, так как вместо того, чтобы писáть самóй, мне хочется бесконечно цитировать и цитировать автора, чтобы непременно заразить вас любовью к его книгам.
Но постараюсь по возможности чередовать свои комментарии с цитатами из книги.
Хронология в книгах Конецкого выстроена не совсем линейно. Навеянные сюжетом воспоминания о встречах с разными людьми, о тех или иных событиях в прошлом – всё это органично и к месту вставлено в текст. Во «Вчерашних заботах» писатель вспоминает о встречах с Верой Фëдоровной Пановой, с ней они были знакомы и даже дружны. Более того, Вера Панова давала рекомендации Виктору Конецкому в поддержку его кандидатуры в Союз писателей СССР.
"Вера Фëдоровна Панова вызвала на беседу, после того как я попросил её прочитать мой очередной опус.
– Во-первых, сядьте поплотнее, а то вы свалитесь, – сказала Вера Фëдоровна, когда я, потный от страха, притулился на краешке стула.
И вот я уселся поплотнее. Вера Фëдоровна неторопливо и тщательно надела очки и уставилась в мой опус:
– Во-вторых. Это вы написали, здесь вот, страница шестнадцать: «Корова, которую купил отец, вернувшись с фронта, сдохла»? Вы это написали?
– Да, – сказал я и прыснул, ибо в молодости был смешлив. И ясно вдруг представил, что моя корова обороняла Москву и дошла до Берлина, а вернувшись с фронта, бедолага, сдохла".
Иногда несколькими штрихами, показывая как человек разговаривает, очень живописно изображены некоторые люди.
Вот, например, в каюту к Конецкому заходит капитан корабля, Фома Фомич.
"– Ваша конфетка? Нет? Съем её, значить. А то на голодный живот курить вредно. Вот я её перед вахтой и первой сигареткой и употреблю, конфетку эту. Значить, чем бог послал закушу, а тогда уж закурю, чтобы не так, значить, вредно курить было..."
Вот, согласитесь, даже внешность этого капитана просматривается, сквозь все эти "значить".
А Фома Фомич ещё и жену брал с собою в поход.
«И в этот момент (очень неудобный, неподходящий момент для подобного вопроса) Галина Петровна спросила у супруга:
– Это правда, что если чайка сядет в воду, то будет хорошая погода?
– Вообще-то, значить, правда, – ответил разъярëнный Фома Фомич, – но и среди них падлы попадаются! Сядет такая на воду, а погода-то и плохая!»
Особенности речи разных людей показываются писателем с удовольствием и я бы сказала, с сарказмом, но не зло.
Вот, например, как разговаривают буфетчицы на корабле.
«А вы мне больше не наливайте, мы с Мариночкой больше не хочим вина, оно уже кислое, мы шампанского хочим, да, Мариночка?..» – и всё это девочкиным голоском...»
А буфетчица тëтя Аня разговаривает по-другому:
«Ране дефки юпки носили, а коли в бабы выйде, так сарахван, а ноне?»
Иногда, конечно, сарказм (может, всё-таки, юмор такой?) бывает, как бы сказать, на грани фола.
«Вышла секретарша – единственная женщина, встреченная мною в мире, у которой вместо выпуклости ниже спины оказалась вмятина, – взяла у меня бумаги и исчезла за дверью».
А ещё о женщине так:
«Пластика – это когда самая лëгкая из лëгких улыбок тронет женские губы, едва заметная улыбочная рябь пробежит по зрачку, а под улыбочным светом – вся сложность и глубина человеческой души».
Так что, всё-таки, романтик...
Я вот всегда считала, что макароны по-флотски во флоте же и любят. А знаете, как называют это блюдо на флоте? Макароны с мусором.😂
Или про кофе:
«Никогда не бывает так вкусен обыкновенный растворимый кофе, как туманным, зыбким, ночным полярным часом в рубке лесовоза».
А кроме еды ещё и ярко представила любимый зáпах Виктора Конецкого, а всего лишь одно предложение.
«... не люблю и никогда не любил одеколоны всех марок, кроме «Тройного».
Помните (знаете?) этот запах? Я помню прекрасно, это запах из моего советского детства.
А какие интересные разговоры ведутся на корабле. Мужчины разговаривают обо всём. Вот, например.
«Разговор о проблемах здоровья. Попутно обсуждается, какая из дикторш телевидения симпатичнее: которая ведёт журнал «Здоровье» или которая заведующая «Музыкальным киоском».
– Чушь всё это со здоровьем, – говорит вахтенный лоцман. – В последнем журнале «Наука и жизнь» я вычитал, что с одной бутылки пива человек получает столько энергии, что может бежать трусцой тридцать пять минут. В таком случае позавчера я должен был только на пиве бежать шесть часов подряд. И не трусцой, а галопом. Потом я две рюмки коньяка принял и мог бы играть в настольный теннис один час и сорок минут. А учитывая то, что я ещё кружку браги выпил, то мог один час и двадцать минут горным туризмом заниматься. И всё это без жратвы».
О себе также, с юмором.
«Отвратительно, что оценка твоего возраста с внешней стороны и внутреннее самоощущение не совпадают. И потому следует старательно талдычить себе: «Не глазей на эту девушку. Она считает тебя старой перечницей...»
Или так:
«...я лезу в ванну. В приятном состоянии невесомости качаюсь вместе с тëплой водой, мочалкой и уткой-поплавком французского шампуня. Нет лучшей игрушки для стареющего мужчины, нежели полупустой пузырëк шампуня в ванной. Незаметный поворот обратно к детству. Когда вы топите шампунную уточку и потом с любопытством ждёте её стремительного и неуклонного всплытия из мутной воды, знайте – это свисток с того света».
В книге цитируются многочисленные инструкции на разные случаи жизни мореплавателям разных стран. Вот как, например, инструктируют англичан:
«Нельзя устраивать лагерь под кокосовыми пальмами, так как упавший орех может убить человека».
И всë-таки, всё-таки... В жизни Виктора Конецкого, как почти у всех людей того поколения, было много трагичного и даже страшного. Блокадное детство навсегда наложило печать на его память, на его мироощущение, на взгляд на людей вообще.
В каждой книге, из тех, что я прочитала, обязательно нервом пройдёт несколько воспоминаний, навеянных детской памятью. Памятью ребёнка, пережившего блокаду Ленинграда.
«Я наконец вспомнил, кого он мне смутно напоминал всё время нашей встречи. В блокадную зиму у нас был учитель математики: «Дети, простите меня, я буду объяснять только один раз: у меня нет сил, дети». Он умер у доски, записав на ней каллиграфическим почерком задание».
***
Понимаю, что получился не отзыв на книгу, а скорее, цитатник из книги. Но отзыв у меня один – я обожаю писателя Виктора Викторовича Конецкого! И хочется каждого дëргать за рукав и надоедать: "Почитай! Ну почитай!" И если кого-то эти цитаты вдохновят на прочтение книг, буду счастлива.