— Мама, познакомься, это Артём! Мы поженимся!
Ольга Анатольевна, застывшая в дверях гостиной с подносом, уставленным дорогим фарфором, побледнела так, будто вся кровь разом отхлынула к ногам. Руки задрожали, и чашки звякнули, нарушая оглушительную тишину, повисшую после слов дочери. Перед ней, с той же самой ухмылкой, что и двадцать лет назад, стоял он. Тот, от кого она сбежала, бросив всё, променяв шикарную квартиру на съёмную клетушку с грудным ребёнком на руках. Артём. Её Артём. Теперь — жених её дочери.
— Оля? Оленька? Не может быть…
Голос у него был бархатный, пропитанный ложной нежностью. Он сделал шаг вперёд, но Ольга отпрянула, как от змеи.
— Вы… знакомы? — голос Кати, её ненаглядной, единственной дочери, прозвучал растерянно.
Мысли в голове Ольги неслись с бешеной скоростью. Он. Артём. Здесь. Жених Кати. Моей дочери. Это кошмар. Сон. Он постарел, но как постарел – вылиженный, в дорогом костюме, от него пахнет деньгами и тем же парфюмом, что и тогда. Он узнал меня. Сразу узнал. Гад.
— Немного… в молодости, — выдавила она, насильно заставляя уголки губ поползти вверх в подобие улыбки. — Какой сюрприз.
Она поставила поднос на стол, боясь посмотреть в сияющие глаза Кати. В эти глаза, так похожие на его, отца. На того, первого и единственного мужа, которого она променяла на этого… этого мальчишку, умевшего только красиво говорить и тратить её деньги.
— Какое совпадение! — воскликнула Катя, обнимая Артёма за талию. — Значит, это судьба! Артём сказал, что его первая любовь тоже была Ольгой. Представляешь?
Ольга представила. Она представила это слишком ярко. Его руки на её шестнадцатилетней талии, его поцелуи, его клятвы. И его же холодные глаза, когда он застал её с тем самым молодым диджеем из ночного клуба. Это была её ошибка, её глупость, попытка сбежать от его тотального контроля, но он не простил. Вышвырнул её на улицу. А потом, годы спустя, она слышала, что он женился на богатой наследнице и укатил за границу.
— Да уж, судьба, — прошептала она. — Артём, вы, я слышала, жили в Европе?
— Бизнес, Ольга Анатольевна, требует присутствия. Но сердце всегда тянулось на родину. И, как видите, нашло, наконец, своё сокровище.
Он смотрел на Катю с такой нежностью, что Ольгу затошнило. Актер. Великолепный актер. Он их находит, юных, наивных, с деньгами. Катя – идеальная добыча. Единственная дочь успешной бизнес-леди. Моя девочка.
***
Вечер проходил в аду. Ольга автоматически подкладывала салаты, улыбалась, кивала. А внутри всё кричало. Каждый его жест, каждое слово было отголоском прошлого.
— Катюша рассказывала, как вы одни её подняли. Вы – героиня. Я всегда восхищался сильными женщинами.
— Да уж, приходилось, — сухо ответила Ольга.
«Я люблю, когда ты такая независимая», – говорил он тогда, снимая с неё кольцо с бриллиантом, «просто поносить на вечеринку». Он так и не вернул.
После ужина Катя умчалась в ванную, оставив их одних в гостиной. Воздух сгустился, стал вязким и тяжёлым.
— Ну что, Оленька, — тихо прошипел Артём, его маска милой учтивости мгновенно испарилась. — Давно не виделись. Дочка – вылитая ты в её годы. Такая же… горячая.
— Убирайся, — сквозь зубы прошептала Ольга. — Убирайся от нас к чёрту. Я всё ей расскажу.
— Расскажешь? — он усмехнулся, небрежно поправляя манжет. — И что? Что её мамочка в шестнадцать лет забеременела от женатого мужчины, а потом, когда он бросил свою семью ради неё, пустилась во все тяжкие, меняя молодых любовников как перчатки? Что она сбежала от меня, своего благодетеля, к какому-то обкурку? Прекрасная история. Очень поучительно. Думаешь, после этого она посмотрит на тебя своими чистыми глазками? Она возненавидит тебя.
Ольга сжала кулаки. Он был прав. Вся её жизнь после него – это попытка забыться, заткнуть душевную дыру мимолётными связями с теми, кто был моложе и проще. Она стыдилась этого периода. И он знал это.
— Она не поверит тебе, — сказала она, но в её голосе уже слышалась неуверенность.
— Проверим? — он ухмыльнулся. — Я не уйду, Ольга. Я наконец-то нашёл то, что искал. Идеальную жену. Молодую, красивую, с прекрасной наследницей в перспективе. И твоя грязная совесть мне в этом лучший помощник.
Из ванной донеслись шаги. Артём мгновенно снова стал обаятельным женихом.
— Дорогая, твоя мама только что делилась со мной воспоминаниями о своей бурной молодости. Должно быть, было весело?
Катя засмеялась.
— Мама ничего никогда не рассказывает!
И не расскажу. Ни за что.
***
Следующие недели стали для Ольги беспрерывной пыткой. Она наблюдала, как Артём играет в идеального парня. Он осыпал Катю подарками, водил в лучшие рестораны, говорил правильные слова. И каждый раз, встречаясь с Ольгой взглядом, он будто говорил: «Смотри. Смотри, что я могу. И ты бессильна».
Она пыталась намекнуть дочери.
— Катюш, ты уверена? Он намного старше тебя. У него такое… сложное прошлое.
— Мам, хватит! — огрызалась Катя. — Ты просто не можешь смириться, что я выросла! Ты всегда хочешь контролировать мою жизнь! Артём – единственный, кто видит во мне личность, а не твою маленькую девочку!
Ольга отступала, уязвлённая. Артём мастерски вбивал клин между ними, изображая из себя жертву предвзятого отношения.
***
Однажды, придя без звонка в квартиру к дочери, Ольга застала их в гостиной. Артём сидел, развалившись в кресле, с бокалом виски, а Катя наряжала ёлку.
— Ну, Оль, — бросил он, не удостоив её даже взглядом. — Катюша, дорогая, принеси-ка мне ещё льда. Устал, бизнес сегодня был адским.
Катя послушно кинулась на кухню.
— Не смей так с ней разговаривать, — прошипела Ольга.
— А как? Она моя невеста. Скоро жена. Всё у неё будет – и моя фамилия, и моё состояние. А ты будешь сидеть в своём уютном вдовьем гнёздышке и вспоминать, как сама когда-то могла этим обладать. Жаль, променяла на каких-то … Ольга не выдержала. Она шагнула вперёд и ударила его по лицу. Раздался оглушительный щелчок.
В дверях застыла Катя с формочкой для льда в руках.
— Мама! Что ты делаешь?!
— Он… он оскорблял тебя! — выдохнула Ольга, понимая, насколько это звучит бредово.
Артём потирал щёку, смотря на неё с фальшивой скорбью.
— Ничего подобного, котёнок. Мы просто обсуждали с твоей матерью её прошлое. Видимо, правда бывает слишком болезненной.
Катя смотрела на мать с ужасом и разочарованием.
— Уйди, мама. Пожалуйста, просто уйди.
Ольга ушла. Она бродила по холодным улицам, и слёзы замерзали у неё на щеках. Он победил. Он отнял у неё дочь. Мысль о том, что этот человек будет мужем её ребёнка, была невыносима. Она вспомнила его холодность, его манипуляции, его унижения. Он сломал её когда-то. Теперь он сломает Катю.
Нужен был план. Отчаянный, грязный, но план.
Она вспомнила про того самого диджея, Сергея. Того, из-за которого всё и рухнуло. Тогда он был никем. Теперь, спустя годы, он владел сетью успешных клубов. Она нашла его через общих знакомых. Назначила встречу.
***
Сергей, постаревший, но всё такой же беззаботный, удивился.
— Ольга? Давно не виделись. Слышал, ты преуспеваешь.
— Слушай, Серёж… тебе есть что предъявить Артёму? Старые долги, связи… что угодно.
Сергей усмехнулся.
— Артём? Да этот проходимец всем должен. После того как он тебя кинул, он провернул тёмную схему с недвижкой, подставил кучу людей. У меня самого с ним счётов на пару миллионов не закрыто. Но доказать ничего нельзя. Паутина. А ты к чему?
— Он женится на моей дочери.
Сергей присвистнул.
— Дела. Жалеешь, что от меня сбежала?
Ольга промолчала. Она не жалела. Она жалела только об одном – что вообще связалась с Артёмом.
План не сработал. Угрозы не действовали. Артём был чист перед законом, как стеклышко. А её слова так и оставались бы словами.
***
Отчаяние привело её к бывшему мужу, отцу Кати, Анатолию. Он жил в другом городе, женился повторно, у него были свои дети. Но он всегда любил Катю.
— Толя, прошу тебя, — голос её срывался. — Поговори с ней. Это тот самый Артём.
Анатолий помолчал.
— Оля, я не могу влезать в её личную жизнь. Она взрослая. И ты сама когда-то выбрала этого человека.
Это был приговор.
***
Свадьба приближалась. Катя перестала отвечать на звонки. Ольга видела их фотографии в соцсетях – счастливые, улыбающиеся. Она пила, не спала ночами, лихорадочно перебирая варианты. И поняла – остался только один. Правда. Вся, до самого дна, какой бы уродливой она ни была.
Она написала Кате длинное письмо. Подробное. Со всеми деталями. Как она, шестнадцатилетняя, влюбилась в женатого Артёма. Как забеременела. Как он, обещавший всё, выгнал её, узнав об измене с Сергеем. Как она металась, как пыталась забыться в объятиях случайных мужчин, как плакала ночами, прижимая к груди маленькую Катю. Она писала о его манипуляциях, о его жадности, о его холодной, расчётливой натуре. Она не оправдывала себя. Она лишь просила одного – не совершать её ошибку.
Она отправила письмо и стала ждать. Ответа не было. День. Два. На третий день в её квартире раздался звонок. В дверях стояла Катя. Бледная, с заплаканными глазами, но твёрдая.
— Это правда? — спросила она, держа в руках распечатанное письмо.
— Всё, — кивнула Ольга, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Вся правда.
Катя вошла, медленно прошла в гостиную и села на диван.
— Я всё ему рассказала. Всё, что здесь написано. Знаешь, что он ответил?
Ольга молчала.
— Он сказал: «Ну и что? Твоя мать – …, а ты – наивная дура, которая верит сказкам. Но теперь ты моя жена, и твои деньги – тоже мои». Свадьба, конечно, отменяется.
Ольга закрыла глаза. Боль, которую она слышала в голосе дочери, была невыносима. Но это была боль правды.
— Прости меня, — прошептала она. — Прости за всё. За то, что я была такой глупой. За то, что привела этого человека в твою жизнь.
Катя смотрела на неё долгим, изучающим взглядом. В её глазах была боль, гнев, разочарование, но уже не та слепая ярость, что была раньше.
— Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь понять тебя, мама. Но… спасибо, что сказала. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь.
Она не обняла её. Не простила. Но она пришла. И это было начало.
***
Артём исчез из их жизни так же внезапно, как и появился. Ольга слышала, что он быстро нашёл себе новую невесту, тоже молодую и состоятельную.
Однажды вечером, спустя несколько месяцев, Катя пришла к матери без звонка. Они пили чай в гостиной. Молчание между ними было уже не таким тягостным.
— Мам, а почему ты тогда, в шестнадцать… почему именно он?
Ольга вздохнула, глядя в тёмное окно.
— Потому что он был сильным. А я хотела спрятаться за чью-то силу. Ошиблась. Настоящая сила – вот она, — она указала на фотографию маленькой Кати на тумбочке. — В том, чтобы поднимать свою дочь одной. В том, чтобы выжить. Прости, что моя сила так тебя ранила.
Катя медленно кивнула.
— Знаешь, а я, кажется, поняла. Я искала не мужчину. Я искала отца. Такого, как в кино. Сильного, надёжного. А нашла… его.
— Больше не найдёшь, — твёрдо сказала Ольга. — Потому что теперь ты знаешь цену словам.
Они снова замолчали. За окном шёл снег. Было больно, тяжело, шрамы от этой истории останутся навсегда. Но кошмар закончился. И в тишине, полной невысказанного, рождалось нечто новое. Хрупкое, как первый ледок, но настоящее. Понимание.
***
— Мам, — голос Кати прозвучал тихо, почти неслышно. — А что было с моим отцом? С Анатолием. Ты же ушла от него к Артёму.
Ольга вздрогнула. Это была та самая тема, которую она годами обходила стороной, замалчивала, приукрашивала. Она смотрела на дочь и видела в её глазах не обвинение, а жажду наконец-то сложить все пазлы своей жизни в единую картину.
— Толя… — Ольга с трудом выдавила его имя. — Он был хорошим человеком. Слишком хорошим для такой, как я. Мы были молоды. Он работал инженером, мы снимали комнату в коммуналке. Жили бедно, но весело. А потом появился Артём. С деньгами, с машиной, с уверенностью, с которой он мог купить весь мир. И купил меня. Мне было шестнадцать, Катюша! Шестнадцать! Я видела только блеск, а не грязь под ним.
— И ты просто ушла от папы? Бросила его?
— Я ушла к Артёму, когда узнала, что беременна. Сказала Толе, что ребёнок не его. Это была самая большая подлость в моей жизни. Я думала, Артём даст тебе всё. А Толя… он просто плакал. Он не кричал, не оскорблял. Он плакал. А потом ушёл. Уехал из города. Я уничтожила его. Ради призрака шикарной жизни.
Катя слушала, не двигаясь. Её лицо было каменной маской.
— И всё это время… все эти годы… он знал, что я его дочь?
— Нет. Нет, Катя. Я сказала ему правду только несколько лет назад. Когда ты уже выросла. Мне стало так стыдно… Я написала ему, попросила прощения. Он… он простил. Сказал, что всегда догадывался. Но у него уже была новая семья, другие дети. Он не хотел ворошить прошлое, ранить их. Мы договорились, что ты не узнаешь. Это была моя вина, мой крест.
— Ты отняла у меня отца, — прошептала Катя, и в её голосе впервые зазвучала не боль, а холодная, беспощадная ярость. — Ты отняла у меня отца на всю жизнь! Ради этого подонка! Ты думала только о себе! Всегда только о себе!
Ольга не нашлась что ответить. Это была правда. Горькая, неудобоваримая правда. Все её попытки быть хорошей матерью, все её жертвы — всё это было попыткой замолить один-единственный, страшный грех молодости.
— Да, — простонала она. — Да, я украла у тебя отца. И я буду расплачиваться за это до конца своих дней. Но, Катя, сейчас не во мне дело. Артём… он не исчез. Он не из тех, кто просто так отступает.
— А что он может сделать? Я всё про него знаю.
— Он не сдаётся. Если не получилось женитьбой, пойдёт другим путём. У него на всех есть компромат. И уж на меня с тобой — тем более.
Слова Ольги оказались пророческими. Через неделю Катя, уже вернувшаяся к работе в рекламном агентстве, получила пакет. Без обратного адреса. Внутри лежала пачка фотографий. Старых, потрёпанных. На них — её мать, совсем юная, в стоптанных туфлях и дешёвом пальто, заходила в сомнительного вида общежитие. На других — она выходила оттуда же с разными молодыми людьми. Были и фото Ольги в состоянии сильного алкогольного опьянения, сделанные, судя по всему, скрытой камерой. А в самом низу лежала современная, кристально чёткая фотография. Катя выходила из дверей своего агентства. И кто-то пририсовал ей пистолет в руке и кровь на блузке.
Сопроводительная записка была лаконичной: «Я всегда забочусь о своей семье. Даже если она не хочет. Подумай о своей репутации. И о репутации своей мамочки. Встречаемся завтра в 18:00, старый пивной бар на вокзале. Один. Или эти фото увидят все твои клиенты».
Катя в ужасе позвонила матери.
— Мам, он совсем сумасшедший!
Ольга, выслушав сбивчивый рассказ, почувствовала, как привычный страх внутри неё кристаллизовался во что-то твёрдое и холодное. Ярость. Материнская ярость.
— Хорошо, — сказала она голосом, которого Катя никогда не слышала. — Значит, война. Он хочет войны — он её получит.
— Что мы можем сделать? Он везде свои щупальца запустил!
— Не везде. Есть одно место, куда он никогда не полезет. К твоему отцу.
— К папе? Но ты же сказала, он не хочет впутываться…
— Сейчас речь идёт не о прошлом. Сейчас речь идёт о тебе. И я сделаю то, что должна была сделать двадцать лет назад. Попрошу его о помощи.
Звонок Анатолию дался Ольге тяжелее, чем она могла предположить. Услышав его спокойный, глубокий голос, она на мгновение вернулась в ту самую комнату в коммуналке, где пахло жареной картошкой и надеждой.
— Толя, это Оля. Прости за беспокойство. Нашлась беда. Тот человек, Артём, он преследует Катю. Шантажирует. Угрожает.
На той стороне провода повисло молчание.
— Что ему нужно?
— Он хочет контролировать её. А через неё — и меня. И, возможно, деньги. Мои, её. Он не успокоится. Он прислал фотографии… старые, мои. И новые, Кати, с угрозами.
— Пришли мне эти фото, — голос Анатолия стал жёстким, профессиональным. Годы работы следователем давали о себе знать. — Всё, что есть. И координаты этой встречи. Я приеду.
— Толя, ты не должен…
— Она моя дочь, Ольга. И никто не имеет права угрожать моей дочери. Никто.
***
На следующий день, в 17:55, у входа в грязный пивной бар на вокзале стояли трое. Катя, бледная, но собранная. Ольга, с непроницаемым лицом. И высокий, седеющий мужчина с пронзительными, как у Кати, глазами — Анатолий. Он приехал на первую встречу с дочерью за двадцать лет, чтобы защитить её.
— Катя, — он обнял её за плечи, коротко и по-отцовски крепко. — Всё будет хорошо. Ты не бойся. Оля, ты остаёшься здесь. Мы справимся.
Они вошли внутрь. Артём сидел в углу, за столиком, с бокалом пива. Увидев Катю, он ухмыльнулся. Увидев Анатолия — ухмылка сползла с его лица.
— Семейный совет? — попытался он пошутить, но голос дрогнул.
— Артём Викторович, — Анатолий сел напротив него, положил на стол плотную папку. — Мы собрались здесь, чтобы положить конец вашему… творчеству.
— Я не знаю, о чём вы…
— Знаете. Шантаж, угрозы, распространение клеветнических материалов. А также, как я погляжу, подделка фотографий с элементами интима и намёком на совершение преступления. — Анатолий медленно открыл папку. — У меня тут кое-что есть. Не только на вас. На ваших старых дружков. На тех, с кем вы «недвижку» ту самую делили. Они, знаете ли, не в восторге от вашего возвращения. Считают, что вы их когда-то подвели. И готовы дать показания. Очень подробные.
Артём побледнел.
— Вы ничего не докажете.
— А нам и не нужно, — в разговор вступила Катя. Её голос был твёрдым. — Нам нужно, чтобы ты исчез. Навсегда. Мы обменяемся. Ты отдаёшь нам все оригиналы фото, все копии, и даёшь расписку о прекращении всяких контактов. А мы… мы не передаём эту папку твоим бывшим партнёрам. Думаю, они будут не так гуманны, как мы.
Артём смотрел на них. На дочь, в глазах которой горел холодный огонь. На её отца, чей взгляд был твёрже стали. И на Ольгу, которая стояла в дверях, и в её глазах он наконец-то увидел не страх, а презрение. Он проиграл. Проиграл, потому что они стали семьёй. Настоящей семьёй, против которой его манипуляции были бессильны.
— Хорошо, — просипел он. — Договорились.
Он достал из портфеля конверт с плёнками и флешкой. Написал под диктовку Анатолия расписку. И, не сказав больше ни слова, выскользнул из бара, как крыса.
На улице уже стемнело. Они стояли втроём под фонарём, и первый снег медленно падал на их плечи.
— Папа… — Катя обернулась к Анатолию. — Спасибо.
— Я должен был сделать это давно, — он смотрел на неё, и в его глазах стояла боль двадцати потерянных лет. — Прости, что не был рядом.
— Я… я не знаю, что сказать, — Ольга смотрела на них, на отца и дочь, и чувствовала себя лишней. Чужой.
— Ничего не говори, Оля, — Анатолий вздохнул. — Прошлое не исправить. Но можно попытаться построить что-то новое. Если, конечно, Катя захочет.
Катя посмотрела на мать. Потом на отца. В её душе всё ещё бушевала буря — обида, гнев, боль. Но сквозь эту бурю пробивался тонкий, хрупкий лучик надежды.
— Я хочу, — тихо сказала она. — Я очень хочу.
Ольга Анатольевна стояла и смотрела, как её дочь впервые в жизни обнимает своего отца. Снежинки таяли у неё на щеках, смешиваясь со слезами. Это были слёзы боли за все ошибки, за всю потраченную впустую жизнь. Но это были и слёзы облегчения. Кошмар закончился. Ценой огромных потерь, расколов и боли, но закончился. И в тихом вечере, в падающем снеге, начиналось что-то новое. Что-то настоящее.
***
Прошло три месяца. Зима сдавала свои позиции, с крыш звонко капало, но по вечерам ещё подмораживало. Ольга и Катя учились заново выстраивать свои отношения. Это было медленно, больно, как срастаются неправильно сломанные кости. Но они пытались.
Катя стала встречаться с Анатолием. Сначала это были неловкие чаепития в кафе, потом походы в кино, долгие прогулки, во время которых они наверстывали двадцать потерянных лет. Ольга оставалась в стороне, давая им пространство. Это было её искупление.
Однажды вечером Катя пришла к матери, и Ольга сразу поняла — что-то случилось.
— Он звонил, — сказала Катя, не глядя на Ольгу, снимая пальто. — Артём.
У Ольги похолодело внутри.
— Что ему нужно?
— Ничего. Просто… позвонил. Сказал, что уезжает. Навсегда. И что он… «сожалеет о причинённой боли».
— Он не способен сожалеть, — резко сказала Ольга. — Это новая игра. Не ведись.
— Я не ведусь, — Катя наконец подняла на мать глаза. В них не было страха. Была усталость. — Но он сказал одну вещь. Спросил, знаю ли я, почему он появился в моей жизни именно тогда. Почему он пришёл на тот самый вернисаж, где мы познакомились.
Ольга почувствовала, как по спине пробежал ледяной мурашек.
— И что?
— Он сказал, что получил анонимное письмо. С моей фотографией, адресом моей работы и подписью: «Похожа на ту, которую ты потерял?». Мама… это ведь не ты?
— Нет! — вырвалось у Ольги с такой силой, что Катя вздрогнула. — Клянусь всеми святыми, нет!
Они смотрели друг на друга в наступившей тишине, и ужасная догадка медленно всплывала между ними, как труп из глубины.
— Папа, — прошептала Катя. — Это… он? Но зачем?
— Месть, — Ольга опустилась на стул. Всё встало на свои места. Слишком уж вовремя появился Анатолий. Слишком уж быстро он вошёл в роль спасителя. — Он хотел, чтобы Артём разрушил нашу жизнь окончательно. Чтобы я получила по заслугам. А он… он пришёл бы на развалинах и забрал тебя. Единственное, что у меня оставалось.
Катя молчала, переваривая этот новый, ещё более горький виток правды. Её отец, образ которого она только начала выстраивать в своей голове, оказался не белым рыцарем, а человеком, одержимым жаждой мести.
— Я поговорю с ним, — сказала она наконец, и в её голосе прозвучала твёрдость, которой Ольга никогда раньше не слышала. — Прямо сейчас.
Они встретились в том же кафе, где были их первые неловкие встречи. Анатолий уже ждал её, улыбаясь. Увидев её лицо, улыбка сошла с его губ.
— Катюша, что-то случилось?
— Артём уезжает. Он звонил мне. Рассказал про анонимное письмо.
Анатолий не стал отрицать. Он откинулся на спинку стула, и его лицо стало другим — усталым, старым, лишённым всякой притворной доброты.
— Да. Я написал ему. Я следил за тобой всё эти годы, Катя. Издалека. Видел, как ты растешь. Видел её ошибки. И я ждал. Ждал момента, когда она почувствует себя в безопасности. Когда у неё будет что-то, что можно отнять. Как она отняла тебя у меня.
— Так это была не защита. Это была месть. Ты использовал меня. Как приманку.
— Я хотел, чтобы она поняла, что такое — потерять всё! — его голос дрогнул, в нём впервые прорвалась наружу вся накопленная за двадцать лет горечь. — Она украла у меня тебя! Украла мою жизнь! Я смотрел, как ты делаешь первые шаги по фотографиям, которые мне тайком присылала её подруга! Я слышал твой голос по телефону, когда ты случайно набрала мой номер в пять лет! Я жил в аду!
Катя смотрела на него, и её сердце разрывалось пополам. С одной стороны — его боль, настоящая, страшная. С другой — холодный ужас от того, что её собственная жизнь, её встречи, её чувства были всего лишь разменной монетой в его давней войне с её матерью.
— Я тебя понимаю, папа. Но я не могу это принять. Я не орудие возмездия. Я твоя дочь. Или нет?
Он опустил голову.
— Ты моя дочь. И я люблю тебя. Но я… я не смог простить. И теперь, кажется, потерял тебя снова.
— Ты не потерял меня, — сказала Катя, вставая. Ей было невыносимо больно. — Но нам нужно время. Много времени. И дистанция. Пожалуйста, не звони. Не пиши. Я сама найду тебя, когда буду готова.
Она вышла из кафе, не оглядываясь. Следующие несколько дней Катя провела в странном оцепенении. Она разрывалась между жалостью к отцу и отвращением к его поступку, между защитой матери и пониманием, что именно её ошибка породила этот замкнутый круг ненависти.
Однажды вечером она пришла к Ольге. Та сидела в гостиной и смотрела в окно.
— Всё кончено, — сказала Катя. — С папой. С Артёмом. Со всей этой ложью.
Ольга кивнула.
— Знаешь, что самое страшное? — Катя села рядом. — Я сейчас понимаю, что все эти годы мы были не матерью и дочерью. Мы были заложниками твоего прошлого. Ты жила с виной передо мной и перед отцом. Я жила с ощущением, что чего-то недополучаю, что со мной что-то не так. А он… он просто жил ненавистью.
— А теперь? — тихо спросила Ольга.
— А теперь… — Катя глубоко вздохнула. — А теперь мы можем начать всё с чистого листа. Не как идеальная семья. А как две взрослые женщины, которые пережили ад, знают друг о друге всю правду и… всё равно выбирают быть вместе. Без лжи. Без секретов. Без призраков прошлого.
Ольга посмотрела на дочь — свою, единственную, выстраданную. Она видела в её глазах не прощение — оно придёт позже, если придёт вообще. Она видела решение. Решение жить дальше.
— Я готова, — сказала Ольга. — Если ты готова.
— Я готова, — ответила Катя.
Они не обнялись. Не расплакались. Они просто сидели рядом в наступающих сумерках, слушая, как за окном капает весна. История ядовитой страсти, ошибок и мести, которая, наконец, исчерпала себя, оставив после себя не пепелище, а чистую, пусть и суровую, правду. И возможность. Всего лишь возможность. Но иногда — это всё, что нужно, чтобы начать дышать снова.
Знакомьтесь и с другими нашими рассказами:
У нас к вам, дорогие наши читатели, есть небольшая просьба: оставьте несколько слов автору в комментариях и нажмите обязательно ЛАЙК, ПОДПИСКА, чтобы быть в курсе последних новостей. Виктория будет вне себя от счастья и внимания!
Можете скинуть небольшой ДОНАТ, нажав на кнопку внизу ПОДДЕРЖАТЬ - это ей для вдохновения. Благодарим, желаем приятного дня или вечера!)