Написанию романа «Дым» в жизни Тургенева предшествовали весьма любопытные события.
В год выхода романа «Отцы и дети» (1862) Тургенев дважды выезжает за границу, где встречается с Герценым и недавно сбежавшим из Сибири Бакуниным. Более того, он сотрудничает с ними (с преступниками, строго говоря), дает Бакунину денег.
Удивительно ли, что в начале 1863 года писателя вызвали в Сенат по делу «о лицах, обвиняемых в сношениях с лондонскими пропагандистами»? Самое обидное для Тургенева заключалось в том, что к этому времени он идейно уже разошелся с этими эмигрантами. На всякий случай обеспокоенный писатель решил отсидеться в Париже.
Среди «передовых» людей России немедленно распространился слух, что Тургенев испугался ответственности и именно поэтому разорвал связи с противниками режима. А своей неявкой в Сенат еще и ухудшил положение других.
В 1864 году Иван Сергеевич снова в России и пытается восстановить репутацию. С удивлением он обнаруживает, что многие старые знакомцы поменяли свои убеждения в соответствии со сменой политики правительства. Повернули носы по ветру. Или, как писатель отметит в романе «Дым», сменился ветер, сменил направление и дым.
Жить в России в социальном вакууме Тургеневу не улыбалось, а тут еще и Полина Виардо с дочерью писателя перебрались в Баден-Баден. Укатил на этот модный курорт и Иван Сергеевич. Именно Баден-Баден и стал местом действия романа «Дым», вышедшего в 1867 году.
Роман сильно отличается от предыдущей четверки. В нем нет ни центрального сильного героя, ни тургеневской героини. Главный герой Литвинов отнюдь не является представителем какого-то передового движения или мысли. Уставший от жизни человек, пытающийся обрести личное счастье. И всё.
Мыслить в романе Тургенев предоставляет герою второстепенному – Потугину. Его устами автор как бы выкладывает свои мысли. Они далеки и от славянофильства, и от крайнего западничества. Они не социалистические и не консервативные. Они – всплеск взвешенного здравомыслия в обществе, увлекающемся навязанными ему чужими мыслями.
Личная драма Литвинова (обретение утраченной десять лет назад невесты и разрыв с невестой новой) проходит на фоне русского общества, собравшегося в Баден-Бадене. Вот уж тут Иван Сергеевич позволяет себе нехарактерные для него сатирические нотки. Это скорее Салтыков-Щедрин какой-то, а не романтичный Тургенев.
За эти сцены попало писателю и справа и слева. Решительно всем не понравилось, как Тургенев изобразил их единомышленников. Революционные демократы обвинили его в резком крене вправо. Либералы обиделись за высмеивание русского либерализма. Почвенники-славянофилы обиделись на монологи Потугина.
Символический дым тут во всём. Народ мечется в культурной и социальной тьме, аки в дыму. Убеждения различных групп меняются, как меняет направление дым под действием ветра. Да и сам Литвинов живет как в чаду, как в угаре, будто задыхается в дыму.
Концовка романа всё-таки оставляет будущее за людьми, подобными Литвинову. То есть не за увлекающимися модными идеями пустыми людишками, а за теми, кто готов работать на своей земле несмотря ни на что.
Сатира сатирой, но оптимизм финала связан только с фигурой Литвинова. Только ему автор дарит если уже не готовое светлое (очищенное от дыма) будущее, то хотя бы надежду на него. Остальные так и скрываются в мареве, покрываются копотью.
Взрыв негодования после выхода романа удивил Тургенева. На предварительных читках он такого не слыхал. Правда, надо отметить, что читал Иван Сергеевич роман немногочисленным друзьям и единомышленникам. Они, конечно, хвалили книгу.
«Судя по всем отзывам и письмам, меня пробирают за «Дым» не на живот, а на смерть во всех концах нашего пространного отечества. «Я оскорбил народное чувство — я лжец, клеветник — да я же не знаю вовсе России...» А мне все это — как с гуся вода».
Критика и недовольство еще более усилили одиночество Тургенева. Так что неудивительно, что после этого он всё чаще и дольше проживает за границей.
Очерк написан в рамках Двойного марафона Тургенев+Блок, объявленном каналом БиблиоЮлия: