Ключи в замке провернулись как-то не так. Вера замерла на пороге, прислушиваясь. Из глубины квартиры доносился звук работающего телевизора и запах жареной картошки. Её жареной картошки, на её плите, в её квартире, купленной ещё до замужества на собственные кровные.
Сердце ухнуло куда-то в пятки. Неужели воры? Но какие воры жарят картошку и смотрят сериалы?
Она осторожно прошла в прихожую и обомлела. На вешалке красовалось пальто свекрови Людмилы Петровны. Знакомое, бордовое, с песцовым воротником, который, по словам хозяйки, достался ей от покойной матери и стоил целое состояние.
— Верочка, ты уже пришла? — из кухни выплыла свекровь, вытирая руки о фартук. О фартук Веры. — Как хорошо! Я как раз ужин готовлю. Устала небось, работа у тебя нервная. Садись, сейчас покормлю.
Вера медленно сняла туфли, пытаясь осознать происходящее.
— Людмила Петровна, а что вы... как вы здесь оказались?
— Как-как, — свекровь махнула рукой, — Игорёк ключи дал. Говорит, вы же семья, чего там церемониться. Я тут немножко пожить решила, у меня в квартире ремонт затеяли соседи сверху, залили всё. Жить невозможно.
У Веры задрожали руки. Игорь дал ключи. Её муж дал ключи от её квартиры своей матери. Не спросив. Даже не предупредив.
— То есть... вы собираетесь пожить здесь?
— Ну да, недельки две-три. А что такого? Ты же не против? — голос свекрови звучал так, будто она интересовалась, не против ли Вера, чтобы та подвинула чашку на столе.
Вера прошла в комнату и достала телефон. Игорь ответил после пятого гудка.
— Привет, солнце, как дела?
— Игорь, — голос у Веры дрожал от ярости, — почему твоя мать в моей квартире?
— А, мама тебе уже сказала? Слушай, у неё форс-мажор с жильём. Ну потерпи немного, она же не чужая.
— Ты дал ей ключи, не спросив меня?
— Вер, ну не устраивай сцен. Это же моя мама! Да и квартира теперь наша общая, или я что-то путаю?
— Путаешь, — отчеканила Вера, — квартира моя. Добрачная. По документам только на меня. И решать, кто в ней живёт, буду я.
— Господи, какая ты мелочная! Я не ожидал от тебя такого эгоизма. Мама человек пожилой, ей помощь нужна, а ты...
Вера сбросила звонок. Руки тряслись так сильно, что телефон едва не выскользнул. Значит, эгоистка? Мелочная? За то, что не хочет делить собственную жилплощадь с человеком, который считает нормальным вселиться без спроса?
Она вернулась на кухню. Свекровь расставляла тарелки, напевая что-то под нос.
— Людмила Петровна, мне неудобно это говорить, но квартира моя, и я не давала согласия...
— Верочка, миленькая, — свекровь повернулась с таким выражением лица, будто Вера предложила выкинуть её на улицу посреди зимы, — неужели ты правда выгонишь мать своего мужа? Христа ради, я же не на улице просить собираюсь, у меня крыша течёт! Куда мне идти? К чужим людям в гостиницу?
В глазах свекрови заблестели слёзы.
Вера сжала кулаки.
Следующие три дня превратились в ад. Свекровь вела себя как полноправная хозяйка, более того — как хозяйка, которая снисходительно терпит присутствие квартирантки.
— Верочка, ты опять кружку не на то место поставила, — назидательно говорила Людмила Петровна, — у меня система, понимаешь? Всё должно быть по порядку.
Вера молча смотрела на свою кружку, которую она ставила на это место последние пять лет.
— И вообще, надо бы тут ремонт сделать, — продолжала свекровь, осматривая комнату критическим взглядом, — обои выцвели, линолеум стёрся. Игорёк говорит, вы собираетесь. Я тут подумала, может, в бежевых тонах? Практично и не маркое.
— Мне нравятся мои обои, — процедила Вера сквозь зубы.
— Ну-ну, не обижайся, я же добра желаю, — свекровь махнула рукой, — молодые, вы ещё не понимаете, что красота без практичности — деньги на ветер.
Вечером Игорь заявился с виноватым видом и букетом роз.
— Солнышко, прости, я понимаю, тебе неудобно...
— Неудобно? — переспросила Вера, — Игорь, твоя мать передвинула мебель в моей комнате! Она разобрала мой шкаф и сложила всё по-своему! Она выбросила мою косметику, сказав, что та просрочена!
— Вер, ну мама же хотела помочь...
— Помочь? Она вчера при мне позвонила своей подруге и полчаса рассказывала, какая я плохая хозяйка! В моей квартире! По моему телефону, потому что у неё, видите ли, минуты закончились!
Игорь устало потёр переносицу.
— Что ты хочешь от меня? Выгнать родную мать?
— Хочу, чтобы ты повёз её к себе, в свою квартиру, которую ты сдаёшь!
— Там жильцы! Договор до конца месяца! Я не могу их просто так выселить!
— Но меня ты можешь потеснить в моей собственной квартире?
Игорь вспыхнул.
— Господи, какая ты чёрствая! Мне стыдно за тебя! Любая нормальная жена была бы рада помочь семье мужа!
— Любой нормальный муж спросил бы разрешения!
Они поссорились. Игорь хлопнул дверью и ушёл. Вера осталась одна со свекровью, которая, разумеется, всё слышала и теперь сидела на кухне с таким мученическим видом, будто её распинали.
— Не переживай, Людмила Петровна, — Вера говорила нарочито спокойно, — всё уладится.
— Конечно, деточка, — свекровь всхлипнула, — я же понимаю, что мешаю. Старая, никому не нужная. Лучше бы мне умереть, чем быть обузой.
Вера закрыла глаза и досчитала до десяти. Потом до двадцати. Потом до ста.
На четвёртый день она приехала с работы и обнаружила на кухне трёх свекровиных подруг. Они пили чай из Вериных чашек, ели торт из Вериного холодильника и обсуждали, как правильно воспитывать молодую жену.
— А я своему сразу сказала, — вещала одна, — мать в доме — хозяйка, жена — помощница!
— Верно, верно, — поддакивала другая, — молодёжь нынче совсем распустилась, уважения к старшим нет.
Людмила Петровна увидела Веру и расплылась в улыбке.
— А вот и наша хозяюшка! Верочка, познакомься, это мои подруги.
Что-то щёлкнуло внутри Веры.
— Очень приятно, — Вера изобразила улыбку, от которой подруги свекрови слегка поёжились, — располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Людмила Петровна, можно вас на минутку?
Она прошла в комнату. Свекровь нехотя поднялась и последовала за ней.
— Слушайте меня внимательно, — Вера говорила тихо, но каждое слово звучало как удар молота, — завтра к вечеру вы съезжаете. Добровольно.
— Как ты смеешь! — свекровь вскинулась, — Я позвоню Игорю!
— Звоните. И передайте ему, что если он не заберёт вас сам, я поменяю замки и выставлю ваши вещи на лестничную площадку.
— Ты... ты... — Людмила Петровна задыхалась от возмущения, — змея подколодная! Я так и знала! Игорёк женился на ехидне! Ты разрушаешь нашу семью!
— Это вы вселились в мою квартиру без спроса, — Вера оставалась спокойной, хотя внутри всё кипело, — это вы привели сюда своих подружек обсуждать меня. Это вы перерыли мои вещи и ведёте себя так, будто я здесь гостья. Завтра. К вечеру.
Она вышла из комнаты, оставив свекровь в состоянии шока.
Подруги быстро раскланялись и испарились, почувствовав неладное. Людмила Петровна заперлась в комнате и до утра названивала Игорю, всхлипывая в трубку.
Утром Вера встала пораньше и первым делом позвонила слесарю. Заказала замену замков на послезавтра. Потом набрала номер Игоря.
— Мне всё равно, что ты думаешь о моём эгоизме, — сказала она холодно, — сегодня до восьми вечера твоя мать освобождает квартиру. Иначе я вызываю полицию и пишу заявление о незаконном проникновении.
— Ты спятила! — заорал Игорь, — это же мама!
— Это моя квартира. У тебя есть своя жилплощадь. Съезжай туда вместе с мамой, раз так волнуешься о её комфорте. Жильцов выселяй, расторгай договор. Живите вдвоём.
— Вера, опомнись...
— Восемь вечера, — она отключилась.
День тянулся мучительно долго. На работе Вера не могла сосредоточиться. Коллега Марина заметила её состояние.
— Что случилось? Выглядишь как загнанная лошадь.
Вера рассказала. Марина слушала, округляя глаза всё больше и больше.
— Погоди-погоди, — она подняла руку, — он дал ключи от твоей квартиры? Без спроса? А потом ещё обозвал эгоисткой?
— Именно так.
— Вер, а ты случайно не задумывалась, что проблема не в свекрови?
Вера замерла.
— Свекровь противная, не спорю, — продолжала Марина, — но она ведёт себя так, потому что сынок позволяет. Он распоряжается твоим имуществом как своим. Он не считается с твоим мнением. Он обвиняет тебя вместо того, чтобы защитить. Вера, милая, у тебя проблема не со свекровью. У тебя проблема с мужем.
Слова Марины эхом отдавались в голове весь остаток дня.
Вера вернулась домой ровно в восемь. Свекровь сидела на чемоданах в прихожей с лицом мученицы.
— Я уезжаю, — объявила она трагическим тоном, — в гостиницу. На улицу меня родная невестка выгнала.
— Ремонт у соседей закончился? — спросила Вера ровным тоном.
Свекровь растерялась.
— Какой ремонт?
— Ну тот, из-за которого вас залило и вы не могли жить дома.
Людмила Петровна покраснела.
— Я... то есть... они ещё не совсем...
— Никакого ремонта не было, верно?
Молчание.
— Вы просто решили, что имеете право вселиться сюда.
Свекровь вскинула подбородок.
— Я мать Игоря! Я имею право жить там, где живёт мой сын! Он мой единственный ребёнок, я всю жизнь ему посвятила, а теперь какая-то...
— Стоп, — Вера подняла руку, — Игорь здесь не живёт. Он живёт в своей квартире, которую сдаёт. Мы с ним только расписались, но вместе не живём. Пока не живём.
— Как не живёте? — свекровь опешила, — но он же сказал...
— Что он сказал?
Людмила Петровна поджала губы, понимая, что проговорилась.
— Он сказал, что вы живёте вместе. Что это ваша общая квартира теперь. Что ты скоро оформишь на него долю, и...
Вера рассмеялась. Громко, истерично, до слёз.
— Значит, так. Игорь соврал вам, что мы живём вместе и квартира общая. Вы, не проверив, решили, что можете распоряжаться моей жилплощадью.
Он дал вам ключи без моего ведома, рассчитывая поставить перед фактом. А потом обвинил меня в эгоизме. Всё верно?
Свекровь молчала, уставившись в пол.
— Людмила Петровна, вы можете ехать. Не в гостиницу, а домой. Потому что с ремонтом у соседей всё в порядке, правда ведь?
— Да, — тихо сказала свекровь, — ремонта не было. Игорь сказал, что ты не против, что квартира большая, что...
— Понятно. Счастливого пути.
Дверь за свекровью закрылась, и Вера наконец-то осталась одна. В своей квартире. В своём пространстве.
Она налила себе чаю, села на диван и достала телефон. Игорь названивал весь вечер. Двадцать три пропущенных вызова.
Она набрала его номер.
— Вера! Наконец-то! Мама в слезах, она...
— Игорь, мы разводимся.
Повисла тишина.
— Что? Из-за этой ерунды? Вер, я понимаю, ты устала, но...
— Не из-за ерунды. Из-за того, что ты распоряжаешься моей квартирой без спроса. Из-за того, что ты соврал своей матери, будто мы живём вместе. Из-за того, что вместо извинений ты называл меня эгоисткой и мелочной. Из-за того, что я вышла замуж за мужчину, который не умеет защищать свою жену от манипуляций матери.
— Я... я хотел как лучше...
— Ты хотел, чтобы было удобно тебе. Чтобы мама была довольна, чтобы я не скандалила, чтобы всё решилось само собой. Ты трус, Игорь. Ты поставил комфорт своей матери выше моих границ.
— Вера, давай встретимся, обсудим...
— Обсуждать нечего. Завтра меняю замки. Послезавтра подаю на развод. Твоих вещей здесь нет, моих у тебя тоже. Расходимся цивилизованно.
— Но мы же любим друг друга!
Вера усмехнулась.
— Знаешь, Игорь, любовь — это не только романтика и красивые слова. Это уважение. Это границы. Это умение защитить близкого человека даже от собственной матери, если она не права. А у тебя этого нет. И вряд ли появится.
Она положила трубку и заблокировала номер.
Через месяц развод был оформлен. Игорь не сопротивлялся, понимая, что виноват. Людмила Петровна пыталась звонить Вере, рыдала, обвиняла, просила прощения, но телефон оставался заблокированным.
Вера сидела на своём диване, в своей квартире, пила чай из своей любимой кружки и смотрела в окно. Было спокойно. Впервые за долгое время — по-настоящему спокойно.
Марина оказалась права. Проблема была не в свекрови. Проблема была в мужчине, который не смог стать мужем. Который не понял простую истину: семья начинается с уважения, а не с жертв.
И Вера была благодарна наглой свекрови за один урок — она показала, кто есть кто, раньше, чем в эту квартиру въехали бы дети, ипотека и годы потерянной жизни.
Иногда незваные гости приносят самые ценные уроки.
Друзья, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- впереди много интересного!
Читайте также: