— Ты погляди, — нараспев проговорила Инна Сергеевна, её глаза сверкнули. Она встала из-за стола, не обращая внимания на испуганный взгляд дочери, — не постеснялся, сам сюда явился. Ну сейчас я ему задам.
А Лариса сидела словно громом поражённая. Мозг её лихорадочно соображал. Что ей теперь делать? Ведь мать, полная праведного гнева, готова была броситься на Никиту, а он, не знает всего что она наговорила ей вчера.
Между тем, Инна Сергеевна уже вышла на крыльцо, скрестив руки на груди. Она ждала, пока Никита войдет во двор.
— Явился бесстыдник, — строгим, ледяным голосом произнесла она, когда зять, наконец, взошёл на крыльцо. — Наглости хватило сюда приехать?
Никита остановился, его взгляд, полный недоумения, встретился с суровым взглядом тёщи. Он явно не ожидал такого приёма.
— А почему вы так со мной разговариваете, Инна Сергеевна? — спросил Никита, пытаясь понять причину такой враждебности.
— Почему я так с тобой разговариваю, — Инна Сергеевна усмехнулась, но в её глазах не было веселья, — а ты сам-то как думаешь, а Никита?
— Я никак не думаю.
— Понятно. Тогда зачем явился сюда?
—Узнать, Лариса у вас?
— У меня. Что дальше?
— Я хотел с ней поговорить.
— Поговорить он хотел! — Инна Сергеевна упёрла руки в бока, — А ты знаешь, как с женой разговаривают? Кулаками махать — это у тебя разговор такой? — негодовала Инна Сергеевна, — Вон, посмотри на жену, она как тебя увидела, так вся от страха затряслась.
— Что? — Никита уставился на тёщу и не мог понять серьёзно она говорит или нет, — Я бил Ларису, когда?
— Ты дурачком то не прикидывайся, она вчера под вечер приехала, с синяком под глазом. Еле валерьянкой её отпоила, да успокоила. Сам значит гулять надумал, а жену виноватой выставил?
— Вы это серьёзно?
— Серьёзней некуда.
— Кто вам рассказал всё эту чушь?
— Дочь, конечно, кто же ещё.
— А она вам не рассказала, что синяк ей жена Славки поставила. И окна нам в доме перебила. А я Лариску пальцем не трогал. Я её вообще со вчерашнего утра не видел.
— Нет, подожди, — немного поубавила пыл Инна Сергеевна, — какой Славка, какие окна, ты о чём?
— Я о том, что дочь ваша загуляла с бригадиром Славкой Сычёвым. А его жена Варвара, узнала об этом, и устроила разборки. Дочка ваша про это вам ничего не сказала?
Инна Сергеевна опешила. Она медленно опустила руки и растерянно посмотрела на Никиту.
— Не может быть… Лариска? Да ты что такое говоришь? Она же у меня… она же у меня всегда такая скромная, порядочная.
Никита тяжело вздохнул.
— Порядочная, говорите? По-вашему, порядочно оговорить меня, выставили виноватым, чтобы прикрыть свой грех? И вы, Инна Сергеевна, поверили ей на слово, даже не попытавшись разобраться.
Голос Никиты дрожал от обиды и разочарования. Он обвел взглядом двор, остановился на окне, где за занавеской пряталась Лариса.
— Я так понимаю, делать мне здесь нечего, — он развернулся и пошел к калитке, — а вы можете дальше верить своей порядочной дочери.
— Никита, погоди, — Инна Сергеевна сорвалась с крыльца и бросилась вслед зятю, — погоди, не уходи, пойдём в дом, и там во всё разберёмся.
— А в чём тут разбираться, по-моему, и так всё предельно ясно? — Никита остановился и посмотрел на Инну Сергеевну.
Инна Сергеевна схватила Никиту за рукав, умоляюще заглядывая в глаза.
— Послушай, Никита. Я понимаю, что ты обижен. Но я же мать, как я могу не верить своей дочери? Тем более, она приехала вся в слезах, с этим… синяком. Но то, что ты сейчас рассказал… у меня просто в голове не укладывается. Неужели Лариса способна на такое?
Голос Инны Сергеевны дрогнул, и Никита заметил в её глазах искреннее замешательство. Он остановился, поколебавшись, и всё же позволил теще увести себя в дом.
В комнате Инна Сергеевна усадила Никиту за стол и позвала Ларису.
— Дорогая моя, потрудись пожалуйста, рассказать нам, как всё было на самом деле?
Лариса подняла глаза и посмотрела на мужа с матерью.
— Мама, я соврала вчера, Никита меня не трогал. Но и я не виновата.
— А кто же тогда виноват? — усмехнулся Никита, глядя на жену.
— Варька эта. Понимаете, у нас со Славкой ничего нет, и я ему повода никакого не давала. Наоборот, это он мне прохода не давал. Я гнала его, объясняла, что замужем, что люблю тебя, что сын у нас. А он и слышать ничего не хотел. Не знаю кто и что этой дуре рассказал. Только скандал она устроила на пустом месте.
— Хорошо, — Никита встал и подошёл к Ларисе, — допустим так и было. Тогда почему ты, вместо того чтобы рассказать всё честно, молчала, а после того, что вчера произошло вообще сбежала сюда, да ещё матери небылиц всяких наговорила?
Лариса опустила глаза, избегая взгляда мужа.
— Я… я испугалась. Испугалась, что ты не поверишь, что будешь ругать. Испугалась, что ты уйдешь, бросишь меня. Вот и придумала все это… Надеялась как-то выкрутиться.
— Хорошо, допустим, ты испугалась. А матери зачем врала?
— Тоже испугалась. Я знала, что, если скажу правду, мама начнёт меня упрекать, говорить, что я сама виновата, что дала Славику повод. Вот и выдумала всё это.
Инна Сергеевна, до этого молча наблюдавшая за происходящим, нарушила молчание.
— Лара, ты очень плохо поступила. Очень. Поэтому должна всё исправить. Никита, я прошу тебя, дай ей шанс объяснить всё как есть и разобраться во всём. Не руби с плеча.
Никита повернулся к Ларисе.
— Шанс? После всего, что она наговорила? После того как выставила меня монстром в ваших глазах? Знаете что, делайте что хотите. А я пошёл.
Он направился к двери, но Инна Сергеевна преградила ему путь.
— Стой, Никита. Погоди. Не уходи. Лариска, попроси прощения у мужа.
Лариса всхлипнула и подняла глаза на Никиту.
— Никит… прости меня, пожалуйста. Я была неправа. Я наговорила глупостей, но я люблю тебя.
Никита молчал, глядя на заплаканное лицо жены.
— Любишь? Что-то не верится.
— А ты поверь, поверь Никита, — стала уговаривать его Инна
Сергеевна, — у вас ведь семья, ребёнок, нельзя чтобы сын без отца рос.
— А почему он должен расти без отца? Я Серёжу ей не отдам.
— Да как же так, не по-людски это, забрать дитя у матери. Нет, я не позволю чтобы это случилось, сама поеду в вашу Калиновку и во всём разберусь.
— Мама, не надо, — Лариса умоляюще посмотрела на мать, — зачем позорится. Я сама постараюсь всё уладить. Никита, — она посмотрела на мужа, — поверь, всё так и было. Я тебе не изменяла, чем хочешь поклянусь.
Никита, нахмурившись, смотрел на Ларису. В его глазах читались сомнение и усталость. Он не знал, кому верить и что делать. С одной стороны, он любил Ларису и не хотел разрушать семью. С другой, его переполняла обида и разочарование. Ему было тяжело осознавать, что жена так легко оклеветала его, выставив виноватым во всех грехах.
— Ладно, — наконец произнес Никита, — допустим, я поверю тебе. Но знай, это, единственный раз.
Лариса кивнула, вытирая слезы.
— Я постараюсь всё забыть, только с одним условием.
— Каким?
— Ты бросаешь работать, и сидишь дома, с Серёжей. Занимаешься ребёнком сама, а не перекладываешь это на плечи моей матери.
— Хорошо, как скажешь, пускай будет, по-твоему.
Инна Сергеевна облегченно вздохнула.
— Ну вот и хорошо, надеюсь вы во всё разобрались и теперь всё наладилось. Сын у вас растёт, нельзя чтобы он видел ваши ссоры. Лариса, — обратилась она к дочери, — что стоишь как истукан, собирайся, домой ехать пора.
Лариса кивнула, и молча вышла. Она быстро собрала свои вещи, вернувшись обратно уже в пальто. Когда садились в машину, Никита произнёс.
— Считай, что в этот раз я тебе поверил. А с Сычёвым, ещё разберусь, пускай только из больницы выйдет.