— Надо сменить тактику, — проговорил Тимофей.
— Верно, — сквозь зубы проговорил Илья, осматривая поле боя. — Мы сейчас не можем их уничтожить, но можем перенаправить. Бабка, ты говорила, они не могут найти выход?
— Души-сиротки, заблудились, — жалостливо сказала Неля, её полупрозрачная фигура колыхалась в такт вибрациям трещины. — Им нужен проводник.
— Лика и есть проводник! — внезапно осенило Валю. — Но не как точка закрепления, а как маяк! Она их чувствует, значит, может и вести!
— Лика, — Илья снова обратился к ней, но теперь его голос звучал мягче, не как приказ, а как просьба. — Они не могут уйти сами. Им нужна твоя помощь. Проведи их.
В глазах Лики, полных чужой боли, мелькнула искра понимания. Она медленно, преодолевая тяжесть навалившихся на неё чужих воспоминаний, кивнула.
— Я… попробую, — прохрипела она. — Но мне нужна… музыка.
— Музыка? — недовольно фыркнул Аббадон. — У нас тут оркестр не выступает!
— Тихо, Аббадон! — прикрикнула на него Вика. — Она медиум. Ей нужен ритм, чтобы не потерять себя. Валя, можешь?
Валя закрыла глаза. Через секунду в воздухе зазвучал едва уловимый, на грани слуха, мелодичный напев — простой, как колыбельная, но пронизывающий до костей. Это была музыка самой жизни, тихая, нежная, убаюкивающая колыбельная.
Лика глубоко вздохнула. Она выпрямилась, расправила плечи под безразмерной оранжевой рубахой и подняла руку. Её пальцы выписывали в воздухе сложные узоры, оставляя за собой серебристый след.
— Идите за мной, — прошептала она, и её голос приобрёл странное, эхообразное звучание. — Ваши муки окончены. Вам больше не будет больно.
Призрачные дети замерли, глядя на неё. Их печальные лица начали смягчаться. Один за другим они потянулись к её светящейся фигуре, образуя вереницу.
— Тимофей, прикрой их с флангов ментальным щитом, — скомандовал Илья. — Вика, твой демон — сзади. Пусть подталкивает отстающих. Я и Валя обеспечим охрану с тыла.
Группа двинулась обратно к выходу, превратившись в странную процессию. Впереди шла Лика в своём нелепом, но теперь сияющем изнутри «пончо», ведя за собой вереницу детских душ. Замыкали шествие остальные, отбиваясь от тёмных сущностей, которых привлекал этот свет.
Когда они вышли из здания, Лика остановилась в центре сквера. Она подняла обе руки к небу, и из её груди вырвался сноп ослепительного белого света. Души детей устремились вверх, растворяясь в лунном свете, словно капли росы.
С последним исчезнувшим призраком Лика медленно опустилась на колени, тяжело дыша. Её волосы постепенно возвращали свой обычный цвет, а рубаха перестала светиться, снова став просто уродливым куском ткани.
Первым нарушил тишину Аббадон, снова принявший размеры обычного кота.
— Ну что, поздравляю. Ты устроила самую масштабную эвакуацию призраков в истории этого города. Думаю, тебе за это положена премия. Или как минимум нормальная одежда.
Илья подошёл к Лике и молча протянул ей руку. Она посмотрела на его ладонь, потом на его лицо, и после секундного колебания приняла помощь, поднимаясь на ноги.
— Спасибо, — тихо сказала она, обращаясь ко всем. — За то, что не бросили.
— Бросить? — фыркнула бабка Неля. — Детка, с такими способностями ты нам ещё нужна будешь. Смотри, еще все призраки города к тебе на сеанс запишутся.
Лика наконец-то рассмеялась — с облегчением и лёгкой иронией.
Илья коротко хмыкнул, вытирая лицо.
— Трещина ещё не закрыта. — Он кивнул в сторону здания, откуда по-прежнему тянуло ледяным сквозняком пустоты. — Ты её нашла. Теперь нам нужно её захлопнуть. Готова?
Лика медленно выпрямилась, всё ещё чувствуя слабость в ногах, но в её глазах горела твёрдая решимость. Она посмотрела на зияющий чёрный проём двери, откуда тянуло леденящим ветром небытия.
— Она… пустая, — тихо сказала Лика, вслушиваясь в безмолвный вой изнутри. — Она питалась их страхом. Теперь ей нечего есть. Но она всё ещё открыта и очень голодна.
— Значит, нужно дать ей то, от чего она подавится, — мрачно усмехнулся Аббадон, потирая лапой усы. — Предлагаю скормить ей бабкины рейтузы и носки. Гарантированно разорвёт в клочья.
— Не дури, блоховозка, — отмахнулась Неля, но в её голосе не было злости. — Девочка права. Трещина голодна. И если её не закрыть, она найдёт, чем поживиться. Может, начнёт вытягивать жизнь из пациентов госпиталя, сводить их с ума, а потом начнет поглощать город.
— У меня есть идея, — сказала Вика.
Её демон покачивался в воздухе недалеко от нее, готовый в любой момент рвануть в бой. Ему не нравилось происходящее, он привык брать энергию, а не делиться ей.
— Мы не можем просто заткнуть дыру в реальности силой. Но мы можем обмануть её. Подсунуть ей что-то, что она не сможет переварить.
Все взгляды снова устремились на Лику.
— Нет, — прошептала Лика, с ужасом догадываясь, куда клонят. — Вы с ума сошли?
— Это гениально, — Тимофей одобрительно кивнул, впервые за все время, смотря на Лику без насмешки. — Эта тряпка — квинтэссенция всего, что с тобой случилось сегодня. Унижения, злости, потом — принятия и воли к действию. В ней смешались такие сильные и противоречивые эмоции, что любая сущность сломает зубы.
— Это единственная моя одежда! — попыталась возразить Лика.
— И она впитала в себя сегодня все, что только можно, — спокойно сказал Илья. — А теперь пришло время использовать рубашку, как последний аргумент. Согласна?
Лика закрыла глаза, сжимая в пальцах грубую ткань. Она вспомнила всё: насмешки, чувство неловкости, леденящий ужас призраков, ярость, давшую ей силы, и, наконец, странное чувство облегчения и радости. Всё это было сплетено в этом уродливом куске материи.
Она глубоко вздохнула и открыла глаза.
— Ладно. Давайте покончим с этим. Все равно она мне никогда не нравилась. Пусть вам будет стыдно от моего вида.
Они снова вошли в здание. Теперь оно было пустым и безмолвным, но давление пустоты в конце коридора лишь усилилось. Трещина висела в воздухе, как чёрное, бездонное око, жадно вбирающее в себя свет и звук.
— Готовься, — тихо сказала Валя, и её колыбельный напев снова зазвучал в воздухе, на этот раз создавая барьер против подавляющего отчаяния трещины.
Лика сняла рубаху. Без неё, в одной майке, она почувствовала себя уязвимой и маленькой. Но вместе с тем — свободной. Она скомкала ткань в руках, вкладывая в этот комок всё, что пережила.
— Илья, — кивнула она.
Илья выбросил вперёд руку. Но на этот раз это был не шар пламени, а сконцентрированный поток чистой энергии, белый и ослепительный. Он ударил в комок ткани в руках Лики.
Багрово-оранжевая материя вспыхнула, как магний. Она вобрала в себя огненную энергию Ильи, эмоции Лики, ментальную энергию Тимофея, магический шепот Вали, отрицание демона и даже язвительную поддержку Аббадона. Комок превратился в сгусток невыносимо яркого, почти живого света.
— Теперь! — крикнула Вика.
Лика изо всех сил швырнула светящийся комок прямо в центр чёрной трещины. Его усилили все присутствующие и скорректировали полет, так чтобы он попал ровно в цель.
На несколько секунд воцарилась полная тишина.
Потом раздался звук, похожий на лопнувшую струну. Сломанная мебель, обломки, осколки, прочий мусор поднялись в воздух и зависли. Воздух завибрировал. Чёрное око трещины сжалось, исказилось, будто подавившись. Яркий свет изнутри него стал пульсировать, разрывая пустоту изнутри. Послышался оглушительный хлопок, и трещина исчезла, оставив после себя лишь чистый, холодный воздух и ощущение глубокого, окончательного спокойствия. С грохотом на пол стали падать предметы.
— Ну вот. Остались без палатки. Зато живы. И, я надеюсь, кто-нибудь додумался прихватить сменную одежду? Или опять нам с Нелькой на промысел идти? — проворчал Аббадон.
Лика стояла, дрожа от холода и адреналина, но на её лице впервые за этот вечер сияла настоящая, широкая улыбка.
— Знаешь что, кот? — сказала она, глядя на своих странных, ужасных и прекрасных спутников. — Мне уже всё равно. Пойдёмте домой.
Автор Потапова Евгения
Пы.сы. На Дзене проводятся технические работы, поэтому пока в день будет выходить по одной главе.