Во время Крымской войны капитан II ранга Иван Алексеевич Шестаков (1820-1888), адъютант генерала-адмирала великого князя Константина Николаевича, выступил с инициативой крейсерской войны против Англии. Сама идея совершать нападения на торговые суда противника с целью нарушения его коммуникаций была совсем не новой и применялась чуть ли не с XVI века. Однако для её реализации требовались быстроходные паровые крейсеры, которых просто не было. Шестаков, впрочем, знал как воплотить своё предложение в жизнь - несмотря на молодость, а ему было 34 года, он уже был опытным специалистом в области кораблестроения и состоял членом Пароходного комитета. Так что именно на него было возложено общее техническое руководство проектом. В конце 1855 года наконец-то всё было готово для начала работ и в Архангельске заложили шесть однотипных паровых клиперов: "Джигит", "Наездник", "Опричник", "Пластун", "Разбойник" и "Стрелок".
Правда, пока корабли строили, Крымская война уже закончилась и применяли их в дальнейшем в мирных целях: клиперы занимались в основном гидрографическими исследованиями на Дальнем Востоке.
В частности "Опричник" летом 1858 года в составе 2-го Амурского отряда вместе с корветами "Рында" и "Гридень" отправился из Кронштадта на Дальний Восток для изучения реки Амур и её притоков, а также описания берегов залива Петра Великого. Рейс предстоял дальний и долгий, но "Опричник" считался кораблём надёжным: 615 тонн водоизмещения, 150-сильная паровая машина, опытная команда во главе с капитан-лейтенантом Михаилом Яковлевичем Федоровским.
Поставленные перед "Опричником" задачи были успешно выполнены к осени 1861 года и документация отправлена сухопутным путём в Петербург. Командование клипером Федоровский передал капитан-лейтенанту Петру Александровичу Селиванову, а корабль начал готовиться в обратный путь - в Кронштадт планировали вернуться летом 1862 года.
Трёхлетнее плавание не самым благоприятным образом сказалось на клипере. Корабль хоть и был новый, но строился в спешке, так что имел достаточно недостатков, которые и начали сказываться в ходе этого нелёгкого плаванья. Практически сразу после выхода пришлось зайти в Шанхай для ремонта корпуса, паровых котлов и парусного вооружения. Впрочем уже 20 ноября (2 декабря по н.с) корабль прибыл в Батавию (ныне Джакарта) для пополнения припасов и отдыха команды, а через восемь дней - 28 ноября (10 декабря по н.с) покинул порт в направлении мыса Доброй Надежды. У капитана явно не было опасений в том, что состояние корабля не позволит совершить переход через Индийский океан. "Опричник" однако пропал без вести. Последний раз его наблюдал французский корвет "Лаплас," вышедший из Батавии на день позже. Рано утром 12 декабря по новому стилю по выходе из Зондского пролива "Опричник" был виден под парусами, корвет же шёл только под парами и вскоре потерял его из вида. Было, правда, ещё свидетельство капитана голландского судна "Зваан", застигнутого бурей в районе острова Родригес, расположенного примерно в полутора тысячах километров к востоку от берегов Мадагаскара: днём 25 декабря 1861 года по новому стилю они видели неизвестный барк, направлявшийся к центру урагана. Был ли это "Опричник" выяснить так и не удалось.
Начатый летом 1862 года розыск результатов не дал и в апреле следующего года клипер был исключён из состава флота. Сомнений в том, что "Опричник" погиб из-за урагана в общем-то не было. Тем более, что голландское министерство колоний сообщило: в осенне-зимнее время в этой части Индийского океана постоянно свирепствуют бури и регулярно фиксируются исчезновения торговых судов.
Согласно "Летописи крушений и других бедственных случаев военных судов русского флота. 1853-1870" гибель "Опричника" по числу погибших (7 офицеров, врач, 14 унтер-офицеров и 73 нижних чина) стала второй после катастрофы корабля "Лефорт" утратой Российского императорского флота за почти двадцать лет.
Однако с идей увековечить память погибших моряков выступило не Морское министерство, а их родственники и сослуживацы, которые стали собирать деньги и, в итоге, летом 1872 года сам император утвердил проект памятника. Собранная сумма, по всей видимости, была совсем небольшой, поэтому управляющий Морским министерством генерал-адъютант Краббе дал распоряжение порту выделить якорь, якорные цепи и старые списанные пушки. Кронштадтские купцы Волков и Иконников пожертвовали гранитные валуны и бесплатно их обработали. Флаг и флагшток были отлиты на Пароходном заводе. Место для установки памятника было выделено в Летнем саду, недалеко от помещения Морского собрания и в среду 31 октября (12 ноября по н.с) 1873 года состоялась торжественная церемония его открытия.