За окном сгущались синие декабрьские сумерки, ложась на уставший город, а я заканчивала последние правки в большом проекте. Монитор компьютера отбрасывал холодный свет на мое лицо, и я чувствовала приятную усталость. Этот год был невероятно удачным для моего небольшого дизайнерского агентства. Контракты шли один за другим, и я, кажется, впервые за много лет смогла выдохнуть и почувствовать твердую почву под ногами. Наша квартира, которую мы с мужем купили два года назад, была моим убежищем. Я сама продумала каждую деталь: теплый оттенок стен, мягкий диван, в котором можно утонуть после долгого дня, книжные полки до самого потолка. Здесь пахло свежесваренным кофе и покоем.
В комнату вошел Игорь, мой муж. Он нес две чашки с дымящимся травяным чаем. Улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой, от которой у меня до сих пор что-то теплело внутри. Он поставил чашку на мой стол, рядом с пачкой эскизов, и приобнял за плечи.
— Ты опять засиделась, труженица моя, — его голос был мягким и обволакивающим. — Пора отдыхать.
— Еще минут пятнадцать, и я закончу, — ответила я, прикрывая глаза от удовольствия. Его руки всегда были такими теплыми. — Спасибо за чай.
Он поцеловал меня в макушку и сел в кресло напротив. Несколько минут мы молчали. Я работала, а он просто смотрел на меня. В такие моменты я чувствовала себя абсолютно счастливой. Мне казалось, что у нас идеальная семья: мы поддерживаем друг друга, понимаем без слов. Я много работала, а он создавал уют, заботился обо мне. Его собственная карьера в продажах шла не так гладко, но он никогда не жаловался, наоборот, радовался моим успехам так, словно они были его собственными. По крайней мере, мне так казалось.
— Лен, я хотел поговорить, — начал он осторожно, и я оторвалась от экрана. — Тут такое дело… Опять Свете помощь нужна.
Мое сердце слегка сжалось. Света, его младшая сестра. Вечно попадавшая в какие-то передряги. То ей нужно было срочно закрыть какие-то «неотложные дела», то запустить «гениальный бизнес-проект», который неизменно прогорал через пару месяцев. Мы помогали ей уже раз пять или шесть, и каждая помощь растворялась в никуда.
— Что на этот раз? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос не звучал слишком холодно.
— У нее… ну, в общем, проблемы со здоровьем обнаружились, — Игорь отвел глаза. — Не смертельно, но нужно пройти курс лечения в частной клинике. Сама знаешь, какие сейчас цены. Сумма приличная. Она плачет целыми днями, боится.
Я вздохнула. История про здоровье была новой. Обычно речь шла о каких-то более прозаичных вещах.
— Игорь, мы только три месяца назад давали ей крупную сумму на «старт нового дела». Куда делись те деньги?
— Лен, ну ты же знаешь Свету. Она человек творческий, непрактичный. Не получилось у нее. А тут здоровье, это ведь совсем другое! Это не шутки.
Я молчала, глядя на экран ноутбука, где светились цифры моего дохода за последний квартал. Я знала, куда он клонит. Я видела этот взгляд уже много раз. Просящий, немного виноватый, но в то же время настойчивый. И я знала, что сейчас прозвучит фраза, которая ранила меня каждый раз, как новая.
— У тебя такие большие доходы, неужели тебе сложно выделить немного денег, чтобы помочь моей сестре? — не унимался муж. — Для тебя это не такие уж большие деньги, а для нее — это целое спасение. Она моя единственная сестра. Я не могу её бросить.
Вот оно. «У тебя». Не «у нас», а «у тебя». Словно мы жили не вместе, а я была просто удобным финансовым спонсором для его семьи. Я чувствовала, как внутри поднимается волна обиды, но я заглушила ее. Я не хотела ссориться.
— Хорошо, я подумаю, — тихо ответила я. — Давай вернемся к этому разговору завтра. Мне нужно закончить работу.
Он сразу просиял, будто я уже дала согласие. Снова подошел, поцеловал.
— Спасибо, родная. Я знал, что ты у меня самая лучшая.
Когда он ушел, я еще долго сидела, глядя в одну точку. Почему мне так больно от его слов? Разве не естественно помогать родным? Но что-то внутри меня протестовало. Какое-то чувство несправедливости, ощущение, что меня используют, прикрываясь красивыми словами о семейных узах. Я отогнала эти мысли. Он любит меня. Он просто беспокоится о сестре. Это нормально.
Через два дня у меня был корпоративный вечер. Важное мероприятие, где нужно было присутствовать — подведение итогов года, награждение лучших отделов. Я не очень любила такие сборища, но мой статус руководителя обязывал. Я надела новое темно-синее платье, сделала укладку. Игорь проводил меня восхищенным взглядом.
— Выглядишь потрясающе! Королева! — сказал он. — Жаль, я не могу пойти с тобой, у меня встреча со старыми друзьями, давно не виделись.
— Ничего страшного, — улыбнулась я. — Заберешь меня оттуда часов в десять? Я напишу.
— Конечно, любимая. Позвони, я прилечу как на крыльях.
Вечер тянулся мучительно долго. Громкая музыка, фальшивые улыбки коллег, пустые разговоры. Я чувствовала себя чужой на этом празднике жизни. Все, чего мне хотелось, — это поскорее оказаться дома, в нашей тихой гавани, рядом с Игорем. В половине десятого, не выдержав, я вышла в холл и набрала его номер.
— Игорек, привет. Можешь меня забирать? Я уже устала.
— Да, конечно, милая. Я как раз освободился. Буду через двадцать минут. Я недалеко.
Я вышла на улицу. Морозный воздух приятно холодил разгоряченное лицо. Мимо проносились машины, оставляя за собой светящиеся полосы. Прошло двадцать минут. Потом тридцать. Его не было.
Я позвонила снова.
— Ты где? Я уже замерзла.
— Лен, прости, тут такая пробка образовалась, просто кошмар. Стою намертво. Буквально метров пятьсот осталось, но никак не проехать. Потерпи еще минут десять, хорошо?
Его голос в трубке звучал как-то странно. Глухо, напряженно. А на фоне я услышала какой-то шум, не похожий на звуки машин. Какая-то тихая музыка и женский смех. Наверное, радио в машине, — попыталась успокоить я себя. — Или он говорит по громкой связи, а рядом проехала машина с открытыми окнами. Но тревога уже поселилась внутри. Десять минут превратились в пятнадцать, потом в двадцать. Я была готова вызвать такси, когда к крыльцу подъехала наша машина.
Игорь выскочил, начал извиняться, суетиться.
— Прости, прости, малыш! Этот город сошел с ума, невозможно ездить. Совсем замерзла?
Он открыл для меня дверь, я села в машину. Внутри было тепло, но меня пробрала дрожь, и вовсе не от холода. В салоне витал тонкий, сладковатый аромат духов. Не моих. Мои пахли иначе — свежестью и цитрусом. А это был какой-то тяжелый, вечерний аромат. И он был смешан с запахом его одеколона.
— У тебя в машине пахнет странно, — заметила я, стараясь говорить как можно более ровно.
Он на секунду замер.
— А… да? Это я ароматизатор новый повесил. «Восточная ночь» называется. Не нравится? Выброшу.
«Восточная ночь». Звучит как название дешевого освежителя воздуха. Но пахло не так. Пахло женщиной. Я точно знала этот тип запаха. Он въедливый, стойкий. Я промолчала. Всю дорогу домой он без умолку болтал. Рассказывал про встречу с друзьями, какие-то смешные истории из их общего прошлого. Но его веселость казалась натянутой, лихорадочной. Он говорил слишком много, слишком громко, словно пытался заполнить тишину, которая нависла между нами. А я сидела и смотрела на его профиль в свете уличных фонарей. Румянец на щеках, блестящие глаза. Он был возбужден. Но не так, как бывает после встречи со старыми друзьями. Это было другое возбуждение.
Когда мы подъехали к дому, он выключил двигатель и повернулся ко мне.
— Так что мы решили насчет Светы? — его голос резко стал серьезным, деловым.
У меня внутри все похолодело. После всего этого… после его опоздания, странного запаха, фальшивой веселости… первое, о чем он спрашивает, это деньги?
— Я же сказала, что подумаю, Игорь.
— Лен, ну чего тут думать? Это же здоровье! Время идет. Ей нужно начинать лечение как можно скорее.
Он давил на меня, и в этот момент его забота о сестре показалась мне совершенно фальшивой. Она была лишь предлогом. Я почувствовала это всем своим существом.
Дома, пока он был в душе, я машинально стала разбирать вещи в прихожей. Его куртка висела на вешалке. Я хотела повесить ее в шкаф и нащупала в кармане какой-то бумажный комок. Я развернула его. Это был чек. Из кофейни «Амели». Я знала это место. Оно находилось в совершенно другой части города, на тихой улочке, застроенной новыми элитными домами. Мы никогда там не бывали. Я посмотрела на дату и время. Сегодня. Восемь сорок пять вечера. В то самое время, когда он, по его словам, «освободился после встречи с друзьями» и «выехал за мной». Но его друзья жили в противоположном районе. Что он делал в кофейне «Амели»? В чеке было две позиции: два капучино и два чизкейка. Он пил кофе с кем-то.
Когда Игорь вышел из ванной, я уже лежала в постели, отвернувшись к стене. Я притворилась спящей. Он лег рядом, обнял меня.
— Спишь, моя хорошая? Устала, наверное.
Я не ответила. Его прикосновение внезапно стало мне неприятным. Я чувствовала запах чужих духов, исходящий от его кожи, даже после душа. И этот запах смешивался с ароматом лжи.
Следующие дни превратились в тихий кошмар. Я стала замечать то, на что раньше не обращала внимания. Он начал прятать свой телефон. Если раньше он мог спокойно оставить его на столе, то теперь носил с собой даже в ванную. Когда ему звонили, он выходил в другую комнату или на балкон. На мой вопрос «Кто это?» он отвечал односложно: «По работе» или «Это Света».
Однажды вечером мы смотрели фильм. Наш общий планшет лежал на диване между нами. Я потянулась за ним, чтобы посмотреть информацию об актере. И в этот момент на экране всплыло уведомление из мессенджера. «С. Иванова». И предпросмотр сообщения: «Завтра в то же время? Я буду скучать».
Мое сердце пропустило удар. Я замерла. Игорь это заметил, резко выхватил планшет у меня из рук и смахнул уведомление.
— Это спам какой-то, — буркнул он, не глядя на меня. — Вечно всякая ерунда приходит.
Но я успела все увидеть. «С. Иванова». Фамилия его сестры была Петрова. Я это точно знала. Кто такая «С. Иванова»? Светлана? София? Снежана? И почему она будет по нему скучать? И что будет «завтра в то же время»? В то же время, что и в кофейне «Амели»?
Я чувствовала себя героиней плохого фильма. Все эти улики — запах, чек, скрытность, сообщение на планшете — складывались в одну уродливую картину. Но мой разум отказывался в это верить. Может, я все придумываю? Может, я просто устала, и моя подозрительность — это следствие стресса? Игорь любит меня. Он не мог так поступить.
Но червь сомнения уже точил меня изнутри. Я не спала ночами, прокручивая в голове каждую деталь, каждое его слово. Его лицо, которое я так любила, теперь казалось мне маской. Я стала наблюдать за ним. Отстраненно, холодно, как ученый за подопытным животным. Я видела, как он пишет кому-то сообщения, улыбаясь экрану телефона. Видела, как он врёт мне в глаза, рассказывая, что едет на встречу по работе, а сама я знала, что его начальник в отпуске.
Последней каплей стала выписка из нашего общего банковского счета. Я запросила ее онлайн, просто чтобы убедиться, что я схожу с ума. Но то, что я увидела, подтвердило мои худшие опасения. За последние несколько месяцев со счета регулярно списывались небольшие, но одинаковые суммы на карту, которая не принадлежала ни мне, ни ему. А еще были несколько крупных снятий наличных. Как раз в те дни, когда он просил у меня деньги «на помощь Свете». Суммы не совпадали. Он просил у меня одну сумму, а снимал немного больше. На карманные расходы? На чизкейки в кофейне «Амели»?
Меня трясло. Я сидела перед монитором и смотрела на эти цифры, которые были красноречивее любых слов. Это было не просто предательство. Это был расчетливый, холодный обман. Он не просто изменял мне. Он делал это на мои же деньги. Деньги, которые я зарабатывала, работая до поздней ночи. Деньги, которые, как я думала, идут на наше общее будущее, на наш дом, на наши мечты. А они шли на оплату его двойной жизни. Фраза «у тебя такие большие доходы» зазвучала в моей голове как злая насмешка. Теперь я понимала ее истинный смысл. Он видел во мне не любимую женщину, а ресурс. Банкомат, который всегда под рукой.
Я решила, что больше не могу так жить. Эта ложь душила меня. Я распечатала банковскую выписку, положила на стол чек из кофейни. Я подготовилась к этому разговору, как к самой важной в жизни деловой встрече. Я не собиралась плакать или кричать. Я хотела только одного — правды.
Вечером, когда он вернулся домой, веселый и расслабленный, я ждала его на кухне. Он попытался поцеловать меня, но я отстранилась.
— Нам нужно поговорить, — сказала я тихо.
Он сразу напрягся.
— Что-то случилось?
— Да, Игорь. Случилось. Я хочу, чтобы ты мне кое-что объяснил.
Я подвинула к нему распечатку с банковского счета. Он взглянул на нее, и его лицо изменилось. Веселость мгновенно испарилась, осталась только холодная настороженность.
— Что это? — спросил он, хотя прекрасно все понимал.
— Это выписка с нашего счета. Куда уходили эти деньги, Игорь? На какое «лечение» для Светы? И почему суммы, которые ты снимал наличными, всегда были больше тех, что ты просил у меня?
Он молчал, глядя в стол.
— И еще вот это, — я положила перед ним чек из «Амели». — Ты говорил, что стоял в пробке, когда ехал за мной с корпоратива. Но, оказывается, ты пил кофе с чизкейком в совершенно другом районе. С кем ты там был?
Он поднял на меня глаза. В них не было раскаяния. Только злость.
— Ты что, следила за мной? Рылась в моих вещах? Проверяла счета? Ты мне не доверяешь?
Он пытался перевернуть все с ног на голову, выставить виноватой меня. Это был его излюбленный прием. Но не в этот раз.
— Я доверяла тебе, Игорь. Безоговорочно. До тех пор, пока ты не начал мне врать в лицо каждый день. Пока я не почувствовала в нашей машине запах чужих духов. Пока не увидела сообщение от «С. Ивановой», которая по тебе скучает. Так кто она, Игорь? Это ее ты лечишь за мой счет?
Тишина в кухне стала оглушительной. Было слышно только, как гудит холодильник. Он смотрел на меня долго, оценивающе. А потом его лицо исказила ухмылка.
— Ну, раз ты все знаешь, чего ты от меня хочешь? — его голос стал чужим, ледяным. — Да. У меня есть другая женщина. Ее зовут Светлана. И да, я помогал ей. Потому что ей, в отличие от тебя, нужна была не карьера, а простое человеческое тепло. Потому что рядом с ней я чувствую себя мужчиной, а не приложением к твоему успешному бизнесу!
Каждое его слово было как удар. Он не просто признался. Он обвинил меня. Оказывается, это я была виновата в его предательстве.
— А деньги? — спросила я, чувствуя, как немеют губы. — Деньги тебе тоже были нужны, чтобы почувствовать себя мужчиной? Мои деньги?
— А что такого? — он вскинул голову. — Ты зарабатываешь достаточно. Могла бы и поделиться. Я потратил на нее не так уж и много. Ты бы даже не заметила, если бы не твоя паранойя.
В этот момент я поняла, что человека, которого я любила, больше нет. Или, может, его никогда и не было. Передо мной сидел чужой, циничный и мелкий человек, который не видел в своем поступке ничего предосудительного. Он считал, что имел на это право. Право на мою жизнь, на мои деньги, на мою любовь. А я была просто удобной функцией в его мире.
Я встала.
— Собирай свои вещи, — сказала я ровно. — И уходи.
Он ушел той же ночью, хлопнув дверью. Я осталась одна в нашей большой, теперь уже пустой квартире. Я не плакала. Внутри была только выжженная пустыня. Я ходила из комнаты в комнату, прикасаясь к вещам, которые мы выбирали вместе, и понимала, что все это было обманом. Вся наша жизнь была построена на лжи.
На следующий день, когда я сидела на работе, пытаясь сосредоточиться на цифрах и эскизах, раздался звонок. Неизвестный номер. Я не хотела отвечать, но что-то заставило меня нажать на зеленую кнопку.
— Алло, — прозвучал в трубке тихий, дрожащий женский голос. — Лена? Это Света. Сестра Игоря.
Я замерла. Я не знала, что сказать. Ненависть, жалость, злость — все смешалось внутри.
— Я… я все знаю, — всхлипнула она. — Игорь мне вчера позвонил. Рассказал… Лена, простите меня, умоляю! Я такая дура!
— За что мне вас прощать? — холодно спросила я. — За то, что вы были соучастницей в его обмане?
— Нет! Вы не понимаете! — ее голос сорвался на крик. — Я не знала! Он не давал мне никаких денег! Ни копейки!
Я растерялась.
— Как это? А все эти истории про бизнес, про здоровье?
— Это все он придумал! — рыдала она в трубку. — Он звонил мне и говорил: «Светка, подыграй мне. Скажи Лене, что тебе нужны деньги. Она у меня такая… прижимистая, вечно на работе, ничего не видит. А мне просто хочется иметь немного своих денег, чтобы сделать ей сюрприз, купить подарок, сводить в ресторан. Чтобы почувствовать себя мужчиной, а не альфонсом». Он говорил, что вы его унижаете своим успехом, что он чувствует себя никем. Я верила ему! Я жалела его! Я думала, что помогаю ему сохранить семью! А он… он просто использовал меня, как и вас! Он рассказывал про вас гадости, а ей, наверное, про меня. Я вчера нашла эту его Светлану в социальных сетях. Он ей тоже врал! Говорил, что давно со своей женой не живет, что она его держит деньгами и не дает развод.
Я слушала ее и не могла поверить своим ушам. Это был уже какой-то новый уровень обмана. Он не просто вел двойную жизнь. Он плел паутину лжи, в которую попали все мы: я, его сестра, та, другая женщина. Он манипулировал всеми, играя на наших чувствах: на моей любви, на сестринской жалости, на надеждах другой женщины. Он был режиссером этого уродливого спектакля, где все остальные были лишь марионетками. Моя злость на его сестру сменилась горьким сочувствием. Мы обе оказались его жертвами.
Через пару дней Игорь объявился снова. Он пришел с жалким букетом цветов, с видом побитой собаки. Начал говорить заученные фразы о том, что был неправ, что бес попутал, что любит только меня, а та женщина — ошибка. Он был уверен, что я, как и раньше, прощу его. Ведь я всегда прощала.
Я молча выслушала его. В моей душе не было ни капли сочувствия. Только ледяное спокойствие. Когда он закончил свою театральную речь, я посмотрела ему прямо в глаза.
— Я говорила с твоей сестрой, Игорь.
Он вздрогнул. Этого он явно не ожидал.
— Она мне все рассказала. Как ты врал ей про меня. Как заставлял ее участвовать в этом цирке, чтобы выманивать у меня деньги. Ты понимаешь, что ты сделал? Ты предал не только меня. Ты предал и унизил единственного родного тебе человека, который тебя искренне любил и жалел.
Его лицо побледнело. Самоуверенность слетела с него, как шелуха.
— Дело не в другой женщине, Игорь. И даже не в деньгах. Дело в том, что ты оказался мелким, трусливым манипулятором, который не способен никого любить. Ты способен только использовать. Твои вещи собраны. Они стоят в коридоре. Ключи положи на тумбочку.
Он пытался что-то сказать, подойти ко мне, но наткнулся на мой взгляд и осекся. Молча развернулся и вышел. Дверь за ним закрылась с тихим щелчком.
Я осталась одна. В квартире было тихо. Но эта тишина больше не давила на меня. Я подошла к окну. За ним шел снег, укрывая город белым покрывалом. Все казалось чистым, новым. Я посмотрела на нашу квартиру, на все эти вещи, которые я заработала своим трудом. И впервые за долгое время я не почувствовала вины за свой успех. Я почувствовала гордость. Это была не «наша» квартира. Это была моя крепость. Место, где я смогу начать все с чистого листа. И в этом новом мире больше не будет места для лжи, манипуляций и людей, которые видят в тебе только кошелек. Воздух в комнате казался свежим и легким. Я вздохнула полной грудью. Я была свободна.