За окном лил ноябрьский дождь, барабанил по подоконнику, создавая ощущение защищенности и тепла. Я дочитывал какую-то скучную статью по работе, одним глазом посматривая на часы. Лена была на корпоративе, очередном обязательном мероприятии, которое она терпеть не могла. По крайней мере, так она всегда говорила.
Около десяти вечера зазвонил телефон. На экране высветилось «Любимая». Я улыбнулся — этот контакт я так записал в первый год нашего знакомства и с тех пор не менял.
— Привет, родной, — её голос в трубке звучал непривычно бодро, даже как-то слишком звонко для человека, который скучает на унылом мероприятии. — Ты еще не спишь?
— Нет, конечно. Жду тебя. Как там у вас?
— Ой, ну как обычно, — она засмеялась, и этот смех показался мне немного натянутым. — Речи, награждения, все друг другу улыбаются. Ужасно скучно. Я тут подумала… я, наверное, не поеду сразу домой. Заскочу к Катьке, она тут недалеко живет. Посидим, чайку попьем, посплетничаем. А ты мог бы меня от нее забрать через часик-другой? Чтобы я на такси под дождем не мокла.
Странно, — промелькнула первая мысль. — Обычно после таких вечеринок она мечтает только о том, чтобы поскорее снять каблуки и залезть под одеяло. А тут — Катя, чай…
Но я тут же себя одернул. Что за бред? Человек просто хочет развеяться с подругой. Имеет право. Мы были вместе десять лет, и доверие было тем фундаментом, на котором держался весь наш мир. Я не имел права даже мысленно его расшатывать из-за какой-то мелочи.
— Конечно, Лен, без проблем, — ответил я максимально беззаботно. — Ты только напиши, когда выезжать.
— Договорились! Целую! — пропела она и положила трубку.
Я отложил телефон. Квартира снова погрузилась в тишину, нарушаемую лишь стуком дождя. Но что-то изменилось. Ощущение уюта испарилось, сменившись едва уловимой тревогой. Я встал, прошелся по комнате. Взгляд упал на нашу свадебную фотографию на комоде. Мы там такие молодые, счастливые, смотрим друг на друга так, будто кроме нас двоих в мире никого не существует. Неужели это было так давно?
Я попытался вернуться к чтению, но строчки расплывались перед глазами. Мысли снова и снова возвращались к её звонку. К этому неестественно веселому голосу. К внезапному желанию поехать к подруге посреди ночи. Может, у Кати что-то случилось, и Лена не хочет меня тревожить? Эта версия показалась мне самой логичной и успокаивающей. Я решил держаться за нее.
Я включил телевизор, бездумно щелкая каналами. Прошел час, потом еще полчаса. Телефон молчал. Тревога, которую я так старательно загонял вглубь, начала просачиваться наружу, холодком пробегая по спине. Я представил, как они сидят на Катиной кухне, пьют чай с мятой, и Лена жалуется ей на своего начальника. Картина была вполне реалистичной, но почему-то не приносила облегчения. Что-то было не так. Какая-то мелкая, незначительная деталь не вписывалась в общую картину, как песчинка в идеально отлаженном часовом механизме. Я пока не понимал, какая именно, но уже слышал её скрип. Я прождал еще минут двадцать, глядя в черный экран телефона, ожидая, когда он засветится сообщением от нее. Тишина. Внутри начало расти что-то липкое и неприятное.
Именно в этот момент я совершил поступок, который впоследствии разделил мою жизнь на «до» и «после». Я нашел в контактах номер Кати. Рука дрожала. Зачем ты это делаешь? Ты ей не доверяешь? Ты сейчас выставишь себя ревнивым психом. Голос разума кричал, что нужно остановиться, отложить телефон и просто ждать. Но другой голос, тихий, ядовитый шепот интуиции, настаивал: «Позвони. Ты должен знать». Я нажал кнопку вызова.
Гудки тянулись целую вечность. Наконец, на том конце провода раздался сонный Катин голос.
— Алло?
— Кать, привет, это Алексей, муж Лены. Извини, что так поздно. Я тебя не разбудил?
— Лёш? Привет. Да нет, не страшно, я кино смотрела. Что-то случилось? С Леной всё в порядке? — в её голосе слышалась искренняя тревога.
И в этот момент мой мир треснул.
— Да… то есть, я не знаю. Она сказала, что после корпоратива поедет к тебе. Посидеть, чай попить. Я вот жду, когда ее забрать…
На том конце провода повисла пауза. Такая густая и тяжелая, что, казалось, её можно потрогать.
— Ко мне? — удивленно переспросила Катя. — Лёш, это какая-то ошибка. Я сегодня весь вечер дома, одна. Лена мне утром звонила, но мы виделись в последний раз на прошлой неделе. Она не говорила, что приедет.
Каждое её слово было гвоздем, который вбивали в крышку гроба моего спокойствия. Моего доверия. Моей десятилетней иллюзии.
— Понятно, — сказал я механически, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. — Извини, что потревожил. Наверное, я что-то не так понял. Спокойной ночи.
— Лёш, подожди… — начала было она, но я уже сбросил вызов.
Телефон выпал из ослабевшей руки на мягкий ковер. Я смотрел в одну точку. Она солгала. Эта простая фраза взорвалась в моей голове тысячей осколков. Она не просто что-то недоговорила. Она придумала историю. Сознательно. С подругой, чаем и такси. Зачем? Ответ был настолько очевиден и страшен, что я отказывался его принимать.
Я снова поднял телефон. В голове было пусто, руки действовали сами по себе. Внезапно я начал вспоминать. Мелочи. Детали, на которое я не обращал внимания. Как она в последнее время прятала экран телефона, когда я подходил. Как стала задерживаться на «совещаниях» два, а то и три раза в неделю. Новый, дорогой парфюм, который я ей не дарил. Её отстраненность по вечерам, которую я списывал на усталость. Все эти разрозненные кусочки пазла вдруг начали складываться в одну уродливую, чудовищную картину. Картину, в центре которой была её ложь.
И тут телефон завибрировал. Сообщение от «Любимой». Три слова и геоточка.
«Забирай меня. Я здесь».
Я открыл карту. Сердце заколотилось так сильно, что стало больно дышать. Адрес. Элитный жилой комплекс на другом конце города. Я знал этот район. Там жили очень состоятельные люди. И это было совсем, совсем не рядом с домом Кати.
Я молча накинул куртку, схватил ключи от машины и вышел из квартиры, которая больше не казалась мне моим домом. Дождь усилился. Дворники едва справлялись с потоками воды, городские огни расплывались в мутные желтые пятна. Я ехал на автопилоте, а в голове крутился один и тот же вопрос: «Куда я еду? Что я там увижу?». Часть меня хотела развернуться, поехать домой, лечь в постель и сделать вид, что этого вечера просто не было. Сделать вид, что я поверил в историю про Катю. Но я уже не мог. Я пересёк черту, позвонив её подруге. Пути назад не было.
Я вцепился в руль так, что побелели костяшки пальцев. В машине пахло озоном после дождя и моим страхом. Я вспомнил, как мы с Леной мечтали о большой семье, как выбирали имена для будущих детей, как строили планы на старость. Неужели все это было построено на песке? Неужели я, взрослый тридцатипятилетний мужчина, был настолько слеп?
Я подъехал к указанному адресу. Огромный, современный дом со стеклянным фасадом и подземным паркингом. Я припарковался через дорогу, в тени деревьев, и заглушил мотор. Сидел в темноте, глядя на освещенные окна, и чувствовал себя героем дешевого фильма. Вот только это была моя жизнь.
Я просидел так минут пятнадцать. Онемевший, опустошенный. Я не знал, что делать дальше. Позвонить ей? Подойти к подъезду? Просто ждать?
И тут я их увидел.
Стеклянная входная группа подъезда ярко освещалась. Двери разъехались, и на крыльцо вышла она. Моя Лена. В своем элегантном платье, которое я так любил. А рядом с ней был мужчина. Высокий, седовласый, в дорогом костюме. Я узнал его мгновенно. Сергей Викторович. Её начальник. Тот самый, на которого она якобы жаловалась Кате по телефону.
Они стояли на крыльце, защищенные от дождя широким козырьком. Он что-то говорил ей, мягко улыбаясь. Она смеялась в ответ. Тем самым тихим, счастливым смехом, который, как я думал, предназначался только мне. Моё сердце пропустило удар. Я смотрел на них, как завороженный, не в силах отвести взгляд. Это была сцена не из корпоративной жизни. Это было что-то другое. Личное. Интимное.
Он положил руки ей на плечи, притянул к себе и поцеловал. Не в щеку. Не по-дружески. Это был долгий, уверенный поцелуй в губы. А она… она не отстранилась. Она ответила.
В этот момент я перестал дышать. Воздух просто закончился. Мир сузился до этой сцены на крыльце. Я видел, как его рука скользнула по её спине, как она положила ладонь ему на грудь. Всё вокруг исчезло: дождь, машины, город. Остались только они двое и моя растоптанная жизнь.
Они отстранились друг от друга. Он что-то прошептал ей на ухо, она кивнула. Затем она развернулась и, поправив волосы, уверенной походкой направилась через дорогу, прямо к моей машине. На её лице была лёгкая, безмятежная улыбка. Она шла ко мне от другого мужчины, от его поцелуев, и улыбалась.
Дверца машины открылась, и салон наполнился запахом её духов и чужого дорогого одеколона.
— Ох, привет! Наконец-то! — весело сказала она, устраиваясь на сидении. — Ты не представляешь, как я устала. У Катьки голова разболелась, пришлось её таблетками отпаивать. Еле отпустила меня.
Она говорила это, глядя мне прямо в глаза. Улыбалась. И лгала. Так спокойно, так буднично, будто рассказывала, как купила хлеб в магазине. Это было страшнее, чем сам поцелуй. Это было дно. Дно предательства.
Я молчал. Я просто смотрел на неё, на эту красивую, возлюбленную, и совершенно чужую женщину. А в моей голове звучал её смех.
Я ничего не сказал. Просто завёл двигатель и тронулся с места.
Всю дорогу домой мы ехали в оглушающей тишине. Радио молчало. Я смотрел на дорогу, а она — в окно. Несколько раз она пыталась нарушить молчание.
— Что-то ты сегодня неразговорчивый, — сказала она с наигранной беззаботностью. — Устал на работе?
Я лишь коротко кивнул.
— Погода еще эта дурацкая, спать от нее хочется, — продолжила она, не дождавшись развернутого ответа.
Спать, — подумал я. — Я, наверное, больше никогда не смогу нормально спать.
Когда мы вошли в нашу квартиру, она сразу прошла в спальню, начав расстегивать платье.
— Пойду в душ, я смертельно устала, — бросила она через плечо.
Я остался стоять в прихожей. Снял мокрую куртку. Взглянул на наше свадебное фото на комоде. Два счастливых идиота. Я подошел к ней.
— Лена.
Она обернулась, уже стянув платье до половины.
— Что?
— Как там Катя? — спросил я тихо, почти шепотом. — Голова прошла?
Она на мгновение замерла. Затем на её лице появилось раздражение.
— Господи, Лёш, я же сказала, всё нормально. Таблетку выпила, уснула. Что за допрос?
— Я звонил Кате, — так же тихо произнес я.
Эти три слова подействовали как удар грома. Она застыла, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Краска медленно сошла с лица, оставив смертельную бледность. Секунду, две, три она молчала. А потом её лицо исказилось. Но не раскаянием. Злобой.
— Ты… ты что сделал? Ты ей звонил? Ты решил проверить меня? — зашипела она. — Да как ты посмел?! Ты мне не доверяешь?!
Это было так абсурдно, так чудовищно, что я рассмеялся. Тихим, пустым смехом.
— Доверять? Я видел тебя, Лена. Я все видел. У подъезда. Тебя. И его.
Вот тут маска спала окончательно. Она осела на кровать, закрыв лицо руками. Её плечи затряслись. Но это были не слезы раскаяния. Это была истерика загнанного в угол зверя. А потом полились слова. О том, что я её не понимаю. Что я скучный. Что наши отношения давно изжили себя. А он… он другой. Он понимает jejím амбиции.
— Он разводится со своей женой! — выкрикнула она мне в лицо, и в её глазах сверкнул triumph. — Он обещал мне должность начальника отдела. Мы должны были начать новую жизнь! А ты… ты всё испортил!
И тут я понял. Её не мучила совесть. Её злило то, что её план раскрылся раньше времени. Я был не мужем, которого она предала. Я был препятствием. Помехой на пути к «новой жизни». Это было больнее всего.
Я больше ничего не сказал. Молча пошел в гардеробную, достал дорожную сумку и начал бросать в неё свои вещи. Футболки, джинсы, зубную щетку. Я действовал механически, будто наблюдал за собой со стороны. Она продолжала что-to кричать, обвинять, оправдываться. Но я jejím больше не слышал. Между нами выросла стеклянная стена.
Я застегнул молнию на сумке и пошел к выходу. Она бросилась мне наперерез, вцепилась в рукав.
— Подожди! Куда ты? Давай поговорим!
Я аккуратно высвободил руку. Посмотрел ей в глаза в последний раз. Они были полны слёз, страха, злости — чего угодно, только не любви и сожаления.
— Нам больше не о чем говорить, Лена.
Я вышел за дверь и закрыл её за собой. Щелчок замка прозвучал как финальный аккорд.
Следующий день прошел как в тумане. Я предупредил на работе, что заболел, и остался в маленькой квартире своего друга, который без лишних вопросов пустил меня пожить. Я лежал на диване и смотрел в потолок. Пустота. Внутри была огромная, выжженная дыра. Не было ни злости, ни обиды. Только пустота. Вечером я решился поехать на работу, чтобы забрать кое-какие личные вещи из ящика стола, не желая пересекаться там с ней. Офис был уже почти пуст. Когда я шел по коридору со своей коробкой, меня догнал Павел из соседнего отдела.
— Лёш, постой, — он выглядел виноватым. — Я слышал… в общем, мне очень жаль.
Я молча кивнул.
— Слушай, я… я хочу сказать… мы все видели, — выпалил он, глядя в пол. — Как он дарил ей цветы, как они уезжали вместе обедать… Мы думали, ты знаешь. Никто не хотел лезть.
Я остановился. Все видели. Все знали. Я был последним дураком в этом театре абсурда. Обманутый муж, над которым, наверное, посмеивался весь офис. Эта последняя деталь добила меня окончательно.
Я стою сейчас на балконе этой чужой квартиры. Внизу шумят машины, город живет своей жизнью. Ему нет дела до моей маленькой трагедии. Боль всё ещё здесь, она никуда не делась. Но сквозь неё медленно пробивается что-то другое. Странное чувство облегчения. Словно я много лет носил тяжелый, неудобный очки, которые искажали реальность, и вот теперь я их снял. Мир вокруг оказался холоднее и жестче, чем я думал. Но он настоящий. И впервые за долгое время я чувствую, что дышу полной грудью. Впереди — неизвестность. Пугающая, но честная. И это, пожалуй, самое главное.