Он сказал это за завтраком.
Обычный вторник. Овсянка в тарелке. Чай остывает. За окном март – грязный, серый, противный.
– Она напоминает мне тебя в молодости.
Я подняла глаза. Ложка замерла на полпути ко рту.
– Что?
– Лена. Она... ну ты же понимаешь.
Понимаю. Конечно, понимаю. Я не идиотка. Я видела, как он последние полгода смотрит в телефон. Как улыбается этим улыбкам, которые раньше предназначались мне. Как задерживается на работе. Как пахнет по-другому, когда приходит домой.
Но одно дело – знать. Другое – услышать.
– Ты серьёзно? – спрашиваю я. – За завтраком? На нашей кухне?
Он отводит взгляд.
– Я не хотел тебя ранить. Просто... я думал, ты должна знать.
Двадцать три года. Двадцать три года мы вместе. Я помню, как он делал мне предложение под дождём. Как мы ремонтировали этот дом сами – обои клеили до четырёх утра, смеялись как дурачки. Как рожала детей... Двоих.
– Она напоминает тебе меня в молодости – повторяю я медленно. – Значит, я теперь – старая?
– Не так... я не это имел в виду.
– А что ты имел в виду, Серёжа?
Он молчит. Крошит хлеб на столе. Мелкие крошки падают на скатерть. Я купила эту скатерть пять лет назад. На распродаже. Такая красивая была, с синими цветами.
– Я влюбился – говорит он наконец. – Это просто случилось.
Случилось. Как дождь. Как болезнь. Как несчастный случай.
– Ей двадцать восемь – продолжает он, и в голосе появляются эти нотки. Те самые, которыми он когда-то говорил обо мне. – Она... она другая. Лёгкая. С ней я чувствую себя... живым.
А со мной, значит, ничего не чувствует?
Я встаю. Иду к раковине. Выливаю чай. Ополаскиваю чашку. Механически. Держусь. Не буду плакать. Не здесь. Не сейчас.
– Что ты хочешь? – спрашиваю я, глядя в окно.
– Я... я хочу попробовать. С ней.
Попробовать. Как новое блюдо в ресторане. Как другой маршрут на работу.
– Ты хочешь развода – это не вопрос.
– Да.
Одно слово. Короткое. Как выстрел. Я оборачиваюсь. Смотрю на него. Он сидит за столом, сутулится, избегает моего взгляда. Пятьдесят лет ему. Седина на висках. Морщины. Живот появился, хотя он это отрицает. Обычный мужчина средних лет, который решил, что молодая девочка вернёт ему юность.
– Дети знают? – спрашиваю я.
– Нет. Я хотел сначала с тобой...
– Как благородно.
Он вздрагивает от моей интонации.
– Маш, ну пожалуйста...
– Что «пожалуйста»? – я чувствую, как внутри начинает подниматься что-то горячее, злое. – Ты хочешь, чтобы я тебя поняла? Простила? Благословила?
– Я не хочу, чтобы ты страдала.
– Слишком поздно – отвечаю я.
Первую неделю я существую как в тумане.
Он собирает вещи. Методично. Аккуратно. Складывает рубашки. Берёт свои книги с полки. Свой набор для бритья из ванной.
Я смотрю на это и не могу поверить, что это происходит на самом деле.
Дочь звонит вечером. Ей двадцать один, она в университете в другом городе.
– Мам, папа сказал, что вы разводитесь. Это правда?
Я слышу в её голосе растерянность. Страх. Она ещё ребёнок, моя девочка. Хотя уже взрослая.
– Да. Правда.
– Но почему? Вы же... вы всегда были вместе.
– Иногда люди меняются – говорю я и сама не верю в эти слова.
– Это из-за той...? Лены?
Значит, он уже всем рассказал.
– Не надо её так называть – отвечаю я автоматически. Почему я её защищаю? Идиотка.
– Мам, ты в порядке?
– Конечно – вру я. – Всё будет хорошо.
Сын молчит. Ему девятнадцать. Он приезжает на выходные, смотрит на меня потерянными глазами, обнимает неловко и уезжает обратно. Не знает, что сказать. Как помочь. Я тоже не знаю.
Через месяц развод оформлен.
Дом остаётся мне. Он настоял. Говорит, что так правильно. Алименты мне не нужны. Дети уже выросли. Я работаю, учительница в школе. Зарплата небольшая, но хватает. Я одна.
В доме странно тихо. Я не привыкла к тишине. Всегда здесь были звуки – он смотрел новости, возился на кухне, принимал душ по утрам. Теперь только мои шаги. Мой телевизор. Моё дыхание.
Подруги зовут в кино, в кафе. Пытаются развлечь. Я хожу, улыбаюсь, киваю. Но внутри пусто.
– Ты ещё молодая – говорит Катька. – Сорок шесть – это не возраст! Найдёшь себе кого-нибудь получше.
Я не хочу никого. Я просто хочу понять – где я ошиблась? Когда перестала быть той девчонкой, в которую он влюбился? Когда превратилась во... что? В старую жену? В часть интерьера?
Вечерами я сижу на кухне с чаем. Смотрю на эту скатерть с синими цветами. И думаю.
Может, я правда стала другой? Усталой. Замученной работой, бытом, заботами. Может, я перестала смотреть на него теми глазами – влюблёнными, восхищёнными. Может, мы просто застряли в рутине, и он не выдержал первым.
Но ведь это жизнь, правда? Это и есть настоящая любовь – не бабочки в животе, а совместный быт, общие проблемы, умение быть рядом в трудные моменты.
Или я ошибаюсь?
Однажды я вижу их.
Случайно. В торговом центре. Они идут, держась за руки. Она – маленькая, хрупкая, в модной куртке. Светлые волосы распущены. Смеётся...
Он смотрит на неё так, будто она – центр вселенной.
Я стою в стороне. За колонной. Они меня не видят. И я смотрю. Она правда похожа. На меня. Двадцать лет назад. Тот же тип лица. Те же длинные волосы. Даже улыбка похожа. Он нашёл мою копию. Молодую.
И знаете? В этот момент я понимаю – он меня не разлюбил. Он разлюбил то, кем я стала.
Я пришла домой и села в прихожей. Просто сижу. Прямо в пальто, в ботинках. Спиной к двери. И сижу.
Не плачу. Слёз больше нет. Они закончились где-то на третьей неделе после его ухода. Теперь только пустота. Огромная, всепоглощающая.
Он разлюбил то, кем я стала.
Эта мысль крутится в голове, как заезженная пластинка. И самое ужасное – я не знаю, кто виноват. Он? Я? Время? Жизнь?
Телефон звонит. Мама. Я сбрасываю. Не могу сейчас слушать её причитания и советы. «Забудь его», «Он не достоин тебя», «Мужики все козлы». Не помогает. Совсем.
Проходит ещё месяц
Я начинаю разбирать вещи. Его вещи. Те, что он не забрал. Старые свитера, книги, какие-то бумаги. Всё это лежало в шкафу, на антресолях. Я тянула – не могла заставить себя.
Нахожу коробку с фотографиями. Мы на море. Двадцать лет назад. Я в купальнике, загорелая, смеюсь. Он обнимает меня, целует в щёку. Оба молодые, счастливые, влюблённые.
Листаю дальше. Наша свадьба. Я в простом белом платье – денег не было на дорогое. Он в костюме с чужого плеча. Но какие счастливые лица!
Рождение Кати. Я держу крошечный свёрток, Сергей стоит рядом – растерянный, испуганный, восхищённый одновременно.
Рождение Димы. Мы уже опытнее. Усталые, но довольные.
Листаю дальше, дальше, дальше... И вижу, как меняюсь я.
Вот мне тридцать – ещё молодая, но уже уставшая. Круги под глазами. Волосы собраны в небрежный хвост.
Тридцать пять – морщинки у глаз. Лишний вес после вторых родов.
Сорок – я перестала краситься на фотографиях. Ношу удобную, бесформенную одежду.
Сорок пять – последнее семейное фото. Мы на даче. Я в старых джинсах и футболке. Волосы седеют. Лицо какое-то... стёртое. Усталое. Чужое.
Когда это случилось?
Когда я перестала быть собой и стала просто... Мамой. Женой. Учительницей.
Когда я в последний раз делала что-то для себя? Не для детей, не для него, не для дома – для себя?
Не помню.
Утром я иду в парикмахерскую.
– Отрезать – говорю мастеру. – Всё.
Она смотрит на мои длинные волосы с сомнением.
– Вы уверены? Такие красивые...
– Уверена.
Час спустя я выхожу с короткой стрижкой. Смотрю на себя в зеркало витрины – не узнаю. Другая женщина. Незнакомая.
Иду в магазин. Покупаю джинсы – не те, удобные и бесформенные, а нормальные. Покупаю красивую блузку. Туфли на каблуке – когда я последний раз носила каблуки?
Прихожу домой. Крашусь. Долго, тщательно. Смотрю в зеркало – почти не узнаю себя.
Кто ты? – спрашиваю я своё отражение.
И понимаю – я не знаю ответа.
Звонит он.
– Маша, привет. Слушай, я забыл у тебя свои инструменты в гараже. Можно заехать?
Голос обычный. Будничный. Как будто мы не были женаты двадцать три года. Как будто он не разбил мне жизнь на осколки.
– Приезжай – отвечаю я ровно.
Он приезжает вечером. Звонит в дверь. Я открываю.
– Привет, я... – он замолкает. Смотрит на меня. – Ты... постриглась?
– Да.
– Тебе... идёт.
Молчание. Неловкое. Тяжёлое.
– Инструменты в гараже – говорю я. – Ключи на полке.
Он проходит. Я стою у окна, не оборачиваюсь. Слышу его шаги, как он возится с ключами, открывает гараж.
Возвращается с ящиком.
– Маш – говорит он тихо. – Как ты?
– Отлично – отвечаю я. – Просто замечательно.
– Я... я не хотел, чтобы всё так...
– Серёжа – перебиваю я. Поворачиваюсь к нему. Смотрю в глаза. – Тебе не нужно объяснять. Не нужно извиняться. Ты сделал свой выбор.
– Но ты же понимаешь... я просто устал. Устал от... от этого всего. От рутины. От...
– От меня – заканчиваю я.
Он молчит.
– Знаешь? – говорю я, и в голосе появляется что-то новое. Злость. Чистая, яркая. – Ты говорил, что она напоминает тебе меня в молодости. Но ты ошибаешься. Она не я. Она никогда не будет мной. Потому что у неё не будет того, что было у нас. Двадцати трёх лет. Двух детей. Тысяч обычных дней, которые мы прожили вместе.
– Маша...
– Ты знаешь, что будет дальше? – продолжаю я, и слова льются сами собой. – Через год, два, пять она тоже устанет. Изменится. Располнеет после родов – если вы решите завести детей. Перестанет краситься каждый день. Начнёт ходить в удобной одежде. И тогда что? Найдёшь следующую?
Он бледнеет.
– Это нечестно...
– Нечестно?! – я смеюсь. – Ты мне говоришь о честности? Ты, который встречался с девочкой, пока я готовила тебе ужин и проверяла тетради до полуночи?
– Я не...
– Уходи – говорю я устало. – Просто уходи. Забирай свои инструменты и больше не приходи.
Он стоит, открывает рот, закрывает. Хватает ящик. Идёт к двери.
Останавливается на пороге.
– Прости – говорит он тихо.
– Не прощу – отвечаю я. – Никогда.
Дверь закрывается.
Ночью я не сплю.
Лежу в кровати – нашей кровати, которая теперь только моя – и думаю.
Он разрушил нашу жизнь. Предал меня. Выбросил, как старую вещь. Но знаете, что самое страшное? Я дала ему это сделать.
Я сама себя выбросила. Задолго до того, как он ушёл. Я перестала заботиться о себе. Перестала видеть в себе женщину. Стала только мамой, женой, учительницей.
И теперь... теперь у меня есть выбор. Я могу остаться в этой пустоте. В этой боли. Могу жалеть себя, винить его, проклинать ту девчонку.
А могу... Могу начать заново.
Утром я звоню подруге.
– Кать... давай в спортзал запишемся. Вместе.
– Маш, ты в порядке?
– Нет – отвечаю я честно. – Совсем не в порядке. Но буду.
Проходит полгода
Я занимаюсь спортом. Начинаю снова читать – не методички и учебники, а нормальные книги. Хожу в театр. В кино. Одна или с подругами.
Постепенно понимаю – Сергей не украл у меня жизнь. Я сама её отдавала. Добровольно. По кусочку. Каждый день. Двадцать три года.
Но знаете что? Я могу взять её обратно.
Однажды встречаю их снова.
В том же торговом центре. Они идут... и я вижу. Она беременна. Большой живот под пальто. Он придерживает её за локоть – осторожно, нежно.
Смотрю на них. И... ничего. Не болит. Не режет. Просто две чужие фигуры в толпе.
Он замечает меня. Бледнеет. Она смотрит на меня с любопытством. Я подхожу.
– Привет – говорю спокойно.
– Маш... привет – он растерян.
– Поздравляю – киваю на её живот. – Желаю счастья.
Поворачиваюсь и ухожу. Не оглядываюсь.
И знаете, что я чувствую? Лёгкость. Впервые за долгие месяцы – лёгкость.
Он сделал свой выбор. Она сделала свой. А теперь я делаю свой.
Я выбираю себя.
Дома смотрю в зеркало. На женщину с короткой стрижкой. С ухоженным лицом. В красивом платье.
– Привет – говорю я своему отражению. – Давно не виделись.
И впервые за много лет я вижу себя настоящую. Не чью-то жену. Не чью-то маму. Просто Машу. Которой сорок шесть. Которая пережила предательство. Которая упала на самое дно. Но встала.
И теперь у неё впереди целая жизнь. Своя жизнь.
Которую больше никто не украдёт.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍