Двадцать пять лет заботы
Мне сорок восемь лет. Мою дочь зовут Настя. Ей двадцать пять.
Я родила её одна. Отец ушёл, когда узнал о беременности. Исчез.
Я растила Настю сама. Работала на двух работах. Снимала квартиру. Экономила на всём.
Но Насте давала лучшее. Хорошая одежда. Игрушки. Кружки. Репетиторы. Всё, что могла.
Я не покупала себе новую одежду годами. Ела дешёвую еду. Не покупала лекарства, когда болела.
Но Настя была одета красиво. Ела хорошо. Училась хорошо.
Она поступила в институт. Я оплачивала общежитие. Давала деньги на еду, проезд, одежду.
— Мама, мне нужны новые сапоги.
— Хорошо, доченька.
— Мама, мне нужен ноутбук.
— Куплю, Настя.
Я работала. Откладывала. Покупала.
Настя окончила институт. Получила диплом. Я была счастлива.
— Настя, теперь найдёшь работу?
— Мам, не сейчас. Я устала. Пять лет училась. Хочу отдохнуть.
— Но тебе нужны деньги.
— Мам, ну ты же дашь. Как раньше.
Я, конечно, давала.
Прошёл год. Настя не работала.
— Настя, когда пойдёшь работать?
— Мам, я ищу. Но нормальных вакансий нет.
— Какие нормальные?
— Ну чтобы зарплата хорошая. И график удобный. И недалеко от дома.
Прошло ещё полгода. Настя по-прежнему не работала. Жила со мной. Я кормила её. Одевала. Давала деньги на развлечения.
— Настя, тебе двадцать четыре года. Пора самой зарабатывать.
Она посмотрела удивлённо.
— Мам, я же твоя дочь. Ты должна мне помогать.
— Помогать — да. Но не содержать полностью.
— Мам, ну я же пока не нашла хорошую работу.
— Настя, любая работа лучше, чем никакая.
Она обиделась. Ушла к себе.
Я посмотрела на счета. На зарплату. На долги.
Мне сорок восемь лет. Я работаю на двух работах. У меня нет накоплений. Нет своего жилья. Нет отпуска. Нет жизни.
А моя дочь в двадцать четыре года не работает. Живёт за мой счёт. И считает, что я должна.
Материнская любовь — это когда ты отдаёшь всё. А потом твой взрослый ребёнок говорит: это моё право.
Требования растут
Прошло ещё полгода. Насте исполнилось двадцать пять. Она по-прежнему не работала.
— Мам, мне нужна новая куртка.
— Настя, у тебя есть куртка.
— Старая. Мне нужна новая.
— Настя, у меня нет денег.
— Мам, как нет? Ты же получила зарплату.
— Зарплата ушла на квартиру и еду.
— Мам, ну купи мне куртку. Пожалуйста.
Я купила. Взяла в долг.
Через неделю:
— Мам, мне нужен новый телефон.
— Настя, у тебя есть телефон.
— Старый. Он тормозит.
— Настя, телефон стоит тридцать тысяч. У меня таких денег нет.
— Мам, ну возьми кредит.
— Что?
— Возьми кредит. Купи мне телефон. Потом отдашь.
Я смотрела на дочь. Двадцать пять лет. Взрослая женщина. Которая просит мать взять кредит на телефон.
— Настя, нет. Я не возьму кредит.
Она разозлилась.
— Мам, ты эгоистка! Другие матери помогают детям!
— Настя, другие дети работают сами!
— Я не могу найти нормальную работу!
— Потому что ты не ищешь! Ты сидишь дома и ждёшь, пока тебе идеальное место упадёт с неба!
— Мам, ты не понимаешь! Сейчас сложно найти работу!
— Настя, тебе двадцать пять лет! Ты должна обеспечивать себя сама!
Она посмотрела на меня холодно.
— Мам, ты меня родила. Значит, ты обязана меня обеспечивать.
Я замерла.
— Что?
— Я не просила меня рожать. Это твой выбор. Значит, ты обязана меня обеспечивать. Пока я не встану на ноги.
— Настя, тебе двадцать пять лет! Ты уже взрослая!
— И что? Родители должны помогать детям. Всегда.
Она ушла.
"Ты меня родила, значит, обязана обеспечить".
Эти слова крутились в голове.
Моя дочь. Которую я растила одна. Которой отдала всю жизнь. Говорит мне, что я ей должна. Потому что родила.
Последняя капля и решение
Прошло два месяца. Настя нашла работу. Администратор в салоне. Зарплата — двадцать пять тысяч.
Я обрадовалась.
— Настя, молодец! Наконец-то!
Она пожала плечами.
— Ну не сказать, что я в восторге. Зарплата маленькая.
Настя проработала неделю. Пришла домой, бросила сумку.
— Всё. Уволилась.
Я замерла.
— Что?
— Уволилась. Не буду там работать.
— Почему?
— Мам, там тяжело. Надо весь день стоять. Ноги болят. И директриса противная.
— Настя, это работа. Везде трудности.
— Мам, я не буду терпеть такое отношение. Я достойна лучшего.
— Настя, ты проработала неделю!
— И что? Мне не понравилось. Найду другую работу.
Я вздохнула.
— Настя, как ты будешь жить? У тебя нет денег.
— Мам, ну ты же поможешь.
— Настя, у меня нет денег помогать тебе!
— Мам, ну у тебя же есть зарплата.
— Зарплата уходит на квартиру, еду, коммуналку!
— Мам, ну что-то останется.
— Нет! Не останется! У меня самой ничего не остаётся!
Настя посмотрела раздражённо.
— Мам, ну не ори. Я не виновата, что у тебя маленькая зарплата.
Я смотрела на дочь. И что-то во мне сломалось.
— Настя, собирай вещи.
Она посмотрела удивлённо.
— Что?
— Собирай вещи. И съезжай.
— Мам, ты шутишь?
— Нет. Я больше не буду тебя содержать. Ты взрослая. Ты можешь работать. Но ты не хочешь. Ты считаешь, что я тебе должна. Но я не должна. Я вырастила тебя. Дала образование. Теперь ты сама отвечаешь за свою жизнь.
Настя побледнела.
— Мам, ты не можешь меня выгнать!
— Могу. И выгоняю.
— Мам, мне некуда идти!
— Найдёшь. Снимешь комнату. Устроишься на работу. Будешь жить сама.
— Мам, у меня нет денег!
— У меня тоже нет. Но я как-то живу.
— Мам, это жестоко!
— Жестоко — это сидеть на шее матери в двадцать пять лет и требовать новый телефон.
Настя смотрела на меня. В глазах паника.
— Мам, ну ты же не серьёзно...
— Серьёзно. У тебя есть неделя. Найди работу. Сними жильё. Переезжай.
— Мам, я не справлюсь!
— Справишься. Ты взрослая. Умная. Образованная.
Я ушла в спальню. Закрыла дверь. Села на кровать. Руки дрожали.
Но я не жалела.
Любовь к детям — это не давать им всё, что они требуют. А учить их жить самостоятельно. Даже если для этого приходится быть жёсткой.
Прошла неделя. Настя не искала работу. Не искала жильё. Она думала, что я передумаю.
В воскресенье я сказала:
— Настя, время вышло. Завтра переезжаешь.
Она заплакала.
— Мам, ты меня не любишь!
— Люблю. Поэтому и учу тебя жить самой.
— Это не любовь! Это жестокость!
— Нет, Настя. Жестокость — это держать тебя здесь. Дать тебе думать, что тебе всё должны. Что ты можешь не работать в двадцать пять лет. Это жестокость. Потому что в тридцать лет ты останешься никем.
На следующий день Настя собрала вещи. Позвонила подруге. Попросилась на пару дней. Ушла, хлопнув дверью.
Я осталась одна. Тихо. Пусто.
И впервые за двадцать пять лет почувствовала — я свободна.
Три месяца спустя
Прошло три месяца. Настя не звонила первый месяц. Обижалась.
Потом написала:
"Мама, я устроилась на работу. Кассир в супермаркете. Зарплата 30 тысяч. Снимаю комнату с девочкой. Делим пополам. Получается по 10 тысяч. Живу."
Я написала:
"Молодец, доченька. Горжусь тобой."
Прошло ещё два месяца. Настя позвонила.
— Мам, можно я приеду?
— Конечно.
Она пришла в субботу. Худая. Уставшая. Но глаза другие. Взрослые.
Села на кухне. Молчала.
— Настя, как дела?
— Нормально. Работаю. Уже два месяца.
— Нравится?
— Не сказать, что нравится. Устаю. Ноги болят. Но терплю.
— Почему терплю?
— Ищу другую. Но пока не нашла. А деньги нужны. Квартплата, еда, проезд. Всё сама плачу.
Я кивнула.
— Трудно?
Настя посмотрела на меня.
— Мам, очень трудно. Я не знала, что так трудно. Работать каждый день. Платить за всё. Экономить. Считать каждую копейку.
— Да. Трудно.
— Мам, я не понимала. Когда жила с тобой. Я думала, деньги просто есть. Еда просто есть. А на самом деле... ты всё это зарабатывала. Каждый день. Годами.
Я молчала.
— Мам, прости меня. Я была эгоисткой. Я требовала от тебя всё. Телефоны, куртки, деньги. А ты работала на двух работах. И давала мне всё. И я не ценила.
Слёзы катились по её щекам.
— Мам, прости. Я была дурой. Я думала, что ты мне должна. Потому что родила. А на самом деле... ты мне ничего не должна. Ты мне дала жизнь. Образование. Любовь. Это больше, чем кто-либо мог дать.
Я обняла дочь.
— Настя, я не сержусь. Я просто хотела, чтобы ты научилась жить сама.
— Я учусь, мам. Трудно. Но я учусь.
Мы сидели на кухне. Пили чай. Разговаривали.
И я видела — моя девочка выросла. Не тогда, когда получила диплом. А сейчас. Когда столкнулась с реальностью. И справилась.
Справедливость — это когда взрослые дети учатся отвечать за себя. Когда перестают требовать и начинают благодарить. Когда понимают: родители дали им жизнь. Но жить её они должны сами.
Полгода спустя
Прошло ещё три месяца. Настя нашла новую работу. Администратор в стоматологии. Зарплата сорок пять тысяч.
Позвонила, радостная:
— Мам, меня взяли! Нормальная зарплата! Я смогу снять квартиру получше!
— Молодец, Настенька. Горжусь тобой.
— Мам, это всё благодаря тебе. Если бы ты меня не выгнала, я бы до сих пор сидела на диване. И ничего бы не добилась.
— Я не выгнала. Я отпустила.
— Знаю, мам. Спасибо.
Настя приходит ко мне раз в неделю. По субботам. Приносит сладости. Мы пьём чай. Разговариваем.
Она рассказывает о работе. О планах. О том, что копит на первый взнос по ипотеке.
— Мам, через год накоплю. Возьму ипотеку. Куплю однушку. Свою.
— Настя, это прекрасно.
Я смотрю на дочь. Взрослая. Самостоятельная. Ответственная. И я понимаю — я всё сделала правильно. Когда выгнала её. Когда заставила столкнуться с реальностью. Когда сказала "нет".
Потому что только так она смогла вырасти по-настоящему.
Вчера Настя написала:
"Мам, спасибо, что не дала мне остаться ребёнком. Спасибо, что научила меня жить. Я тебя люблю."
Я ответила:
"Я тоже тебя люблю, доченька. И горжусь тобой."
И это правда.
Я горжусь дочерью. Которая в двадцать пять лет думала, что ей всё должны. А в двадцать шесть поняла, что должна только себе.
Настоящая материнская любовь — это не делать всё за детей. А научить их делать самим. Даже если для этого приходится отпустить. Даже если больно. Потому что только так они станут сильными.
А вы смогли бы выгнать взрослого ребёнка, чтобы он научился жить сам? Или родительский долг не заканчивается никогда? Пишите в комментариях.
Если вам понравилось — ставьте лайк и поделитесь в соцсетях с помощью стрелки. С уважением, @Алекс Котов.