Если начинать говорить про «Искупление» Константина Еронина, добравшегося аж до ММКФ, а скоро и до национального проката, то первым делом упираешься в звездный каст. Что нашли прославленные актеры в материале режиссера-самоучки из Нижнего Новгорода и что может там найти зритель, попробуем разобраться.
Итак, главный герой возвращается в родную деревню с очередной русско-турецкой войны. Специалист наверняка поймет с какой именно – по его обмундированию из сцены боя в прологе, но в повозке он едет уже в простой шинели, и это явно неспроста. Все войны одинаковы, как бы говорят нам, дальнейшая недвусмысленно заявленная условность декораций, это подтверждает.
И имен в этой истории почти нет (кроме одного, но об этом позже). Главный герой, например, так и подписан в финальных титрах – «Главный герой». Его играет Сергей Безруков. А в роли Знахаря – Виктор Сухоруков. А в роли Смотрителя кладбища – Никита Кологривый. Еще есть Кирилл Кяро, Хаски и другие более или менее известные актеры и актрисы.
Прочувствовав ту меру условности, с которой снят этот фильм, невольно тянет писать всех персонажей с прописной буквы. Да и локации хочется обозначать примерно так же – вот, например, Церковь, а вот это – Кладбище. Вдобавок все это снято в густо насыщенном черно-белом (редкий цвет – дополнительный акцент, зачем он тут станет понятно ближе к финалу), с фактурным дымом, контрастными перепадами и крупными планами.
Впрочем, вернемся к завязке. Солдата ждут дома плохие новости – его жена, как и многие другие жители деревни, ушла в лес (в Лес?) и бесследно пропала. Местный бесноватый знахарь винит в дьявольских кознях детей солдата (немую дочь и сына с ментально-двигательными проблемами), а еще по деревне ходит кузнец с явными инфернально-недобрыми замыслами и время от времени появляются другие зловещие персонажи.
Мотивации четко обозначены, первые же диалоги дают понимание о характеристиках основных персонажей, но вот та самая самая условность буквально всего, что мы видим в кадре, превращает простой в общем-то сюжет (его можно было бы описать в несколько предложений) в символический нарратив (скажем даже – в Нарратив).
В фильмографии Константина Еронина есть одна короткометражка 22-го года «Чистилище» (отмечена в Каннах) и один полный метр 24-го «Вдохновение», снятые в том же ч/б, с историями, рассказанными столь же условным языком. В качестве референса критики называют Бергмана и опыты немецкого экспрессионизма столетней давности, вполне справедливо поминают «Маяк» Роберта Эггерса, в общем, такие вполне киноманские экзерсисы.
Существует еще часовой документальный фильм Николая Чернобаева «Магия кино», снятый, в основном, на площадке «Искупления». С одной стороны это почти бэкстейдж, с другой – немного лукавое промо, как бы рассказывающее нам о творческом пути, мотивациях, устремлениях и внутреннем мире режиссера и сценариста. Здесь смонтированы два больших интервью Еронина, рабочие моменты съемок и небольшие реплики основных актеров (Безрукова, Сухорукова и Кологривого в том числе).
Тут есть и про киноманство, взлелеянное еще в семье, и про опыт коммерческого фото и видеопродакшена, а еще про напор, искренность и немалый, судя по всему, талант в командообразовании, умении увлечь всех, от продюсеров и именитых актеров, до технического персонала. Для российского режиссера, принципиально делающего откровенно некоммерческие фильмы на локальной производственной базе – важнейшие качества.
А в поиске ответа на ключевой вопрос «про что кино?», мне пришло на память слово – аллегория. Как стилистический прием его обычно критикуют (и, в общем-то справедливо). Вместо того чтобы будить воображение и провоцировать нас на собственные размышления, аллегория часто просто вручает читателю (зрителю в нашем случае) «готовый ответ», упрощая мир художественного произведения до простой схемы.Но, с другой стороны, аллегория может быть не «костылем», а «телескопом» для разглядывания далеких истин, обобщая сложные идеи иабстрактные понятия. Дело, как всегда, впрочем, в таланте автора.
Так вот, единственное имя, которое появляется в этой истории – Иван, он становится не просто соратником Главного героя, а ключом к главной аллегории. Ведь Иван – это архетип, самое что ни на есть русское «everyman». И его появление – это и есть тот самый «готовый ответ», который обретает плоть. Но ответ этот – не о внешнем враге, а о битве внутренней. Условность декораций, чёрно-белая эстетика, превращение персонажей в символы – всё это ведёт к истине, которую фильм провозглашает не как схему, а как откровение: человеку, чтобы спастись и очиститься, предстоит победить не персонифицированные невзгоды, не беса-кузнеца, а настоящего дьявола – внутри себя. И в этом болезненном, но необходимом акте самопознания и самопреодоления и заключается главное искупление.
Идти же на «Искупление» как на обычное жанровое кино, которое показывают в ближайшем кинотеатре не нужно, это не развлечение. Искать в нем повод для интеллектуальных упражнений тоже бессмысленно – головокружительных метафор, требующих расшифровки, здесь нет. Но как опыт авторской одержимости замыслом, позволяющий объединить талантливых актеров, хорошего оператора и множество других людей создающих законченное и вполне цельное по стилю и языку кинематографическое полотно – фильм, несомненно, представляет интерес. Тут и декларативность образного языка, и некоторую прямолинейность монологов, и даже «Спокойную ночь» Цоя на финальных титрах можно понять и принять (зачеркнуто) простить.
Обязательно поделитесь своим впечатлением от фильма в комментариях и подпишитесь на этот канал, чтобы не пропустить другие обзоры фильмов, которые все обсуждают.