Обстановка
В октябре 1610 года Москву занял польский гарнизон. Возглавлял его Александр Гонсевский. Между прочим, семи-боярное правительство сделало пана Гонсевского главой Стрелецкого приказа и боярином.
Да, еще раз оговорюсь: конечно, гарнизон «польский» условно. Понятно, что наемные армии XVII века состояли чёрте из кого. Но для простоты, показывая подчиненность Сигизмунду III, я называю его польским, а солдат поляками.
И поляки при Лжедмитрии I в 1606 году, и поляки Александра Гонсевского вели себя, мягко говоря, вызывающе и неуважительно по отношению к русскому населению и православным святыням. В частности, Гонсевский арестовал патриарха Гермогена.
Патриарх всё же имел возможность сноситься с жителями других городов и начал рассылать грамоты с призывом постоять за православие. Пользуясь этими призывами, Прокопий Ляпунов в Рязани организует зародыш Первого земского ополчения.
Зародыш было нетрудно задавить. По крайней мере, так считали сами поляки. И Гонсевский посылал к королю под Смоленск, прося людей. Король людей не дал. Пожалуй, что у него и самого их остро не хватало.
Первому земскому ополчению здорово помогла своевременная смерть Лжедмитрия II (21 декабря 1610 года). Покрутившись туда-сюда, вожаки казаков Заруцкий и дворян Трубецкой присоединились к движению Ляпунова. Земское ополчение обретало и силу, и черты.
На протяжении февраля и начала марта 1611 года силы ополчение постепенно стягиваются к Москве. Внутри города, как оказалось, у них тоже были сторонники, с которыми определенно поддерживалась связь.
Пожарский в Москве
Одним из таких сторонников и являлся Дмитрий Михайлович Пожарский. Тут возникает вопрос: почему Пожарский в марте 1611 года оказался в Москве, а не в рядах идущего снаружи ополчения?
Сразу скажу, что однозначного и точного ответа нет. Одни лишь рассуждения и предположения. Например, следующие.
Идти вместе с Ляпуновым, то есть под его началом, Пожарскому невместно – больно уж худороден рязанский дворянин. Примкнуть к тушинцам – еще того хуже, сплошной сброд и изменники.
С другой стороны, в 1612 году Пожарский, уже глава Второго ополчения, говорил, что готов стать под знамена Василия Васильевича Голицына. В марте 1611 года Голицын находился с посольством в стане Сигизмунда под Смоленском, однако поддерживал тесную связь с патриархом Гермогеном. Кто-то даже склонен видеть в Голицыне руководителя (тайного) земского движения. Не по его ли поручению Пожарский и прибыл в Москву, чтобы зажечь восстание изнутри?
Как по мне, так эта версия с Голицыным слишком натянута. Нет никаких доказательств. С другой стороны, у нас вообще с доказательствами версий туго. Одна выглядит не хуже другой. Выбирай на вкус.
Как бы то ни было, а в марте 1611 года Пожарский находится в Москве. Наверняка не один, а с небольшим вооруженным отрядом. Польские власти и Семибоярщина его не трогают – вроде бы не за что.
Московское восстание
Имелся ли общий план одновременно удара по полякам в Москве снаружи и изнутри? Вполне может быть. Но события вышли из-под контроля. И получилось как получилось.
Ни для кого не было секретом приближение к Москве Земского ополчения. И поляки, и русские были на нервах. Тут одной искры, одного конфликта хватит, чтобы московская пороховая бочка рванула. Она и рванула 19 марта 1611 года.
Поляки попытались мобилизовать русских возчиков, чтобы подвезти пушки к стенам Китай-города и установить их там. Возчики оказали сопротивление. Потом пошло «Наших бьют!»
Вполне возможно, что Гонсевский решил заранее расправиться с оппозицией в городе. Не дожидаясь подхода армии извне. Польские отряды вышли из Кремля и Китай-города и начали наводить шорох на улицах внутри Белого города. Очень может быть, что у поляков имелись, скажем так, адреса, где кучковались ратники ополчения внутри Москвы. Догадки, догадки, предположения…
Выползшие по разным направлениям отряды Гонсевского наталкивались на сопротивление. Видимо, наиболее серьезное сопротивление оказывалось именно там, где уже собиралась вооруженная сила. Одним из таких очагов сопротивления стал «острог у Введения Пречистой Богородицы». Здесь русскими командовал Дмитрий Пожарский.
Скорее всего, тут имеется в виду храм Введения Пречистой Богородицы, что стоял на Большой Лубянке на месте нынешней площади Воровского буквально в 200 метрах от Лубянской площади. Вот тут-то и сражался в марте 1611 года Дмитрий Пожарский.
200 метров от острожка было не только до нынешней Лубянской площади, но и до стены Китай-города. Соответственно, поляки никак не могли терпеть подле себя осиное гнездо. Они атаковали Пожарского. Тот смог притащить в острожек несколько пушек, которые остановили продвижение противника.
На самом деле в этот день 19 марта за пределами Кремля и Китай-города поляки имели, мягко говоря, весьма скромные успехи. Их самая лучшая часть – немецкая пехота – работала как пожарная команда, бросаясь от одного места к другому. Но находиться сразу везде немцы не могли.
И вот тогда против восставших решено бросить не только пехоту, но и огненную стихию – поляки и их русские союзники (или пособники) принялись поджигать город. В первый день сожгли немного. Зато 20 марта Москва заполыхала уже по-настоящему.
Пожарский, выдержав первые атаки 19 марта, продолжал крепко стоять и 20 марта. Он, как и все москвичи, ждал подхода отрядов Ляпунова. Но они не успевали.
А поляки систематически зачищали (выжигали) город. Пали позиции защитников на Тверской и Никитской, затем в Чертолье. В Замоскворечье извне подоспели поляки Струся и тут нанесли поражение обороняющимся. Едва ли не последним оплотом восставших оставался острожек Пожарского.
Когда у поляков высвободились силы в других районах города, они сосредоточились на этом осином гнезде. Пожарский держался до последнего, пока сам не пал тяжело раненый. Оборона рухнула, к 21 марта восстание было подавлено.
Раненого Пожарского удалось вывезти в Троице-Сергиев монастырь.
Продолжение:
------
Все материалы рубрики "Русские полководцы":