Мы привыкли думать о традициях как о чём-то древнем, уходящем корнями в седую старину. Между тем, многие из тех обычаев, что кажутся нам вековыми, родились совсем недавно – буквально вчера по меркам истории. Стоит лишь присмотреться повнимательнее, и становится ясно: тридцать-сорок лет перед Первой мировой войной были временем особенно усердного изобретательства в этой области. Традиции создавались повсеместно, с энтузиазмом и размахом – словно на конвейере.
Это массовое производство велось двумя путями. Первый можно назвать политическим: государства и организованные движения сознательно конструировали ритуалы для укрепления власти и лояльности. Второй – социальный: различные группы создавали практики для выражения собственной идентичности, не всегда задумываясь о политических целях. Но в основе обоих лежала одна и та же причина: общество менялось стремительно и радикально, старые формы связей рушились, и требовалось нечто новое — объединяющее новое прошлое.
Государства сталкивались с беспрецедентной проблемой: как управлять массами граждан, когда традиционные иерархии власти больше не работают? Прежде подданные знали своё место в чётко выстроенной пирамиде. Теперь же чины сменились классами, а вместе с этим пришла электоральная демократия с её непредсказуемостью.
Французская республика: Марианна вместо короля
Посмотрим на Третью французскую республику. Здесь задача стояла ясно: превратить наследие революции в то, что объединит всех французов – от радикальных якобинцев до умеренных буржуа. Рецепт оказался на удивление простым и эффективным.
Первым делом республика создала светский эквивалент церкви – начальное образование. Учителя становились новым священством, а школьные учебники – катехизисом, который превращал крестьян во французов, а французов – в добрых республиканцев. Содержание этих книг не оставляли на волю случая. Централизованное государство знало, что именно нужно вкладывать в юные головы.
Затем появились публичные церемонии. День Бастилии, учреждённый в 1880 году, стал главным изобретением. Эта дата прежде не была особенно значима – взятие Бастилии было лишь одним из эпизодов революции, причём довольно противоречивым. Но именно эта точечность сработала: можно было помнить о революции, не вдаваясь в споры о Робеспьере, якобинцах и гильотине. Четырнадцатое июля превратилось в праздник, где государственный пафос смешивался с народным весельем – фейерверками и танцами на улицах.
Военный парад в честь Дня взятия Бастилии проводится в Париже каждое утро с 1880 года. На фото: между 1914 и 1918 гг.
Третьим столпом стало массовое производство памятников. Франция покрылась статуями Марианны и бородатых республиканских деятелей. Примечательно, что это было демократическое предприятие: инициативу брали на себя местные власти, а рынок предлагал варианты на любой кошелёк – от скромных бюстов для бедных коммун до пышных ансамблей для честолюбивых городов.
Марианна — символ Французской республики, а также символическое именование Франции с 1792 года
Республика сознательно избегала углубления в историю. Поэтому выбрали символы: триколор, Марианну, «Марсельезу», лозунг «Свобода, Равенство, Братство». Всё просто, ясно, узнаваемо. Даже на почтовых марках до 1914 года избегали исторических сюжетов, ограничиваясь монограммой RF.
Этот механизм работал. Революционная традиция была приручена, социалисты либо вписались в систему, либо остались в изоляции. Правые оказались в вечном меньшинстве, предоставляя добрым республиканцам врага, против которого можно было объединяться.
Германия: в поисках нации
Совсем иная картина складывалась в Германской империи. Здесь проблема стояла острее: как придать легитимность прусской версии объединения? Как примирить демократический электорат с империей, которую многие не считали правильным решением немецкого вопроса?
Бисмарк, прагматик до мозга костей, не слишком верил в силу символов. Его рецепт был прост: дать либеральной буржуазии большую часть её программы, не угрожая при этом власти прусской монархии и армии. Но эта стратегия давала сбои, особенно с католиками и социал-демократами.
При Вильгельме II началась настоящая кампания по изобретению традиций. Нужно было связать Первый рейх со Вторым, показать новую империю как исполнение вековых немецких чаяний. Проблема была в том, что историю Священной Римской империи трудно представить в националистическом ключе XIX века, да и к развязке 1871 года она не вела.
Нидервальдский памятник
Выход нашли в строительстве монументов. Памятник Арминию в Тевтобургском лесу, Нидервальдский монумент, мемориал битвы при Лейпциге – всё это должно было создать образ вечной Германии. Масштаб строительства в 1890-е поражает: только памятников императору Вильгельму I возвели 327, хотя превратить его в подлинного отца нации не удалось. Когда умер Бисмарк, в одном только 1898 году 470 городов решили воздвигнуть ему монументы. Народ сам выбрал своего героя.
Памятник Арминию вблизи Детмольда
Германии не хватало общего национального опыта. Единственное, что объединяло всех граждан новой империи – франко-прусская война 1870-71 годов. Это отразилось в церемониях: празднования годовщин сражений, дня рождения императора, бесконечные речи о войне и династии Гогенцоллернов. Одна гимназия за период с августа 1895 по март 1896 года провела более десяти подобных церемоний.
Первая статуя Бисмарка в Германии, установленная в 1877 году в Бад-Киссингене
В отличие от Франции с её ясными символами, Германии приходилось обращаться к мифологии и фольклору – немецкому дубу, императору Барбароссе, карикатурному образу Deutsche Michel. Этот простодушный, но физически сильный немец должен был воплощать народный характер. Германию было легче определить через то, чему она противостояла, чем через то, чем она являлась сама.
Америка: создавая американцев
Соединённые Штаты столкнулись с проблемой иного рода. Здесь нужно было превратить в американцев огромный поток иммигрантов. Американцами не рождались – ими становились по выбору. Это требовало особой работы.
Гора в горном массиве Блэк-Хилс, юго-западнее города Кистон в Южной Дакоте, США. Известна тем, что в её гранитной горной породе высечен барельеф «Святыня демократии» высотой 18,6 метра, содержащий скульптурные портреты четырёх президентов США: Джорджа Вашингтона, Томаса Джефферсона, Теодора Рузвельта и Авраама Линкольна.
С одной стороны, новоприбывших приучали к ритуалам, связанным с революцией и отцами-основателями. День благодарения превратился в государственный праздник, символизирующий англо-саксонскую протестантскую традицию. С другой стороны, праздники самих иммигрантов – День святого Патрика, позже День Колумба – вплетались в американскую жизнь.
Школьники отдают честь американскому флагу, сентябрь 1915 года
Образовательная система стала машиной политической социализации. С 1880-х годов школьники ежедневно приветствовали американский флаг (салют Беллами) – ритуал, который продолжается до сих пор. Концепция «американства» подразумевала выбор определённых верований и моделей поведения. А раз существовало «американство», должно было существовать и «неамериканское» – категория, особенно часто применявшаяся к рабочим-иммигрантам.
Монархии в эпоху демократии
Монархии тоже не остались в стороне от изобретательства. В этот период появились ставшие привычными королевские ритуалы, ориентированные на широкую публику. Открытием стали юбилеи – празднования круглых дат правления.
Уильям Юарт Локхарт, «Служба в честь золотого юбилея королевы Виктории», Вестминстерское аббатство, 21 июня 1887 года (1887–1890)
Юбилей королевы Виктории 1887 года, повторённый через десять лет из-за огромного успеха, вдохновил другие монархии. Даже самые традиционалистские династии – Габсбурги и Романовы – к началу XX века освоили эту форму саморекламы. Это было принципиально новым: прежде королевские церемонии символизировали отношения правителя с Богом и его положение на вершине аристократической иерархии. Теперь монарх устанавливал прямые отношения со всеми подданными.
Царская семья участвует в торжественной процессии по случаю 300-летия дома Романовых
В Британии возрождение королевского ритуализма рассматривали как необходимый противовес электоральной демократии. Дизраэли понял: «почтение к трону и к особе, его занимающей» – мощный инструмент власти. Слава и величие могли быть символически разделены с бедными через королевскую власть и её ритуалы.
Новый язык символов
После 1870 года правители и мыслящие представители среднего класса заново открыли важность иррациональных элементов для поддержания социального порядка. Либеральная идеология с её верой в рациональный расчёт индивидов показала свою недостаточность. Новое поколение – от Фрейда до Дюркгейма – переоткрывало иррациональное в человеческой душе и в социальной психологии.
Понимание политики изменилось. Стало ясно: узы, удерживающие вместе человеческие сообщества, не являются следствием рационального расчёта. Нужны были символы, ритуалы, общие воспоминания – пусть даже изобретённые.
Период перед Первой мировой стал апогеем определённого языка публичного символизма. Одержимость статуями и монументами достигла пика, хотя в межвоенный период этот язык быстро устарел. Зато другая форма символизма оказалась жизнеспособнее – язык публичных церемоний и массовых сборищ. Создавались новые ритуальные пространства: спортивные стадионы, площади для парадов. Акцент смещался с тщательно продуманных декораций на движение и участие самих акторов.
Однако важно понимать: даже самые циничные манипуляции с общественным сознанием удавались лишь тогда, когда они попадали «на неправильное волнение», когда проводились исследования на глубинной, неосознанной потребности людей в общности, идентичности и смысле в мире, который менялся слишком быстро. Государство и политика могли предлагать символы, но принимал или отвергал их сам народ.
И сегодня, когда мы наблюдаем, как приходят новые ритуалы, как старые праздники превращаются в новое изменение, политика взывает к «исторической памяти», стоит помнить об уроках этой эпохи. Традиция — это не застывший документ в витрине музея. Это живой, летающий и, что самое главное, постоянно конструируемый процесс. И понимание того, как и она возникла, — один из традиционных инструментов для понимания не только прошлого, но и нашего бурного настоящего – ведь фабрика традиций продолжает работать и сегодня.
По мотивам: Э. Хобсбаум. «Изобретение традиции 1870–1914».
Задонатить автору за честный труд
***
Приобретайте мои книги в электронной и бумажной версии!
Мои книги в электронном виде (в 4-5 раз дешевле бумажных версий).
Вы можете заказать у меня книгу с дарственной надписью — себе или в подарок.
Заказы принимаю на мой мейл cer6042@yandex.ru
«Последняя война Российской империи» (описание)
«Суворов — от победы к победе».
ВКонтакте https://vk.com/id301377172
Мой телеграм-канал Истории от историка.