— О, Макс, давай, заходи, — почти пропела Аллочка, поправляя большое банное полотенце на голове, которым были замотаны ее длинные роскошные волосы. Судя по всему, она искупалась прямо перед самым приходом молодого человека.
Максим, заходя в квартиру, недовольно покосился на девушку, едва сдерживая раздражение.
— Ишь, какая! Ванну, небось, принимала! А за воду кто платить будет? Я! — подумал он.
А Аллочка, обворожительно улыбаясь, продолжила:
— А я тут весь день домашними делами занималась, пельмешки лепила, в морозилке лежат. Да вот еще голубцы твои любимые приготовила.
Услышав про еду, дико голодный Максим немного отмяк, волна претензий поутихла.
— Давай, милый, разувайся-раздевайся, мой руки и за стол. Сейчас я тебя накормлю как следует, а уж потом... — тут девушка сделала паузу и игриво посмотрела на Максима.
— Я устал, — буркнул парень, — поем и сразу спать.
После сытного и действительно вкусного ужина, уж что-что, а готовить Алла умела просто замечательно, враз подобревший Максим окончательно размяк. Парень сидел за столом и в полудреме наблюдал, как девушка ловко и быстро управляется с посудой, непрестанно щебеча о всякой житейской чепухе.
С Аллой Максим познакомился пять лет назад. Тогда она была студенткой четвертого курса экономического колледжа. Молодые люди в процессе встреч поняли, что не могут жить без друг друга, и потому стали жить вместе в квартире Максима, надеясь погл-нибудь в будущем официально зарегистрировать отношения.
После окончания колледжа Алла поступила в институт на бюджет, который благополучно закончила в положенное время, но работать не пошла, ссылаясь на то, что по специальности устроиться без опыта не может и вообще. Все это время Максим почти полностью оплачивал все счета и траты, работая на двух работах. Алла же всего лишь отдавала свою маленькую стипендию, когда училась.
Молодому человеку в последние месяцы захотелось сделать ремонт в своей квартире, потому что и обои, и потолок, и кафель уже выглядят старыми, и их надо бы обновить. Он неоднократно говорил Алле, чтобы она потрудилась и нашла себе хоть какой-то доход, так как он один не потянет траты на ремонт, на что девушка начинала хлопать ресницами и лепетать, мол, боюсь у меня не получится, потому что по дому много дел — уборка, стирка, готовка. Где силы брать на работу с девяти до шести?
Максиму такие речи очень не нравились. Да, конечно, стараниями Аллы в квартире всегда идеальная чистота и вкусная свежая еда. Но... Она постоянно сидит дома, в его квартире. Проводит на его территории времени гораздо больше, чем он.
И создается такое впечатление, что хозяйка именно Алла. А он, Максим, нет никто и звать никак. Почему она даже и не собирается вносить материальный вклад в жилище? Ведь другие женщины
все успевают. И деньги зарабатывать, и домом заниматься, еще и детей воспитывать. Вот как так? Она сильно продуманная такая или правда не может? А почему тогда другие могут?
— Или не могут? — вдруг подумал он, глядя Алле в спину, пока она мыла тарелку. — Может, их мужья тоже приходят такими же уставшими и злыми на весь мир?
Перед глазами Максима возник образ их соседки Ольги, которая носилась с двумя детьми, работала бухгалтером и всегда выглядела измотанной. Ее муж, Сергей, никогда не жаловался, но в его глазах читалась такая же усталость, как и у Максима.
— А мы-то без детей, — с горькой иронией подумал парень.
— Кофе хочешь? — с улыбкой обернулась Алла, прерывая его тягостные размышления. Ее глаза сияли, она была вся такая уютная, милая и ухоженная.
— Нет, — коротко бросил он и, тяжело поднявшись из-за стола, побрел в ванную умываться.
Максим смотрел на свое отражение в зеркале и видео осунувшееся лицо, темные круги под глазами, безумно усталый взгляд. Ему было всего 27, а он чувствовал себя на все 40.
Получив в наследство от бабушки эту квартиру, он думал, что с отдельным собственным жильем будет хозяином своей жизни, только этого не произошло. Не получилось у Максима стать хозяином, зато он стал создателем чужого комфорта.
Алла организовала замечательные условия проживания для себя, прикрываясь якобы заботой о нем. И это здорово угнетало. Что делать дальше, Максим пока не знал. Но и жить по-прежнему уже было невозможно.