20 ноября – день рождения Зинаиды Гиппиус, знаменитой, можно даже сказать легендарной, поэтессы Серебряного века. В некотором смысле его символу. У неё были поэтические удачи, но в целом, конечно, стихам Гиппиус далеко и до Блока, и до Фёдора Сологуба. Сама фигура Гиппиус, её манера поведения, порой шокирующая публику, вообще тщательно культивируемый ею имидж «главной декадентки», – вот что запомнилось современникам прежде всего. И всё же, конечно, как поэт и наблюдательный критик Гиппиус куда больше этого образа.
Девица и декадент
Зинаида Гиппиус по рождению – провинциалка, да ещё и из самой глубинки: она родилась в 1869 году в городишке Белёве, где работал её отец-юрист. Более того: будущая вершительница литературных судеб не получила никакого образования, семья часто переезжала (из одного провинциального города в другой), в гимназию устраивать Зинаиду и её сестер (троих, между прочим) смысла не было. Впрочем, обожавшая читать книга Зина была тому только рада. Читала запоем, а вскоре и сама начала писать, причем всё подряд – и стихи, и прозу. Стихи уже тогда были вполне декадентские – про любовь и смерть, тем, кто их видел, автор казалась испорченным ребенком… Ничего подобного, конечно, не было, вспоминала потом со смехом Гиппиус – просто ей нравился внешний антураж, что тогда, что потом.
Была она девицей довольно своенравной, а потому судьба её могла обернуться по-разному. Рано, в 18 лет, выскочила замуж – и тут, конечно, ей повезло необыкновенно: женихом оказался молодой литератор Дмитрий Мережковский. С ним она проживет 52 года, пройдя сквозь множество испытаний. Интересный факт: Мережковский был старше её на 4 года, и переживёт она его тоже на 4 года. То есть, уйдут они в одном возрасте, вполне почтенном: 75 лет. Своего мужа Гиппиус ценила всегда очень высоко, что, как писали современники, «было даже странно в писательнице такого острого, холодного ума и такого иронического отношения к людям». Ценила – да. А любила ли? Кто ж может ответить на этот вопрос…
Мережковский всегда казался старше своих лет, благодаря бороде и крайне серьёзному внешнему виду. Да и произведения его были такими – очень серьёзными, как будто нахмуренными. Рядом с ним Гиппиус долгое время смотрелась как юная девица. Думаю, чисто по-женски ей это нравилось.
В эпицентре Серебряного века
С Мережковским Гиппиус наконец-то перебралась в Петербург – и вокруг их пары быстро возник литературно-философский кружок. Собственно, этих кружков было много – один распадался, другой возникал. Долгое время вместе с Дмитрием и Зинаидой жил, и как будто бы даже был третьим в их странной бездетной семье, литератор Философов – что, конечно, крайне шокировало, но и привлекало публику. Современные исследователи склоняются к тому, что отношения Гиппиус и Философова были исключительно дружескими. Скажу больше: есть мнение, что и с самим Мережковским Зинаида общалась исключительно как друг. Гиппиус всю жизнь интересовала только литература. И тут она блистала! Была, как писали о ней, «вдохновительницей, подстрекательницей, советчицей, исправительницей, сотрудницей чужих писаний, центром преломления и скрещения разнородных лучей».
Её называли не иначе как «декадентская мадонна» (а то и вовсе «белая ведьма»). Знаменитый портрет в мужской одежде работы Леона Бакста наделал много шума – но и разошелся во многих копиях. Она была, пожалуй, главным шоу-деятелем Серебряного века. Знала в нём, кажется, всех до единого. О многих оставила крайне интересные, но и крайне язвительные воспоминания «Живые лица». Особая статья – отношения с Александром Блоком, многолетние «качели» – от самой тесной дружбы, до ненависти (в итоге Гиппиус так и не смогла простить ему поэмы «Двенадцать», сама-то она революцию ненавидела).
Ну и конечно, её собственные стихи, которые она считала самым главным в своей жизни, пользовались большой, но тоже отчасти скандальной известностью. Читая их сегодня, трудно понять, что же такого эпатажного находили здесь современники. Но вот, например, с феминистской точки зрения она стала писать одной из первых. В числе «икон» русского феминизма она, конечно, не на последнем месте. Тогда это было крайне непривычно и даже возмутительно.
Эмигрантская «Лампа»
После революции Гиппиус с Мережковским оказались в эмиграции – в отличии от многих, кто оказался за рубежами России по воле случая, это было их сознательное решение.
В Париже много лет существовал очередной их кружок – «Зелёная лампа», ставший на какое-то время центром русских литераторов за рубежом. До самой старости Гиппиус оставалась всё той же язвительной, остроумной, бескомпромиссной. Больно колола в своих статьях неугодных литераторов (например, пострадал Владимир Набоков, в ответ столь же язвительно написавший о ней в романе «Дар»). Но, конечно, её эпоха, блистательный Серебряный век, всё дальше уходил в прошлое… И настоящего влияния на литературу у неё уже быть не могло. Старость, болезни, бедность, смерть мужа – всё это пришлось пережить Зинаиде Николаевне на закате дней.
Вот деталь из мемуаров: последнее время единственным спутником Гиппиус была старая, нелюдимая кошка, которую хозяйка «по-декадентски» звала просто «Кошшшка», именно так, с тремя шипящими. С ней Гиппиус и прощалась, умирая…
Повторю: сегодня Гиппиус воспринимается больше как активный деятель «тусовки» Серебряного века, чем как оригинальный поэт. Во многом это справедливо. Её стихи напоминают мне полевые цветы, слабенькие, не очень-то ладные. Но прелесть в них всё же есть. Вот такое стихотворение (я его повторяю частенько) вполне может претендовать на роль поэтического завета Зинаиды Гиппиус всем нам.
Преодолеть без утешенья,
Всё пережить и всё принять.
И в сердце даже на забвенье
Надежды тайной не питать, –
Но быть, как этот купол синий,
Как он, высокий и простой,
Склоняться любящей пустыней
Над нераскаянной землёй.
Михаил Гундарин