Представьте себе огромный собор: свечи дрожат от слабого движения воздуха, каменные стены гулко отражают шёпот прихожан. И вдруг — тишину разрывает голос, такой чистый, что даже кажется нездешним. Невозможно понять, кому он принадлежит — мужчине или женщине. Этот голос словно не из человеческого тела, а из самого пространства под сводами.
Так современники описывали пение кастратов — певцов, которым ради искусства запрещали взрослеть.
От Византии до папского престола
Первые упоминания о певцах-евнухах относятся к IV–V векам. Историки предполагают, что при дворе императрицы Евдокии в Константинополе служил хормейстер Брисон, один из первых известных кастратов.
К IX веку такие певцы уже украшали хор Святой Софии, их голоса стали частью византийской литургии. Но после разграбления Константинополя в 1204 году традиция исчезла — и вернулась лишь в Италии, почти через триста лет.
Причина — банальная и суровая: женщинам петь в католических храмах было запрещено. А значит, высокие партии должны были исполнять мальчики, чей голос «застывал» благодаря операции, проведённой до созревания.
Так появилось явление, которое одновременно прославило и опозорило музыкальную Европу.
Эра, которая началась с папского хора
В 1601 году в папской капелле появился певец Джироламо Розини — первый документально подтверждённый кастрат. Его голос, как и голоса тех, кто пришёл позже, поражал современников сочетанием невероятной силы и кристального тембра.
Вскоре кастраты вышли за храмовые стены — и стали любимцами оперной публики. Монтеверди, Гендель, Порпора, Броски — крупнейшие композиторы эпохи писали партии именно под них. В XVIII веке кастраты были настоящими звёздами: толпы ломились на выступления Фаринелли, Сенезино, Кафарелли.
Их боготворила вся Европа.
Почему их голоса звучали «как ангельские»
Тайн здесь нет — только физиология.
- Из-за остановки гормонального развития голосовые связки не утолщались.
- Грудная клетка и лёгкие продолжали расти как у взрослого мужчины.
- Получался невероятно мощный и гибкий голос с огромным диапазоном.
Кастрат мог петь длиннейшие фразы на одном дыхании и брать ноты, которые обычному человеку были недоступны. Фактически это был уникальный вокальный инструмент — которого больше никогда не будет.
Слава для избранных и трагедия для тысяч
Внешний блеск скрывал чудовищную практику. Ради одного будущего Фаринелли кастрировали сотни мальчиков. Большинство теряли голос или здоровье и оказывались никому не нужными калеками.
Хотя папа Климент XIV официально запретил кастрацию, всё происходило тайно — в монастырских интернатах, сельских больницах, у случайных цирюльников. И это при том, что сама Церковь нанимала кастратов для своих хоров и содержала школы для их обучения.
Мораль того времени была, мягко говоря, противоречивой.
Конец эпохи «ангельских голосов»
В XIX веке Европа устала от искусственности барокко. Новая музыкальная эстетика требовала правды чувств — а кастраты выглядели пережитком старых времен.
Последним певцом, дожившим до XX века, стал Алессандро Морески. Он служил в Сикстинской капелле и в начале 1900-х годов записал несколько песнопений на фонограф. Эти хрипловатые, дрожащие записи — единственное, что позволяет услышать, как звучал кастратский голос на самом деле.
Морески умер в 1922 году. С его уходом эпоха закончилась.
Кастраты без кастратов: кто поёт их партии сейчас
Сегодня произведения, написанные для кастратского диапазона, исполняют:
- женщины-меццо-сопрано,
- контратеноры.
Особой популярностью пользуется проект Cecilia Bartoli «Sacrificium» — альбом, посвящённый искусству кастратов. Там собраны арии Порпоры, Генделя, Броски — музыка, созданная под совершенно иной, исчезнувший голос.
Красивая музыка с горьким привкусом
История кастратов напоминает о странной особенности человеческой культуры: ради красоты мы способны идти на жестокость. Ради совершенства — разрушать судьбы. Голоса этих певцов поднимались к небу, но стояли на земле, где им не дали стать взрослыми.
И всё же — когда звучит ария XVIII века, написанная для кастрата, в ней слышится не только трагедия, но и величие эпохи, которая верила: искусство может быть выше человеческой природы.
А вы слышали записи Морески? Какое впечатление они на вас произвели восхищение или тревогу?