— Ну невыносимо мне смотреть на твои мучения. Хочу помочь.
Пока мы спускаемся по лестнице, пытаюсь придумать, как бы помягче отделаться от Корягиной. По мне, люди, которые так навязчиво «хотят помочь» - самые страшные люди.
Сбитый прицел (31)
— Привет, Таня.
Блондинка, которая только что выпорхнула из своего дома, дергается от неожиданности, перестает что-то строчить в телефоне, поворачивает голову и адресует мне изумленный взгляд. Либо мое воображение разыгралось, либо ее лицо действительно передергивает от отвращения при виде меня. Она-то прекрасно помнит, как меня стошнило. На нее. Вчера. При многочисленных свидетелях.
— Макс? Зачем ты здесь? — она убирает телефон в задний карман джинсов и подходит ближе.
Даже если бы Таня Корягина решила прогнать меня с громкими воплями, меня бы это не сильно расстроило, так что я не совсем понимаю, почему нервничаю.
— Пришел извиниться. День у меня сегодня такой. Обхожу всех, кому вчера от меня досталось, чтобы сообщить, какой я идиот.
Губы блондинки трогает улыбка. Она наклоняет голову, поправляет на запястье блестящий браслет и поглядывает на меня из-под густых ресниц.
— Прям всех-всех?
Медленно и молча киваю. Танька вздыхает, закидывает на плечо сумочку с задумчивым видом и начинает двигаться по тротуару. Иду за ней, потому что, видимо, она ждет от меня именно этого.
— Неужели и у Дэна был? — интересуется Таня.
— Только что от него.
— И как? Всё плохо?
По позвоночнику пробегает неприятный холодок. Я пока не знаю, как наладить всё с Адамом. Если честно, даже думать сейчас об этом тошно. И обсуждать это с Таней Корягиной невмоготу.
— Ты злишься? — спрашиваю, чтобы сменить тему.
Блондинка на ходу поправляет волосы, глядя вдаль.
— Злилась, — отвечает наконец. — Не каждый день, знаешь ли, меня выставляют жалкой девушкой-прилипалой, которая готова простить всё, что угодно, лишь бы сохранить иллюзию крепких отношений. Но, если вдуматься, так оно всё и было. Возможно, мне нужно было это услышать от кого-то вроде тебя. Что ты будешь делать, Макс?
Последний вопрос она задает, испытующе глядя мне в глаза.
— Ты о чем?
— О ком, — поправляет меня Таня резко. — О Серафиме. О девушке, которую ты любишь.
Крепко сжимаю губы и таращусь под ноги.
— Глупость.
— Ой, ладно! Думаешь, я совсем слепая? Знаешь, почему я так долго встречалась с Дэном? Да потому что он лучший. Отлично учится, стильно одевается, смешно шутит и красавчик каких поискать. Глядя на такого парня, невольно думаешь, что и отношения с ним будут самыми лучшими. Это не так. Но мысль такая есть. И увязаешь в ней по самые уши. Если ты ничего не сделаешь, увязнет и Сима…
— А что, по-твоему, я могу сделать? — прерываю ее грубо. — Наступить на горло лучшему другу? Или требовать от Симы чувств, которые она не способна мне дать? Мне бить себя кулаком в грудь и орать, что любить нужно меня? Один раз я уже поступил, как эгоист, и ты знаешь, к чему это привело!
Перевожу дыхание и поднимаю глаза на Таню. Она смотрит на меня с явным неодобрением.
— Дело, конечно, твоё, — пожав плечами, говорит она, — но твои чувства искренние, это видно, а значит, они вряд ли так просто исчезнут. Ладно. Мне в магазин.
Не прощаясь, блондинка скрывается за раздвижными дверьми супермаркета, а я разворачиваюсь на пятках и иду домой, раздосадованный и немного растерянный.
Вечером мне устраивают головомойку родители. Ради такого дела даже пожаловала мама, и они с отцом впервые за очень долгое время объединяются ради высшей цели. Как ни странно, мое наказание ограничивается домашними делами. Я ухожу спать, а они продолжают сидеть на кухне, оживленно о чем-то переговариваясь. О чем-то своем. По крайней мере, мое имя в их беседе не всплывает.
Как только я переступаю порог школы в понедельник, общая атмосфера меняется. Меня разглядывают, как витрину магазина с неизвестными миру товарами. Весь день я хожу, вжимая голову в плечи, натягивая на глаза капюшон и затыкая уши наушниками при каждом удобном случае. Видео, разлетевшееся по всей школе, где я вытворяю невесть что на пятничной Киноночи, прибавило мне популярности, хотя я о таком никогда не мечтал. Ничего не поделаешь, сам кашу заварил – самому и расхлебывать.
Интересно, что мою выходку общественность не осудила, скорее, наоборот, меня стали считать чуть ли не героем. Никогда бы не подумал, что заслужить почетное звание звезды школы элементарно. Надо всего лишь напиться до беспамятства на публичном мероприятии и выставить себя разок полным кретином. Что тут скажешь… я никогда не понимал людей.
На большой перемене меня приперла к стенке девятиклассница в короткой клетчатой юбке, при этом кокетливо и очень настойчиво намекала, что не против стать моей девушкой, заявляя, что я якобы «такой веселый». Еле от нее отделался.
Прокручиваю этот странный эпизод в голове, отсиживаясь в мужском туалете после уроков. Кошмар. И сколько, интересно, мне придется терпеть такое вот внимание?
Когда за дверью наконец воцаряется тишина, осторожно выбираюсь из своего убежища, и тут же чьи-то цепкие пальцы с острыми ногтями впиваются в мой локоть.
— Так и знала, что ты здесь! Как же тебе все-таки не хватает уверенности в себе, Макс!
— Господи, Таня! Что тебе нужно?!
Блондинка хихикает, нисколько не обижаясь. Обхватывает еще крепче мой несчастный локоть обеими руками. Не надо было тащиться к ней с извинениями – похоже, она расценила мой вежливый жест, как позволение вмешиваться в мою жизнь, когда ей заблагорассудится.
— Мира во всем мире, трусишка! Ну невыносимо мне смотреть на твои мучения. Хочу помочь.
Пока мы спускаемся по лестнице, пытаюсь придумать, как бы помягче отделаться от Корягиной. По мне, люди, которые так навязчиво «хотят помочь» - самые страшные люди.
— Спасибо, конечно, но…
Таня вдруг накрывает мой рот ладонью и с жаром говорит:
— А если я скажу тебе, что не обязательно устраивать поединок с Дэном, чтобы добиться Серафиму? Что, если я знаю способ вынудить ее прийти к тебе первой?