оглавление канала, часть 1-я
Несколько минут ничего не происходило. Марат терпеливо ждал. Даже на расстоянии он чувствовал неуверенность шамана, спрятавшегося за дверями. Он усмехнулся. В народе это, кажется, называется: «и хочется, и колется…».
Наконец, дверь скрипнула, и на небольшом крылечке показался старик. Одет он был «по-домашнему»: какие-то бесформенные штаны невнятного серого цвета и рубашка навыпуск в чёрно-белую полосочку. Козлиная бородёнка была всклочена. Он быстро моргал бесцветными глазами, прикрытыми покрасневшими веками, словно шаман прорыдал всю ночь или подцепил простуду. Не отходя далеко от раскрытой двери, он крикнул петушиным голосом:
— Чего тебе надо?! Зачем пришёл?!
Марат пожал плечами:
— Да ничего такого особенного мне не надо. Поговорить пришёл. — И он картинно развёл руками, мол, вот он я, весь как есть, перед тобой: хочешь — с кашей вари, хочешь — всухомятку жуй.
Акка покрутил головой по сторонам, словно выглядывая неведомых врагов, прячущихся за кустами, шмыгнул длинным острым носом и недоверчиво спросил:
— Один пришёл?
Марат кивнул:
— Как видишь… — и добавил с лёгкой усмешкой: — Да ты, никак, боишься меня, Акка?
Старик окрысился, зашипел в его сторону рассерженной змеёй, плюясь, словно ядом, слюной:
— Вот ещё! Кого? Тебя?! Как хозяин ушёл, так ты и осмелел?! Думаешь, ты теперь его место займёшь?! А вот и не угадал!!!
Марат мысленно поморщился. Зря это он. Не следовало сейчас дразнить шамана. Сурма бы не одобрил. Пытаясь сгладить свою оплошность, он поднял руки ладонями наружу и примирительным тоном, медленно разделяя слова, проговорил:
— Успокойся, Акка… Ничего такого я не думаю. Просто пришёл поговорить. Нам сейчас стоит держаться вместе, особенно после исчезновения Иршада. Как считаешь?
Дёрганный старикашка уставился пронизывающим взглядом на Марата. Побуравив его несколько секунд, опять огляделся по сторонам и пискнул:
— Ладно, заходи… Потолкуем, — и сам юркнул в дом, оставив дверь приоткрытой.
Марат, помедлив несколько мгновений, направился к жилищу шамана. Войдя, с любопытством огляделся. Ничего особо интересного не увидел. Дом как дом. Обычный, каких в деревнях полным-полно. Разве что стоит не на земле, а на сваях. Внутреннее убранство особым изыском не отличалось. Потемневшие от времени, чуть подкопчённые стены, простая деревянная мебель; по углам, затянутым паутиной, висели различные шаманские штучки — вроде черепов животных, разукрашенных чёрно-красными разводами. Это не пугало, скорее вызывало некоторое недоумение и производило угнетающее впечатление. Казалось, из пустых глазниц черепов всё время кто-то смотрит злобным взглядом. Большая печь с облупленными углами занимала больше половины комнаты. На её боках виднелись остатки когда-то красивой росписи.
Шаман восседал на деревянном стуле с резными подлокотниками, застеленном вытертой волчьей шкурой, изо всех сил стараясь изобразить повелителя, к которому пришли его подданные. При этом он пытался придать своему лицу напыщенное и высокомерное выражение. Выглядело это смешно и жалко. Марату пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить серьёзную мину, глядя на это чучело, мнящее себя великим колдуном.
Не спрашивая разрешения, он присел у дверей на край деревянной лавки, брезгливо проведя пальцами по грязному шершавому дереву. Для пущего вида ещё немного поозирался, изображая серьёзную заинтересованность убогим интерьером. Акка дал ему время «налюбоваться» домом, а потом ворчливо спросил:
— Ну… и о чём ты хотел поговорить?
Марат, сложив руки в замок, положил их на стол. Криво усмехнулся и проговорил спокойно, без тени иронии:
— Как жить дальше будем, шаман? Ведь ни я, ни ты со своими-то способностями не сможем жить обычной жизнью. Думаю, у нас есть немало общего. Есть что обсудить и есть о чём поговорить. Как считаешь?
Акка сжал бледные губы так, что они совсем потерялись в редкой седой бородёнке и жиденьких усишках, ниточками свисающих по сторонам щели рта. Потом, словно ядом, выплюнул, проговорив:
— Об этом тебе нужно было раньше думать, когда вы с Сурмой встали между моими людьми и этими пришлыми молокососами! А теперь ты приходишь и, как ни в чём не бывало, говоришь, что у нас много общего?!
Юноша поморщился, словно съел что-то очень кислое.
— Да ладно тебе, — произнёс миролюбиво. — Твои люди сами виноваты. Зачем полезли, куда не надо? Ведь Иршад приказал не трогать этих ребят. На кой они тебе сдались? Чем помешали, что ты, нарушая запрет, полез очертя голову? Они обычные, ничем не примечательные людишки. — Марат небрежным жестом взял с лавки несколько разноцветных ленточек, перевязанных бечёвкой вместе с какими-то перьями, и стал крутить их в руках. Не поднимая взгляда на шамана, продолжил почти безразличным тоном: — Кстати, зачем тебе понадобилось, чтобы эти ребята сейчас оказались у Сурмы? — Резко перевёл взгляд с разноцветной связки в пальцах на Акку и добавил с внезапной жёсткостью: — Подстраховываешься, шаман? Играешь на два фронта? А если об этом узнают твои хозяева? Интересно, что они скажут?
Акка слегка отпрянул, почти вжавшись в спинку стула, и взгляд его заметался с юноши на двери, будто он ожидал, что вот сейчас они распахнутся и... Будто отбиваясь от невидимого врага, он выставил руки вперёд. Кровь отхлынула от его и без того бледного лица. Он прохрипел зло и в то же время отчаянно, словно при последнем издыхании:
— У нойды нет и не может быть хозяев!!
Марат язвительно улыбнулся и проговорил успокаивающе:
— Не волнуйся… Я же тебе сказал, что пришёл один. Рассказывай…
Старик коротко выдохнул и облизнул языком внезапно пересохшие губы. Его водянистые глазки забегали, будто его застигли на воровстве. Козлиная бородка затряслась, и почему-то хрипловатым шёпотом он спросил:
— Что рассказывать?
Марат нахмурился:
— Слушай, старик, если хочешь бодаться с ними один на один — я не против. Только потом не зови. Сам вляпаешься — сам и расхлёбывай. А я пошёл. Можно подумать, мне делать больше нечего, как тебя тут уговаривать… — закончил он вполне правдоподобно ворчливым голосом.
Акка сидел, вцепившись намертво побелевшими костистыми пальцами в подлокотники. Взгляд его был устремлён в одну точку — куда-то за спину юноши. Марат прекрасно помнил, что там ничего такого, на что стоило бы так пристально смотреть, точно не было. Разве что, клочья потемневшей от пыли паутины. Он решительно поднялся, делая вид, что собрался уходить. При этом тяжело вздохнул и пробурчал себе под нос:
— Ну что ж… хозяин — барин…
Он уже поставил ногу на порог и взялся рукой за скобу двери, когда из-за спины жалобно заблеял Акка:
— Чего горячишься?! Я же не отказываюсь… Всё расскажу. — Это было произнесено очень поспешно, как будто шаман опасался, что Марат и вправду возьмёт, да и уйдёт.
Юноша, не оборачиваясь, замер, давая понять, что раздумывает — остаться или уйти. А потом медленно обернулся, глядя испытывающе на старика. Взгляд его зелёных глаз сделался тяжёлым и пристальным, будто он действительно сомневался — поверить или нет. Он, всё ещё стоя у порога, коротко и грубо спросил:
— Ну?
Старик заговорил дребезжащим тенорком, торопливо, проглатывая от волнения окончания:
— Только у меня есть одно условие… — Марат нахмурился, а Акка поспешно добавил, почти просяще: — Ну если мы вместе, то у нас же не должно быть тайн друг от друга…
Юноша усмехнулся и протяжно, с нескрываемой иронией спросил:
— Чего у нас не должно быть? Ты ничего не напутал? — Шаман испуганно заморгал белёсыми короткими ресничками. А Марат, изображая из себя Деда Мороза под Новый год, милостиво махнул рукой: — Ладно… Говори, что у тебя за условие.
Акка, ободрённый такой интонацией, торопливо выпалил:
— Я хочу, чтобы ты отвёл меня в библиотеку Иршада!
Марат, никак не ожидавший подобной просьбы, изумлённо поднял брови:
— Куда? В библиотеку? Ты, часом, ничего не напутал? Или, может быть, ты забыл, что для этого нужны ключи? А у меня их нет. Я, конечно, на многое способен, но сотворить ключи от секретного места Иршада, увы, не могу. Так что твоя фантазия с тобой сыграла дурную шутку. – И он опять повернулся к двери.
В спину ударил резкий визг шамана:
– Они у меня!!
Марат медленно, всем корпусом, развернулся к Акке. Старик тяжело дышал, словно ему слишком трудно дались эти слова. Вкрадчивым, почти угрожающим шепотом Марат спросил:
– Что значит, «они у меня»? Ты что, их выкрал? У самого Иршада выкрал???
Акка вжался в спинку стула и даже попытался прикрыться одной рукой, словно опасаясь, что юноша его сейчас ударит. Затараторил визгливо, с каким-то отчаянием:
– Они ему все равно уже не нужны там, куда он ушел! Ты их тогда бросил на стол, а Иршад сунул в карман. А потом он переоделся, а ключи так и остались в том кармане. Я их и взял! Я знал, что он не заметит пропажи. Не до того ему было. Он готовился к великому переходу! – Последняя фраза прозвучала язвительно, если не сказать злорадно.
Марат сделал несколько шагов по направлению к Акке. Выглядел он весьма угрожающе. Шаман вдруг взвизгнул и, соскочив со своего «трона» весьма резво для своего возраста, спрятался за спинкой стула. Оттуда послышалось невнятное бормотание, и сразу же невесть откуда взявшаяся горячая волна словно кулаком сшибла Марата с ног. Наполовину оглушенный и ослепленный, не обращая внимания на кроваво-красные круги перед глазами, он ответил, выставив перед собой щит из яркого слепящего света. Но, по-видимому, немного не рассчитал с силой удара. Дом содрогнулся, послышался грохот падающей и ломающейся мебели, а с потолка посыпалась пыль и кусочки старой плесневелой штукатурки.
Акка взвизгнул от боли и заверещал, будто его уже рвали на куски:
– Хватит, хватит!!! Я же защищался!!! Я все скажу-у-у… – Визг перешел в вой, а вой – в жалкое всхлипывание.
Марат поднялся на ноги, протирая глаза. Да уж… Точно – перестарался. Мебель в доме превратилась в груды щепы, из-под которой торчали руки и ноги несчастного хозяина.
