Знаете, бывает такое глупое, всеобъемлющее счастье, когда кажется, что мир устроен правильно и справедливо, и ты находишься в самом его центре. Я сидела в гостиной, поджав под себя ноги, в нашем с Игорем уютном гнездышке. Квартира была моим проектом, моей гордостью. Каждый диван, каждая вазочка, каждый оттенок стен — всё это выбирала я, вкладывая не только деньги, которые зарабатывала на своей фирме, но и душу. В воздухе пахло свежесваренным травяным чаем и немного — моим любимым парфюмом, который я нанесла утром. За окном шумел город, но здесь, на нашем двенадцатом этаже, царили покой и тишина.
Игорь, мой муж, был моей поздней, выстраданной любовью. Мы познакомились, когда мне было уже за тридцать, а ему — почти сорок. За его плечами был неудачный брак и дочка-подросток, Алина. Меня это никогда не пугало. Наоборот, я видела в нем надежного, взрослого мужчину, который уже знает, чего хочет от жизни. А хотел он, как мне казалось, того же, что и я — тихой семейной гавани. Алину я приняла как родную. Девочка была умная, немного замкнутая, но мы быстро нашли общий язык. Я видела в ней потенциал и хотела дать ей всё то, чего у меня в ее возрасте не было. Лучшие репетиторы, дорогие курсы, подготовка к поступлению в самый престижный университет страны — всё это было на мне. И я делала это с радостью. «Это же наша дочь», — думала я, когда переводила очередной крупный платеж за ее обучение. Наша.
Телефон зазвонил около одиннадцати вечера, вырвав меня из приятной дремы. На экране высветилось «Любимый». Я улыбнулась.
— Привет, солнышко, не спишь? — его голос в трубке был слишком бодрым и громким. Он сегодня уехал с друзьями на «мужские посиделки», как он это называл. Обещал вернуться на такси.
— Еще нет, работаю понемногу, — соврала я, чтобы не показаться сонной клушей. — У вас там весело?
— Ой, не то слово! Слушай, тут такое дело… Мы немного за город уехали, к Стасу на дачу. Не могла бы ты за мной приехать? А то такси сюда вызывать — целая история, да и не хочется с чужими ехать.
Просьба была странной. Игорь никогда раньше не просил меня о таком. Он был донельзя самостоятельным и всегда решал такие вопросы сам. Дача Стаса… Я даже не знала, кто это. Но минутное раздражение тут же сменилось привычной заботой. Мало ли, что там у них. Мужчины, посиделки… Может, просто соскучился и хочет, чтобы именно я его забрала.
— Конечно, милый. Диктуй адрес.
Он продиктовал название коттеджного поселка и номер дома. На фоне его голоса я слышала громкую музыку и женский смех. Странные «мужские посиделки», — мелькнула мимолетная мысль, но я тут же ее отогнала. Не накручивай себя. Он тебя любит. Я встала, накинула джинсы и свитер, взяла ключи от машины. Квартира, еще десять минут назад казавшаяся такой уютной, теперь выглядела пустой и гулкой. Какое-то неясное беспокойство царапнуло душу, но я списала это на усталость. В конце концов, что могло случиться? Я просто еду забрать своего мужа. Через час мы будем дома, вместе, и это глупое чувство тревоги пройдет. Тогда я еще не знала, что эта поездка станет началом конца. Началом моего личного, очень тихого и страшного апокалипсиса. Я спустилась на подземную парковку, села в свою машину — подарок самой себе на тридцатипятилетие — и выехала в темную, сырую ночь. Впереди меня ждала дорога длиной в сорок километров и правда, которая была гораздо страшнее любого самого жуткого фильма ужасов. Но об этом я, счастливая и ничего не подозревающая, еще не догадывалась. Я просто ехала за своим любимым мужем.
Дорога до коттеджного поселка заняла чуть меньше часа. Ночь была безлунная, и только фары выхватывали из темноты мокрый асфальт и силуэты деревьев. Я включила радио, чтобы заглушить нарастающее чувство тревоги. Что за глупости лезут в голову? Просто вечеринка. Он устал, хочет домой. Всё в порядке. Но чем ближе я подъезжала к указанному адресу, тем сильнее становилось это иррациональное ощущение неправильности. Поселок оказался не скромным дачным кооперативом, а элитным местом с огромными, похожими на дворцы домами, высокими заборами и охраной на въезде. Машина Игоря казалась бы здесь бедной родственницей на фоне припаркованных у ворот иномарок последней модели.
Я остановилась у нужного дома. Это был трехэтажный особняк из стекла и бетона, из окон которого бил неоновый свет и гремела музыка. Никакой «дачи Стаса». Это была полноценная, дорогая вечеринка. Я набрала номер Игоря. Гудки. Еще раз. Снова только длинные, уходящие в никуда гудки. Прошло десять минут. Пятнадцать. Я сидела в машине, в полной тишине, и смотрела на чужой праздник, чувствуя себя абсолютно лишней и глупой. Холод начал пробираться под свитер, хотя в машине было тепло. Это был холод не от погоды. Это был холод от подступающего осознания, что меня обманули. Непонятно в чем, непонятно зачем, но обманули.
Наконец, спустя почти полчаса, калитка отворилась. На освещенную фонарем дорожку вышел Игорь. Но он был не один. Рядом с ним, кутаясь в легкое пальто, семенила его сестра, Ольга. Золовка. Увидеть ее здесь было последним, чего я ожидала. Он же говорил про «мужские посиделки». Мое сердце пропустило удар.
Они подошли к машине. Игорь распахнул пассажирскую дверь с широкой, но какой-то натянутой улыбкой.
— Солнышко, прости, что заставил ждать! Заболтались тут.
Он пах дорогим одеколоном и чем-то еще, чужим и праздничным. Ольга молча проскользнула на заднее сиденье, стараясь не встречаться со мной взглядом.
— Оля? А ты что здесь делаешь? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более ровно и беззаботно.
— А я… я это… заезжала Игорю документы передать по работе, — пробормотала она, глядя в окно. — Вот, совпали.
Ложь была настолько неуклюжей, настолько грубой, что у меня на мгновение перехватило дыхание. Какие документы в полночь, на вечеринке за городом? Они держат меня за полную идиотку? Мы поехали. Всю дорогу домой в машине висела звенящая тишина, которую Игорь изредка пытался нарушить какими-то неуместными шутками про пробки и погоду. Я отвечала односложно, не сводя глаз с дороги, но все мое существо превратилось в один большой напряженный слуховой аппарат. Я слышала ее нервное покашливание сзади, его слишком громкие вздохи, скрип кожи его куртки. Каждая мелочь казалась значимой.
— Так у кого гуляли-то? У Стаса? — не выдержала я, когда мы уже въезжали в город.
— Да, у него. Стас, ну, ты его не знаешь, — слишком быстро ответил он. — Коллега по старому проекту.
Дома Ольга пулей выскочила из машины, бросив невнятное «пока», и скрылась в подъезде своего дома, который, по «счастливой случайности», был соседним. Мы с Игорем поднялись в нашу квартиру. Тишина здесь больше не казалась уютной. Она давила. Игорь, не раздеваясь, прошел в ванную. Я слышала, как шумит вода. Он смывает с себя не только усталость, — подумала я с ледяным спокойствием. Он смывает с себя улики. Запах чужого дома, чужой вечеринки, чужого вранья. Когда он вышел, свежий и вроде бы как ни в чем не бывало, я уже лежала в постели, отвернувшись к стене и притворившись спящей. В ту ночь я не сомкнула глаз. Я лежала и слушала его ровное дыхание рядом, и впервые в жизни этот звук не успокаивал, а вызывал отторжение. Человек, которого я считала самым близким, лежал в метре от меня и был бесконечно далек. Что-то сломалось. Безвозвратно.
Следующие недели превратились в мучительную игру. Я делала вид, что все в порядке, а сама наблюдала. Я стала замечать то, на что раньше не обращала внимания. То, как он прячет экран телефона, когда я вхожу в комнату. Как выходят «поговорить» на балкон с Ольгой, когда она приходит в гости. Как в нашем бюджете, который на девяносто процентов состоял из моих денег, появляются странные дыры. Небольшие суммы — пять, десять тысяч. «На бензин», «на подарок Алине», «на мужские мелочи». Я кивала и улыбалась. А потом «случайно» спрашивала у Алины, подарил ли ей папа тот новый графический планшет, на который он брал у меня деньги неделю назад. Алина удивленно хлопала глазами: «Нет, а должен был?». Мой мир, такой стабильный и понятный, медленно трещал по швам. Каждая новая ложь была как еще одна трещина на стекле, через которую я видела уродливую правду. Однажды, убирая его пиджак в шкаф, я нащупала в кармане коробочку. Бархатная, маленькая. Внутри лежал изящный золотой браслет. Недешевый. У меня не было ни дня рождения, ни годовщины. Для кого он? — пронеслось в голове. Я аккуратно положила коробочку обратно. Я больше не задавала вопросов. Я ждала. Я чувствовала, что скоро все тайное станет явным. Нужно было только набраться терпения. И я запаслась им.
Развязка наступила в обычный субботний день. Солнце светило по-весеннему ярко, и ничто не предвещало беды. Игорь с утра был в приподнятом настроении. Он сказал, что поедет помочь Ольге — у нее якобы сломался какой-то кран, и нужно было срочно починить. Он поцеловал меня в щеку, назвал «золотком» и ушел. Я осталась одна в залитой солнцем квартире, и это солнце казалось издевательством. Меня душило предчувствие. Что-то было не так. В его словах, в его тоне, во всей этой ситуации.
Прошел час. Я не находила себе места. В конце концов, я схватила сумку и ключи от машины. Я просто проеду мимо ее дома. Убежусь, что его машина там, и успокоюсь. Я не буду шпионить. Просто посмотрю. Я ехала по знакомым улицам, и сердце колотилось где-то в горле. Но когда я завернула во двор Ольгиного дома, машины Игоря там не было. Зато она стояла на своем обычном месте у нашего подъезда. Он никуда не уезжал.
Холод сковал мои конечности. Я припарковалась поодаль и стала смотреть. Через несколько минут из нашего подъезда вышли они. Игорь и Ольга. Они неторопливо шли, о чем-то разговаривая, и направлялись к небольшому скверу за домом. Не к машине. Просто на прогулку.
Мной овладело странное, ледяное любопытство. Я выскользнула из машины и, прячась за деревьями и припаркованными автомобилями, пошла за ними. Они сели на скамейку в самой уединенной части сквера. Я затаилась за густыми кустами сирени, метрах в десяти от них. Ветер дул в мою сторону, донося обрывки их голосов. Мои руки дрожали. Что я делаю? Я веду себя как сумасшедшая. Но я не могла уйти.
Сначала я не разбирала слов. Но потом Ольга повысила голос, и ее слова ударили меня, как хлыстом.
— Ну сколько еще, Игорь? Я устала смотреть, как она живет на всем готовом, а ты унижаешься! Как королева ходит, а ты у нее на побегушках!
Сердце замерло. Я вжалась в кусты, боясь дышать.
И потом я услышала голос своего мужа. Спокойный, рассудительный, смертельно-убийственный в своем спокойствии.
— Оля, потерпи. Я же тебе объяснял. Еще годик. Всего один год. Сейчас мы из нее вытянем деньги на поступление Алины. Она оплатит первый курс, он самый дорогой, знаешь же. А потом я ее брошу. Уйду к тебе, как мы и договаривались. Мы все продумали. Потерпи еще годик, пусть она оплатит учебу моей дочке, а потом бросишь ее!
Мир вокруг меня перестал существовать. Пропали звуки города, шелест листьев, щебетание птиц. Был только этот голос. Голос человека, с которым я спала в одной постели, которому доверяла свою жизнь, которого любила больше всего на свете. И этот голос методично, слово за словом, разбирал мою жизнь на части, выносил мне приговор. Годик. Всего один годик. Я была не женой, не любимой женщиной. Я была проектом. Инвестицией. Ресурсом, который нужно использовать, а потом выбросить за ненадобностью. Боль была не острой, не режущей. Она была тупой, всепоглощающей, как будто меня медленно опускали в чан с ледяной водой. Я прижала ладонь ко рту, чтобы не закричать. В глазах потемнело. Я не помню, как выбралась из-за тех кустов. Как добралась до машины. Как завела мотор и поехала, куда глаза глядят. Я просто ехала, а по щекам текли слезы. Но это были не слезы обиды. Это были слезы прозрения. Слезы прощания с той наивной дурой, которой я была еще час назад.
Я вернулась домой только поздно вечером. Игорь встретил меня на пороге с обеспокоенным лицом.
— Солнышко, ты где была? Я звонил, ты не отвечала! Я уже начал волноваться!
Я посмотрела на него. На его «честные» глаза, на его «заботливую» мину. И не почувствовала ничего. Пустота. Выжженная пустыня на месте души.
— Телефон разрядился, — ровным голосом ответила я. — Ездила по магазинам, замоталась.
Он поверил. Или сделал вид, что поверил. Для него я все еще была удобным, предсказуемым механизмом для зарабатывания денег. Но внутри этого механизма уже тикал таймер. Таймер моего ответного хода.
На следующий день я начала действовать. Я взяла на работе отгул и поехала к лучшему в городе адвокату по разводам. Мы несколько часов разбирали мои активы. Квартира была куплена мной до брака. Бизнес был оформлен на меня задолго до нашего знакомства. Машина — тоже. Единственным совместным имуществом был наш общий банковский счет, который, по сути, пополнялся исключительно моими деньгами. Адвокат меня успокоил: по закону Игорь не мог претендовать практически ни на что. Но мне было этого мало. Я хотела не просто уйти. Я хотела преподать им урок.
И тут меня осенило. Я вспомнила про «престижный университет». Я наняла частного детектива. Задача была простой: выяснить все о планах на поступление Алины. Не то, что мне рассказывали Игорь и Ольга, а реальное положение дел. Результат я получила через три дня. И он превзошел все мои самые худшие ожидания. Оказалось, что Алина и не собиралась поступать в дорогой московский вуз. Игорь и Ольга уже договорились о ее зачислении в скромный университет в Восточной Европе, стоимость обучения в котором была в десять раз ниже. Остальные деньги — а речь шла о сумме, сопоставимой со стоимостью квартиры — они планировали просто присвоить. Это была не просто бытовая подлость. Это было спланированное мошенничество в особо крупном размере. Детектив в качестве бонуса приложил к отчету несколько фотографий. На одной из них Ольга счастливо демонстрировала подруге новый браслет на запястье. Тот самый. Из бархатной коробочки.
В тот момент я поняла, что Алина, скорее всего, была в курсе всего. Возможно, не всех деталей, но она точно знала, что участвует в обмане. Моя жалость к ней испарилась. Они были семьей. Одной шайкой. И судить их нужно было всех вместе.
Я назначила день расплаты. Это был вечер пятницы, через две недели после того рокового дня в сквере. Я позвонила Игорю и сказала, что хочу устроить небольшой семейный ужин.
— Позовем Ольгу и Алину, — щебетала я в трубку. — Обсудим наконец финальный план по оплате учебы. Я готова перевести первый, самый крупный транш.
На том конце провода на мгновение повисла тишина, а потом я услышала радостный, плохо скрываемый вздох.
— Конечно, солнышко! Отличная идея! Мы обязательно будем!
Они пришли нарядные, сияющие, предвкушающие победу. Ольга принесла мой любимый торт, Алина вручила мне букет цветов. Они сели за мой стол, в моей квартире. Я подала ужин, который приготовила сама. Я улыбалась, шутила, расспрашивала Алину о ее «будущем университете». Они с упоением врали мне в лицо, расписывая прелести московской студенческой жизни. Я смотрела на них и поражалась. Поражалась их цинизму, их жадности, их абсолютной уверенности в моей глупости.
— Ну что, — сказала я, когда мы допили чай. — Пора перейти к делу.
Игорь и Ольга подались вперед, их лица выражали нетерпеливое ожидание.
Я достала из шкафа не ноутбук с открытым онлайн-банком, а большую папку. И медленно, смакуя каждый момент, начала выкладывать ее содержимое на стол.
Первым пошел отчет детектива с названием настоящего университета и реальной стоимостью обучения.
Потом — фотографии Ольги с моим браслетом.
Затем — распечатки банковских переводов на ее счет, которые Игорь делал с нашей общей карты.
И вишенкой на торте — диктофонная запись. Та самая. Из сквера. Я установила «жучок» на телефон Игоря на следующий же день после того разговора, и он, как по заказу, повторил весь план своей сестре в одном из телефонных звонков, но уже в более четких выражениях.
Голос Игоря, усиленный динамиком, заполнил мертвую тишину комнаты: «...оплатит первый год, и все. Я забираю разницу, и мы валим. Она даже не поймет, что произошло...».
Я нажала на «стоп». Подняла глаза. Три лица передо мной были белыми, как бумага. Глаза Ольги были полны ужаса. Алина смотрела в стол. А Игорь… он смотрел на меня. И в его взгляде была не раскаяние, а звериная ненависть. Ненависть к жертве, которая сорвалась с крючка.
— Годик, говоришь? — тихо спросила я. — Боюсь, я не готова ждать так долго. Фактически, ваше время в моем доме истекло. Прямо сейчас.
Я встала.
— Ваши вещи уже упакованы и стоят в коридоре. У вас есть ровно десять минут, чтобы забрать их и убраться из моей квартиры и из моей жизни. Замок я поменяю через час. Общий счет заморожен. Мой адвокат свяжется с вами в понедельник. И да, Игорь, заявление о мошенничестве я пока не подала. Но папка со всеми доказательствами уже готова. Так что я бы вам советовала вести себя очень, очень тихо.
Они молча встали. Ольга что-то зашипела, но осеклась под моим взглядом. Игорь схватил чемоданы. Алина, не поднимая головы, поплелась за ними. Когда за ними захлопнулась дверь, в квартире наступила оглушительная тишина. Я подошла к окну и распахнула его настежь. Прохладный ночной воздух ворвался в комнату, выметая застоявшийся запах лжи и предательства. Я не чувствовала ни боли, ни опустошения. Только холодное, кристально чистое облегчение. Как будто я много лет носила тяжелый, грязный груз, и наконец-то сбросила его. Внизу, во дворе, три темные фигурки с чемоданами торопливо скрылись в темноте. Я смотрела им вслед без всякого злорадства. Просто как на незнакомых людей, случайно забредших в мою жизнь и, наконец, нашедших из нее выход. Впереди была неизвестность, но впервые за долгое время она меня не пугала. Она пахла свободой.