Алиса медленно улыбнулась. Это была улыбка без единой капли радости.
Мама, мамочка… Какой сюрприз. А я-то думала, папа пил из-за работы.
Она собрала все в отдельную папку. Теперь у нее было оружие против них всех.
Ее новый телефон завибрировал. Неизвестный номер. Она знала, кто это.
— Алло, Владлен.
— Что ты хочешь? — его голос был хриплым от бессильной ярости.
— Встреча. Завтра. 12:00. Парк Горького, у главного фонтана. Один. Принеси мой паспорт и мое украшение. Бриллиантовое колье, которое ты подарил на годовщину.
— И что, ты отдашь мне фотографию?
— Нет. Я отдам тебе… кое-что поинтереснее. И мы обсудим условия моего молчания. Навсегда. И предупреждаю, если ты попробуешь что-то сделать, копии уже лежат в надежном месте с инструкциями.
Она положила трубку. Завтра все решится. Она посмотрела на экран, на сканы медицинских справок матери.
Вы хотели войны, мама? Вы ее получили. И проиграете. Потому что я научилась играть грязно у лучших учителей – у вас.
Парк Горького. Белый день, крики чаек, смех детей. Идиллия, которая резала глаза своим фальшивым весельем. Алиса стояла у фонтана, закутавшись в дешевое пальто, купленное в ближайшем секонд-хенде. Внутри все сжималось в тугой, холодный комок. Она видела его издалека. Владлен шел неспешной, властной походкой, в дорогом плаще, без свиты. Но она знала – его люди были рядом. Где-то в толпе, прикинувшись туристами или влюбленными парочками.
Он подошел вплотную. Его лицо было маской спокойствия, но в глазах бушевала буря. Он протянул ей конверт и маленькую бархатную шкатулку.
— Паспорт. И твои побрякушки. Где фото?
— Какое наивное заблуждение, Владлен Сергеевич, что все можно купить за побрякушки, — она открыла шкатулку, мельком взглянула на сверкающее колье. Оно казалось теперь таким чужим и ненужным. Она захлопнула крышку и сунула его в карман. — Фото – это цветочки. У меня есть кое-что посерьезнее.
— Говори.
— Твоя возлюбленная теща… она оказалась весьма плодовитой на компромат. На тебя и на себя. Ты ведь в курсе, что у нее была… легкая болезнь, в год моего рождения? Та, что лечится большими дозами антибиотиков? Интересно, от кого она ее подхватила? Не от моего ли отца?
Владлен побледнел. Он ничего не знал. Но щелчок был точным.
— Или тебя больше волнуют твои старые дела? — продолжала она, наслаждаясь его замешательством. — Те самые, с Николаем? Твоим бывшим партнером? Его вдова, кстати, жива. И до сих пор ищет ответы.
— Чего ты хочешь, Алиса? — прошипел он, теряя самообладание. — Денег? Имя сумму.
— Я хочу, чтобы ты оставил в покое Максима. Полностью. Сними с него все обвинения, верни на работу, чтоб ни один волос с его головы не упал. И чтобы твои псы перестали ходить за мной по пятам.
— Договорились. Что еще?
— А еще… — она сделала паузу, подходя ближе, так, что он почувствовал запах ее дешевых духов. — Я хочу, чтобы ты выгнал мою мать. Сегодня же. Со скандалом. Чтобы она ушла с тем, с чем пришла. Без гроша в кармане. Без твоих подачек.
В его глазах мелькнуло что-то похожее на уважение. Жестокое, циничное.
— И зачем тебе это?
— Чтобы вы с ней поняли, каково это – остаться у разбитого корыта по милости близкого человека. Это мое условие. Сделаешь – твое грязное прошлое останется прошлым. Нет – и твоя империя треснет по швам. У тебя есть 24 часа.
Она развернулась и пошла прочь, не оглядываясь, чувствуя, как его взгляд прожигает ей спину. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Она сделала это. Впервые за долгое время она снова почувствовала себя не жертвой, а игроком.
Владлен вернулся в особняк в состоянии холодной ярости. Ирина встретила его в холле, сияющая.
— Ну как, дорогой? Разобрался с этой сумасшедшей?
Он молча прошел мимо нее в гостиную, скинул плащ.
— Собирай вещи. Уезжаешь.
Ирина замерла с идиотской улыбкой на лице.
— Что? Владлен, это шутка?
— У тебя есть час. Потом охрана вынесет тебя и твой хлам на улицу.
— Но… почему?! Что случилось? Из-за Алисы? Что она тебе наговорила? Она врет!
— Она показала мне кое-что очень интересное о твоем… здоровье, Ирина. О том времени, когда ты жила с мужем. Это правда?
Ирина побледнела, как полотно. Ее уверенность испарилась, сменившись животным страхом.
— Это… это клевета! У нее нет доказательств!
— У нее есть все! — рявкнул он, впервые за день повысив голос. — Ты, глупая, алчная женщина, ты сама все ей и отдала! Ты так боялась, что Алиска что-то получит, что накопила против нас обоих целый архив! И он теперь у нее!
Она отшатнулась, как от пощечины.
— Нет… Это тот ублюдок… Максим… Он…
— Да! Тот самый ублюдок, которого ты презирала! Он оказался умнее тебя! Теперь слушай меня внимательно. Ты уходишь. Сейчас. Ты не получишь от меня ни копейки. Ни сейчас, ни никогда. И если ты попробуешь приблизиться ко мне или к Алисе, я лично позабочусь о том, чтобы твоя репутация была уничтожена так же, как ты пыталась уничтожить мою. Ты поняла?
Ирина смотрела на него с ненавистью, в которой был и ужас, и отчаяние. Ее великая игра рухнула в одночасье. Все ее планы, вся ее новая жизнь рассыпались в прах.
— Ты… ты не можешь так поступить! Я была с тобой! Я поддерживала тебя!
— Ты была со мной, потому что хотела урвать свой кусок. А теперь проваливай.
Он повернулся к ней спиной, демонстративно наливая себе виски. Это был конец.
Ирина, рыдая от ярости и унижения, бросилась собирать вещи. Ее бросало в жар и в холод. Она проиграла. Собственной дочери.
Алиса, сидя в своей каморке, получила смс от Максима: «Ко мне пришел шеф. Извинился. Сказал, что было недоразумение. Предложил вернуться на работу с повышением зарплаты. Что происходит?»
Она улыбнулась. Первый раунд был за ней.
Затем пришло второе сообщение, с неизвестного номера. Но она знала, от кого оно. От Ирины.
«Довольна, стерва? Ты отняла у меня все. Но я тебя предупреждаю – ты еще пожалеешь. Ты не знаешь, с кем связалась. Я тебя уничтожу. Я рожала тебя, я тебя и убью.»
Алиса холодно прочла сообщение и удалила его. Угрозы матери ее больше не пугали. Они лишь подтверждали ее победу.
Она вышла из хостела. Ночь была прохладной. У нее в кармане лежало бриллиантовое колье. Не как символ прошлой жизни, а как стартовый капитал. Она шла по улице, и ветер трепал ее волосы. Она была свободна. Одна. Но впервые за долгое время – живая.
Она знала, что это не конец. Владлен не простит унижения. Мать не смирится с поражением. Но теперь она была готова. Она научилась их правилам. И была готова играть лучше их.
Она зашла в ломбард и сдала колье. Получила пачку купюр. Деньги на новую жизнь. На начало новой войны, если понадобится.
Она посмотрела на свое отражение в витрине. Из него на нее смотрела не наивная девочка и не затравленная жертва. Из нее смотрела Алиса. Женщина, которая выжила. И которая больше никогда не позволит себя сломать.
Деньги от колье давали ей около полугода жизни безбедной, но не роскошной. Алиса сняла небольшую, но чистую квартиру-студию в спальном районе, купила простую, но качественную одежду. Она больше не была той куклой, которую одевали в бриллианты. Теперь она была теневым бойцом, готовящимся к долгой осаде.
Первым делом она нашла адвоката. Не того пафосного стервятника, что работал на Владлена, а молодого, голодного и амбициозного, чье имя начинало появляться в громких делах против крупного бизнеса. Его звали Артем Коваль.
— Вы понимаете, с кем связываетесь? — спросила она, глядя ему прямо в глаза в его скромном кабинете.
— С Владленом Сергеевичем? — он усмехнулся, и в его глазах вспыхнул азарт. — Это мой шанс. Если, конечно, ваши козыри действительно так сильны.
Она открыла ноутбук и показала ему сканы. Не все, а лишь ту часть, что касалась серых схем его первой компании.
— Этого достаточно для начала?
— Более чем, — Артем свистнул. — Это не козырь, Алиса. Это король в вашей руке. Но играть нужно осторожно. Один неверный ход, и он раздавит нас, не посмотрев на доказательства.
Они разработали стратегию. Не прямое нападение, а методичное давление. Цель – не уничтожить Владлена, а заставить его подписать мировое соглашение на ее условиях: крупная единовременная сумма, снятие всех претензий и полное невмешательство в ее жизнь.
Владлен, тем временем, пытался вернуться к привычному ритму. Но особняк без Алисы и без Ирины стал напоминать ему не крепость, а склеп. Его тщеславие было жестоко уязвлено. Его, Владлена Сергеевича, провела и поставила на место двадцатипятилетняя девчонка. Мысль об этом глодала его изнутри.
Он вызвал к себе нового начальника службы безопасности, сменив прежнего после провала с Алисой.
— Найти ее. Узнать, что она делает, с кем встречается. Но не приближаться. Ясно?
— Так точно, Владлен Сергеевич.
Он сидел один в своем кабинете, глядя на ночной город. Ирина прислала ему десяток униженных сообщений, умоляя о встрече. Он удалил их, не читая. Ему было противно. Противно от нее, от себя, от всей этой истории.
Ирина Петровна, выброшенная на улицу, оказалась в аду унижений. Она сняла дешевую квартиру в районе, который считала для себя недостойным. Деньги таяли с катастрофической скоростью. Ее попытки связаться со старыми «друзьями» натыкались на ледяные отказы. Все уже знали историю. Она стала изгоем.
Ненависть к дочери кипела в ней, как ядовитый котел. Она проводила дни, листая старые фотографии, плача от ярости и выпивая дешевое вино. Ей нужен был план. Жестокий, окончательный.
Она вспомнила о Максиме. Слабом звене. Она нашла его номер через общую знакомую из их родного города.
— Максим, это Ирина Петровна. Не вешай трубку. Я знаю, что Алиса тебя шантажировала. Она шантажирует и меня. Мы с тобой в одной лодке.
Максим, который уже вернулся к работе и начал забывать о кошмаре, снова почувствовал холодный ужас.
— Оставьте меня в покое. Я ничего не хочу знать.
— Но ты должен! — ее голос стал визгливым. — Она нас использует! Она играет против всех! У нее есть компромат и на тебя. Ты думаешь, она остановится? Нет! Она сольет тебя, когда ты станешь не нужен. Единственный наш шанс – объединиться против нее.
Она говорила страстно, убедительно, играя на его страхах. И он, уставший от постоянной тревоги, дрогнул.
— И что вы предлагаете?
Алиса, под руководством Артема, сделала первый ход. В одну из влиятельных деловых газет ушел анонимный материал с намеками на «темное прошлое» Владлена Сергеевича. Без прямых обвинений, но с очень точными деталями. Акции его флагманской компании на следующий день просели на три процента.
Владлен в ярости разгромил свой кабинет во второй раз за последний месяц.
— Она начала войну! Найти ее! Сейчас же!
Но найти ее было не так просто. Алиса вела себя как призрак. Она нигде не светилась, не пользовалась старыми связями.
Через неделю он получил по почте конверт. В нем была распечатка – копия медицинской справки Ирины. И короткая записка: «Напоминание. Твое время истекает. Я жду предложения о мировом соглашении. Не заставляй меня публиковать следующую главу твоей биографии.»
Он понял, что это ультиматум. И этот ультиматум исходил не от истеричной женщины, а от холодного, расчетливого противника.
Ирина встретилась с Максимом в унылом кафе на вокзале. Он пришел, нервно оглядываясь.
— Я не понимаю, что мы можем сделать, — сказал он, отодвигая недопитый кофе.
— Мы можем забрать у нее то, что она у нас украла, — прошептала Ирина, ее глаза горели лихорадочным блеском. — У нее есть флешка. Или пароль от облака. Мы должны это получить.
— Как? Привязать и пытать? — Максим с отвращением покачал головой.
— Нет. Мы подставим ее. Сделаем так, чтобы Владлен сам ее уничтожил. — Она наклонилась ближе. — Ты позвонишь Владлену. Скажешь, что Алиса тебя шантажирует, заставила выкрасть файлы, и что теперь она заставляет тебя… подбросить ему наркотики. Скажешь, что боишься за свою жизнь, и что она ненормальная. А я подтвержу твои слова. Мы убедим его, что она опасная психопатка, и он сам примет меры. Жесткие меры.
Максим смотрел на нее в ужасе. Он видел, что она сама не в себе. Но идея избавиться от угрозы раз и навсегда, переложив всю вину на Алису, была соблазнительной.
— И… и он поверит?
— Он хочет в это верить! — прошипела Ирина. — Ему нужно оправдание, чтобы раздавить ее, не выглядев при этом монстром. Мы дадим ему это оправдание.
Максим, измученный и запуганный, сдался. Он кивнул.
— Хорошо. Я позвоню.
Вечером того же дня Владлен, уже измотанный психологической атакой Алисы, получил звонок от Максима. Тот, запинаясь и путаясь, выложил версию, подготовленную Ириной. Про шантаж, про угрозы подбросить наркотики, про неадекватность Алисы.
— Она сказала, что если я откажусь, она расскажет все о ваших делах и подставит меня! Я просто не знаю, что делать! — голос Максима дрожал так убедительно, что это было не отыграть.
Позже Владлену позвонила Ирина. Она говорила тихо, с придыханием, изображая раскаяние и страх.
— Владлен, я была слепа. Я теперь все понимаю. Она не просто шлюха, она больная. Она ненавидит всех. И она уничтожит и тебя, и меня, и этого парня. Останови ее. Пожалуйста. Ради всего святого.
Владлен слушал, и его сомнения таяли. Да, это объясняло все. Ее холодную расчетливость, ее внезапную силу. Она была не просто мстительной женой. Она была опасной психопаткой. И с такими не договариваются. Таких уничтожают.
Он отдал новый приказ службе безопасности.
— Изменить задание. Найти Алису. И доставить ее мне. Любыми средствами. Живую. Я с ней поговорю сам.
Война перешла на новый, опасный уровень. Алиса, готовящая свой следующий юридический ход, даже не подозревала, что против нее объединились ее мать и бывший любовник, и что Владлен больше не хочет просто откупиться. Теперь он хотел ее сломать. Физически.
Тень над ее будущим сгущалась. Но тьма, как известно, — лучшая подруга мести. И Алиса уже научилась видеть в темноте.
Алиса вышла от адвоката с чувством осторожного оптимизма. Артем Коваль был доволен.
— Первая ласточка сработала. Его акции просели, в совете директоров началась паника. Он вынужден будет пойти на переговоры. Держим курс.
Она шла по вечерним улицам, позволив себе купить чашку горячего шоколада. Впервые за долгое время будущее не казалось ей абсолютно безнадежным. Она строила планы. Может, уехать из этой страны, начать все с чистого листа. Использовать деньги Владлена, чтобы построить свою жизнь, на этот раз — честную.
Она не заметила темный микроавтобус без номеров, медленно плывущий за ней по обочине. Не увидела, как он резко ускорился, подъехав вплотную к тротуару.
Дверь отъехала с глухим стуком. Из нее высыпали двое коренастых мужчин в спортивных костюмах.
— Алла Сергеевна? С нами пожалуйте.
Она не успела даже вскрикнуть. Один зажал ей рот ладонью, пахнущей табаком, другой схватил за ноги. Шоколад выплеснулся на асфальт, как черная лужа крови. Ее молниеносно втянули внутрь, дверь захлопнулась. Микроавтобус рванул с места, растворившись в потоке машин.
Сердце колотилось где-то в горле, не давая дышать. На голову ей натянули мешок. Грубый холст впивался в лицо.
Мама… Это ее работа? Или Владлен?
Страх парализовал. Все ее уверенность, все козыри испарились, оставив лишь первобытный ужас.
Владлен ждал в подвальном помещении одного из своих заброшенных складов на окраине города. Сюда не доносились звуки мегаполиса. Только капала вода и скрипели под ногами опилки. Он стоял, заложив руки за спину, глядя на пустой металлический стул, прикрученный к полу.
Его люди привезли ее. Сняли мешок. Алиса ослепла от яркого света единственной лампы. Она была бледна, дрожала, но, увидев его, выпрямилась. Глаза, полные ненависти и страха, сверкали в полумраке.
— Цивилизованные переговоры не по твоей части, Владлен? — ее голос дрогнул, но она заставила себя говорить твердо.
Он медленно подошел к ней. Не отвечая, он с силой схватил ее за подбородок, заставляя смотреть на себя.
— Где. Файлы. Все копии.
— У моего адвоката. И у еще трех человек. С инструкцией опубликовать все, если со мной что-то случится. Ты опоздал.
Он с силой оттолкнул ее. Она отлетела к стене, больно ударившись плечом.
— Твоя мать и твой любовник поют другую песню. Они говорят, что ты невменяемая. Что ты шантажируешь их. Что ты угрожала подбросить мне наркотики.
Алиса застыла, переваривая эту информацию.
Максим и мать… объединились? Против нее? Горечь, острая и ядовитая, подступила к горлу.
— И ты поверил этому бреду? Ты, который всегда всех подозревал?
— Мне показалось их свидетельство очень убедительным, — холодно сказал он. — Особенно на фоне твоих последних игр.
Он снова подошел, на этот раз сжимая в руке папку.
— Ты хочешь войны? Хочешь меня унизить? Посмотрим, кто кого унизит.
Он швырнул папку на пол перед ней. Из нее высыпались фотографии. Старые, еще из ее эскорт-прошлого. Пошлые, унизительные. Те, что она думала, навсегда похоронены в прошлом.
— Знакомо? Я купил их все. Каждый негатив. Думала, сбежала от своей истории? Нет. Она всегда будет с тобой. Как клеймо.
Алиса смотрела на фотографии, и ей казалось, что земля уходит из-под ног. Он ударил в самое больное. В ее стыд.
— Я опубликую их, — его голос был спокоен и ужасен. — В каждом желтом издании. Твое лицо, твое тело… все увидят, кем ты была на самом деле. Твоя мечта о новой жизни? Забудь.
Она не выдержала. Слезы, которых она так старательно сдерживала, хлынули градом. Она закрыла лицо руками, ее тело содрогалось от рыданий. Это было хуже любой физической боли. Это было полное моральное уничтожение.
— Забери свои файлы, — всхлипывала она, сломленная. — Забери все. Я отдам тебе все копии. Только не делай этого.
Владлен смотрел на нее, и в его душе боролись триумф и какое-то странное, уродливое чувство стыда. Он победил. Сломал ее. Но вид этой униженной, рыдающей женщины не приносил ожидаемого удовлетворения.
— Где пароли? — спросил он безразлично.
— В телефоне… В заметках… Все там.
Он кивнул своему человеку. Тот поднял ее сумочку, начал искать телефон.
В этот момент на складе, в его дальней части, громко упала какая-то железка. Все вздрогнули. Охранник с сумочкой обернулся. И этот момент стал роковым.
Из тени, из-за груды ящиков, как призрак, вынырнула Ирина Петровна. В руках она сжимала небольшой, но тяжелый монтировку. Ее лицо было искажено безумием и ненавистью. Она шла не на Владлена. Она шла на Алису.
— Я рожала тебя! Я тебя и убью!
Владлен замер в ошеломлении. Его люди бросились к ней, но было поздно.
Алиса, увидев мать с монтировкой, инстинктивно отпрянула. Ирина замахнулась.
Но удар пришелся не по дочери.
Владлен, оказавшийся между ними, рефлекторно подставил руку. Монтировка со свистом обрушилась на его запястье с такой силой, что раздался отвратительный хруст.
Владлен с криком боли рухнул на колени, хватаясь за сломанную руку. Его крик вывел всех из ступора. Охранники набросились на Ирину, вырвали у нее монтировку, скрутили.
Алиса стояла, прислонившись к стене, не в силах пошевелиться, глядя на корчащегося от боли мужа и на свою мать, которая рыдала и выла, бормоча что-то невнятное.
Весь ее хитроумный план, вся ее месть, все ее надежды — все в одно мгновение превратилось в этот сюрреалистичный ад: сломанный запястье олигарха, обезумевшая мать с монтировкой и она, стоящая посреди этого, вся в слезах, униженная и совершенно одна.
Сирены скорой и полицейских машин, приближающиеся к складу, звучали как погребальный марш по всем их жизням. Война была окончена. Не было победителей. Все были в проигрыше. И самое страшное было осознание, что это, возможно, только начало настоящего кошмара.
Сирены выли все громче, выхватывая из тьмы красными и синими вспышками ржавые стены склада. Алиса стояла, не двигаясь, наблюдая за сюрреалистичной картиной: Владлен, бледный как смерть, сжимал свою неестественно выгнутую руку, по лицу струился пот. Ирина, скрученная охранниками, металась в истерике, ее крики сливались с воем сирен.
— Я его люблю! Я хотела ее остановить! Она все испортила!
Двери распахнулись, внутрь хлынули медики и полиция. Началась неразбериха. Владлена уложили на носилки, его люди что-то быстро и властно объясняли полицейским, кивая в сторону Ирины. На Алису почти не обращали внимания, приняв за еще одну пострадавшую.
Один из молодых офицеров подошел к ней.
— С вами все в порядке? Вы можете рассказать, что произошло?
Алиса смотрела на него пустыми глазами. Что она могла сказать? Что ее муж похитил ее, чтобы шантажировать старыми фотографиями? Что ее мать пыталась его убить? Это звучало как бред сумасшедшей.
— Они… они ссорились, — прошептала она, указывая на Владлена и Ирину. — Он ее выгнал. Она пришла с монтировкой. Он попытался остановить ее… и она ударила его.
Это была не вся правда, но это была единственная версия, которая не заводила бы дело в дебри их грязных игр. Офицер что-то записал в блокнот.
Ирину, все еще кричащую и сопротивляющуюся, повели к полицейской машине. Проходя мимо Алисы, она вырвалась и плюнула ей в лицо.
— Ты довольна? Ты разрушила все! Я тебя ненавижу!
Полицейские грубо оттащили ее. Алиса медленно вытерла лицо рукавом. Она не чувствовала ничего. Ни боли, ни обиды. Лишь ледяную, всепоглощающую пустоту.
Последующие дни стали чередой кошмаров, вынесенных на публику. История «Олигарх, его молодая жена и мстящая теща» стала главными таблоидами хит-парада. Фотографии Владлена на носилках, истеричной Ирины и Алисы с потухшим взглядом облетели все издания.
Владлена отвезли в частную клинику, где ему собрали и загипсовали руку. Его юристы работали в режиме нон-стоп, чтобы минимизировать последствия. История подавалась как «нападение бывшей тещи на почве личной неприязни». Все упоминания о похищении Алисы и шантаже были тщательно вычищены.
Ирину Петровну поместили в следственный изолятор. Ей грозило серьезное обвинение. Ее адвокаты, нанятые за ее же последние деньги, пытались строить защиту на ее «невменяемом состоянии» и «провокации со стороны дочери».
Алиса вернулась в свою студию. Она чувствовала себя выжженной изнутри. Ее адвокат, Артем, пытался ее взбодрить.
— Алиса, это наш шанс! Сейчас он уязвим как никогда. Мы можем выжать из него максимум!
Она смотрела на него, и ее взгляд был пуст.
— Артем, я устала. Я не хочу больше этой войны. Я не хочу быть ими. Ни им, ни ею.
— Но ты так близка к победе!
— Какая победа? — она горько усмехнулась. — Смотреть, как мою мать сажают в тюрьму? Добивать человека, которого я когда-то любила? Это не победа. Это продолжение ада.
Она взяла телефон. У нее был один неотвеченный звонок. От Максима. Она набрала его номер.
— Алиса? — его голос был испуганным и виноватым. — Я… я не знал, что так получится. Она сказала…
— Заткнись, Макс, — устало прервала она его. — Я не хочу слушать. Просто ответь на один вопрос. Ты хочешь, чтобы это закончилось?
— Боже, конечно! Я молюсь об этом!
— Тогда забудь мой номер. Исчезни. И живи своей жизнью. Ты больше мне не друг, но и не враг. Мы просто… чужие люди.
Она положила трубку. Один груз с души снят.
Следующий звонок был тяжелее. Она позвонила своему адвокату Владлена. Тот был удивлен.
— Алиса? Владлен Сергеевич не в состоянии…
— Я знаю. Слушайте внимательно. Я отзываю все свои претензии. Я не буду ничего оспаривать, не буду публиковать никакие файлы. Я ухожу.
На той стороне повисло ошеломленное молчание.
— Каковы ваши условия?
— Условия просты. Пусть он подпишет мне развод. И переведет на мой счет сумму, которую он когда-то потратил на нашу свадьбу в Дубае. Ни больше, ни меньше. И мы квиты. Он никогда не услышит обо мне снова.
Неделю спустя Алиса стояла в почти пустой студии. У нее был на руках документ на развод и чек на круглую, но не баснословную сумму. Достаточную, чтобы начать новую жизнь где-то далеко.
За дверью послышался шум. Негромкий стук. Она открыла. Перед ней стоял Владлен. Он был бледен, в дорогом костюме, одна рука в гипсе. Он выглядел постаревшим на десять лет.
Они молча смотрели друг на друга. Не было ни ненависти, ни любви. Лишь усталое отчуждение двух людей, которые когда-то были близки и безвозвратно искалечили друг друга.
— Зачем пришел? — тихо спросила она.
— Вернуть, — он протянул ей бархатную шкатулку. То самое колье. — Оно твое. Как и все, что было между нами. И боль, и стыд.
Она не взяла.
— Оставь себе. На память о том, во что превратилась наша любовь.
Он опустил руку.
— Я… прошу прощения, Алиса. За все.
Она покачала головой.
— Не надо. Прощения здесь не может быть. Только забвение.
Он постоял еще мгновение, словно надеясь на что-то, но увидел в ее глазах лишь непроглядную тьму. Он развернулся и ушел. Его шаги затихли в подъезде.
Алиса закрыла дверь и прислонилась к ней. Это был конец. Настоящий конец.
Она подошла к окну. Шел дождь. Он смывал грязь с асфальта, но не мог смыть грязь с их душ. Она взяла свой единственный чемодан. В кармане лежал билет в один конец. Куда — не имело значения. Главное — подальше. От него. От матери. От себя прежней.
Она вышла на улицу, не оглядываясь на дом, где когда-то жила ее короткая сказка, обернувшаяся кровавым кошмаром. Она шла по мокрому асфальту, и дождь смешивался со слезами, которые наконец-то текли свободно — слезами по всем им. По нему. По матери. По себе. По той любви, что умерла, так и не успев по-настоящему родиться.
И где-то вдали, за решеткой, рыдала ее мать. А в пустом особняке, сжимая в здоровой руке бриллиантовое колье, сидел в темноте сломленный олигарх. Их война закончилась. Оставив после себя лишь тишину и пепел.
Дождь за окном такси был похож на серую, бесконечную стену. Алиса смотрела на проплывающие огни аэропорта, не видя их. В ушах стояла оглушительная тишина, та, что наступает после долгой канонады. В кармане жгло паспорт с новенькой визой и билет в один конец. Не в Париж, не в Милан — места былых грез. А в Исландию. Место, где не было ни его небоскребов, ни ее показного блеска, только ветер, скалы и лед.
Владлен стоял у панорамного окна своего пентхауса, но видел не огни Москвы, а ее лицо в последний миг. Не сломленное, не молящее. Пустое. Как выжженная пустыня. Он разжал пальцы.
Бриллиантовое колье со стуком упало на паркет, сверкая холодными слезами. Он приказал упаковать все ее вещи, все подарки, все следы — и выбросить. Но как выбросить след в душе? Он подошел к бару, но рука сама потянулась не к виски, а к телефону. Он набрал номер своего адвоката.
— Ирине Петровне… обеспечьте хорошего адвоката. Лучшего. И чтобы у нее были деньги на жизнь после… после всего. С моих личных счетов. Анонимно.
Он не прощал. Он просто подводил черту. Для всех.
Ирина, в камере СИЗО, наконец-то осталась одна. Без зрителей, без необходимости играть роль. Истерика прошла, оставив после себя горькое, ясное похмелье. Она смотрела на свои холеные, но постаревшие руки. Руки, которые держали монтировку. Она ненавидела дочь.
В тишине камеры до нее стал доходить ужасающий смысл ее собственных слов: «Я рожала тебя, я тебя и убью». Что с ней стало? В погоне за призраком чужой жизни она растерзала свою собственную. И единственное, что у нее осталось — это четыре стены и пожизненное клеймо. Она закрыла лицо руками и тихо, беззвучно зарыдала — впервые не от ярости, а от стыда.
Самолет оторвался от взлетной полосы. Алиса не смотрела в иллюминатор. Она вынула из кармана старую, потрепанную фотографию. Она, молоденькая, и Максим, смешной и щербатый, на фоне родного дома.
Она не хотела возвращаться к нему. Она хотела вернуть ту себя — ту, что могла смеяться просто так, а не потому, что это входило в стоимость услуги. Она медленно разорвала фотографию пополам и положила обрывки в карман кресла. Прошлое было мертво.
Год спустя.
Владлен Сергеевич снова был в Дубае. В том самом отеле. Но на этот один — для холодных, расчетливых переговоров. Он вышел на балкон, глотнув раскаленного воздуха. Внизу кипела жизнь, которую он когда-то купил и думал, что контролирует.
Он достал телефон. Одно-единственное незаблокированное число. Он не стал звонить. Он отправил смс. Всего три слова.
«Я все понял».
Ответа не последовало. Он и не ждал. Он просто констатировал факт. Факт своего поражения. Не перед ней, а перед самим собой.
В это время в маленьком домике на окраине Рейкьявика Алиса заваривала чай. За окном выл ветер, бился о стекла холодный атлантический ливень. На столе лежала распечатка — сертификат об окончании курсов дизайна.
Ее лицо было спокойным. Не счастливым — до счастья было еще далеко. Но спокойным. Она не следила за новостями, не искала в интернете их имена. Она строила. Медленно, кирпичик за кирпичиком, свою жизнь. Ту, в которой она была не Алисой-моделью, не Алисой-женой олигарха, а просто Алисой.
Иногда, в самые темные и ветреные ночи, ей снился один и тот же сон. Она стоит на том страшном складе. Перед ней — Владлен с перекошенным от боли лицом, и мать, с монтировкой в руках, замершая в своем безумии. Но во сне она не плакала и не кричала.
Она просто смотрела на них, а потом поворачивалась и уходила. В снег. В ветер. В темноту. И просыпалась она всегда с одним ощущением — что она жива. Просто жива. И в этом уже была огромная, горькая победа.
Она подошла к окну, погасила свет в доме и осталась стоять в темноте, слушая, как воет шторм. Он был сильным, диким, но он был снаружи. А внутри была тишина.
И где-то далеко, в другой вселенной, которую они когда-то делили, Владлен смотрел на закат над Персидским заливом, Ирина отбывала свой срок в колонии-поселении, а Максим заводил мотор чужой иномарки в сером московском тумане.
Эта история растаяла, как след самолета в исландском небе. Оставив после себя лишь тихий, горький осадок на дне душ и понимание простой, жестокой истины: некоторые войны не заканчиваются победой или поражением. Они просто заканчиваются. Потому что сражаться больше не за что и не с кем. И это, возможно, самое страшное наказание из всех.
Конец!
Читайте и другие наши рассказы на канале или по ссылкам:
У нас к вам, дорогие наши читатели, есть небольшая просьба: оставьте несколько слов автору в комментариях и нажмите обязательно ЛАЙК, ПОДПИСКА, чтобы быть в курсе последних новостей. Виктория будет вне себя от счастья и внимания! Можете скинуть небольшой ДОНАТ, нажав на кнопку внизу ПОДДЕРЖАТЬ - это ей для вдохновения. Благодарим, желаем приятного дня или вечера!)