Шло время, и вместе с ним в душе Инессы, как раковая опухоль, росла, казалось бы, давно уснувшая тревога, и прочно поселившаяся в голове мысль: - «Совсем скоро вернется Сергей, и тогда… ничего хорошего ждать не придется. Маленькое счастье рухнет, как карточный домик.
*****
Сергей нагрянул, как гром среди ясного неба, на майские праздники, когда природа ликовала щебетанием птиц и буйством весенних красок.
Инесса с Афанасием, увлеченно сажали картофель под «чутким руководством» всезнающей и вездесущей Семеновны, пригревшейся на ласковом весеннем солнышке.
- Не ждали? - голос Сергея, неожиданно, прозвучавший за их спинами, резанул слух, словно осколок стекла. -Не ждали, вижу! Как вернулся я из лагеря домой, встретился с маманькою родной!- кривляясь, загоготал Сергей...
- Сынок! -Инесса, всплеснув руками, заплакала и бросилась к нему, желая обнять сына.- Э! Ты, чо, мамань, мокроту разводишь? Со шконки выпала? Я ж живой и здоровый! Иди, поляну накрывай, гулять будем! – Ооо! И бабка здеся! Ласты ещё не склеила?
-Сынок, ну зачем ты, такое бабушке говоришь? -упрекнула Инесса, отстраняясь от него.
- Да, я смотрю, пока я зону топтал, да звонка ждал, ты, маманя, совсем рамсы попутала? – кивнул он в сторону Афанасия, - Ты, фраер, кем тут будешь?
- Да, собственно, никем… пока. Помогаю твоей маме по хозяйству.
- Ага! Шнырь, значит?
- Сережа, ну зачем ты, так? Афанасий - хороший человек, мой друг. Посмотри, как мы с ним дом наш в порядок привели!
- Молодой человек, - прервал Сергея, молча, наблюдавший происходящее, Афанасий, - прежде всего, порядочные люди для начала здороваются, а второе, вам следовало бы извиниться за своё хамское поведение.
- Не понял? Это кто там вякает? – угрожающе прорычал Сергей, - а ну, вали отседа, марамой, пока шнифты не загасил! – и угрожающе двинулся на Афанасия. В руке у него блеснула заточка. Сергей коротко замахнулся, но его запястье угодило в железные тиски.
-Не надо, - спокойным, ледяным голосом процедил Афоня, -со мной это не пройдет. Я уйду. Если мне скажет твоя мать.
- Афоня, - обливаясь слезами, проговорила Инесса, - ты прости меня, поживи пока в общежитии. Всё со временем наладится. Это у Сережи от нервов. Успокоится, и помиритесь!
- Ага! Держи карман шире! – процедил сквозь зубы Сергей, - а с тобой, чмо, терки будут отдельно.
Афанасий молча собрал нехитрые пожитки, и в этот же день ушел в общежитие. А вечером Сергей, напился и устроил грандиозный скандал.
*****
Ночь выдалась тяжелая. Афанасий никак не мог уснуть. Он ворочался с боку на бок, пытаясь прогнать навязчивую мысль: - «Стоило ли уходить? Не пустит ли, сказанная в стрессе фраза – «поживи пока в общежитии», две заново, рождающиеся жизни по разным путям, которые ведут под откос? Может, стоило жестко поставить на место этого отморозка? А, имел ли я, на это моральное право? Ведь он, её сын».
Утром, злой, не похмелившийся Сергей, забрав у матери сбережения, уехал в город за «лучшей жизнью».
*****
Работа не ладилась, всё валилось из рук, и, в конец, измученный Афанасий, не выдержал: едва, дождавшись вечера, он решительным шагом направился в недавнее свое, обжитое и ставшее родным, пристанище.
- Инна, собирайся. Пойдем ко мне. Здесь оставаться небезопасно. Обижайся, не обижайся, но у вас поселился дикий, неуправляемый зверь.
- Афоня, а как же мама? Её-то, куда? А добро бросать? Всё, ведь, Сергей растащит и пропьет.
- И, маму заберу. Машину сегодня же найму, и перевезу. А добро, что необходимо, возьмем, остальное - черт с ним, добро, дело наживное.
- Инесса беззвучно заплакала: - Афоня! Не рви душу! Какой ни есть, а он, сын. Его-то я, как брошу?! Пропадет же совсем.
- Инна, открой глаза! Он давно уже пропал! И, еще, натворит немало бед! Как ни упрашивал её Афанасий- она оставалась непреклонна.
- Ну, что же, Инна, ты сделала свой выбор. Прости, если, что не так. И он ушел.
*****
«Лучшая жизнь» Сергея продлилась недолго. Спустя неделю он вернулся, пьяный, в чужих обносках и без копейки денег.
- Не поял! – развязно, еле ворочая языком, прохрипел Сергей, - Чо за дела?! Расселись, как чушкИ у параши! Мечи на стол, маманя, сын пришел, жрать хочет!
- Сынок, - жалобно проговорила Инесса, - что это за тряпье на тебе? А, где твои вещи?
- В картишки продинамил, где ж ещё? Доставай капусту из загашника, долг дело святое! Ты ж не хочешь, что б твой сын в фуфелах ходил?
- Сыночек, Сережа, так нет у нас капусты, не сезон ещё!
- Мать, ты чо, ду...а?? Бабло, говорю, на кон! И «старую» тряхани, а то я щас…
Дверь неожиданно открылась. На пороге стоял бледный, как смерть, Афоня. Челюсти плотно сжаты.
- Ааа! Шнырек объявился, - вихляясь, как марионетка на ниточках, осклабился Сергей, - чо зенки вылупил? Заходь, вытряхивай карман, ты ж мне по жизни должен!
- Пойдем. Выверну, – зло бросил Афоня.
От резкого удара, утробно ёкнула селезенка, и Сергей, хватая ртом исчезающий кислород, улетел с крыльца.
Афанасий заломил ему руку, и коленом отправил за калитку, зло прошипев на ухо: - Запомни. Еще раз такое увижу, убью.
Неожиданно, на крыльцо выбежала растрепанная, рыдающая Инесса: - Ироды!! – истерично закричала она. -Что же вы со мной делаете?! Опомнитесь! Мама померла!!
*****
Унылой чередой тянулись серые, однообразные дни. Афоня осунулся, похудел. На лице обозначились первые, предательские морщинки. После отвратительного инцидента на кладбище, где напившийся до белой горячки, Сергей, пытаясь осквернить свежую могилу Семеновны, был им нещадно избит, он больше не появлялся у ворот осиротевшего домика Инессы. Вся дальнейшая жизнь стремительно теряла смысл. "Зачем ты здесь? – всё чаще и чаще закрадывалась в голову назойливая мысль, - чужеродный нарост на теле обособленного, замкнутого мирка, утонувшего в своих мелочных проблемах и дрязгах? Отпавший и забытый за ненадобностью, кусочек, стремительно, убежавшей вперед, жизни? И, не тешь себя глупыми надеждами. Всегда, везде и для всех ты будешь таким. Ну, что же, быть по сему. Здесь мне нечего делать, да и климат не тот, - неожиданно всплыла в памяти старая песня". Афоня достал чемодан и сложил в него свой нехитрый холостяцкий скарб. "С утра и уеду. Подальше. На дальней станции сойду…"
*****
А, утром, в окно постучалась, закутанная в платок, с ссадинами и кровоподтеками на сине-фиолетовом лице, Инесса с узелком в руках.
- Что с тобой?? Инна? Это его работа?! Я же ему сказал – убью!
- Не надо, Афоня. Не твоя это беда. Сын он мне, и мне нести этот крест. Оставь его в покое. Я к дочке уезжаю. Уезжай и ты. Не доводи дело до греха. Он тебе ничего не простит. Не послушала я знахарку, а надо было, чего ж теперь-то говорить об этом, - сожалея произнесла Инесса.
- Все мы умны задним числом.Инна, а ты, спросила у дочки, ждут ли тебя там? Где она была все эти годы?
- А мне, Афанасий, податься больше некуда.
- Инна, послушай меня, не дури, давай вместе уедем, хоть на край света! Начнем с чистого листа, не пропадем, руки есть, голова есть, остальное приложится! Я вот, тоже, чемодан собрал! Чего раздумываешь? Поехали! Прямо сейчас!
- Нет, Афоня. Отъездила я своё. Может, я и плохая мать, но, мать. Побесится Серега, да и утихомирится, тогда вернусь. А ты, езжай, не твоё всё это. Не нужен тебе такой груз. Найдешь ещё свое счастье. И, спасибо тебе, за всё. Я буду за тебя молиться. Ну, я пошла. Прощай.
- Подожди, Инна! Я тебя провожу!
- Не надо, я сама. Всё забудь как страшный сон. Ничего не было. И, меня не было.
*****
В последний раз, окинув взглядом своё холостяцкое жилище, Афанасий собрался уходить,как вдруг раздался телефонный звонок. «Неужели Инесса?» - с робким огоньком надежды подумал он. Чужой голос неприятно резанул слух: - Вы Афанасий Петрович?
- Да…
- Я, следователь Епифанов, Илья Иванович. У Инессы Ивановны Солодовой я нашел в кошельке записку с вашим номером телефона. Она, сегодня , скончалась в больнице от множественных повреждений внутренних органов. Вы муж? – Голос в трубке звучал отстраненно, официально. – Кто ж её так изувечил? И, как она умудрилась в таком состоянии ходить? Ей стало плохо прямо в салоне автобуса.
Внутри у Афони всё похолодело.
- Я… не муж. Скорее …друг.
-Понятно… А родственники у неё есть?
- Скорее – нет
- То есть. Как -это «скорее»?
- Нет у неё родственников, – отрезал Афоня.
- А кто тело забирать будет?
- Я буду забирать.
- Ну, вот и ладненько! Замечательно! И ко мне заодно заскочите, Афанасий Петрович, проясним некоторые непонятные вопросики. Только не забудьте, чтоб без повесточки…
Афоня брел по улице, оглушенный горькой несправедливостью судьбы, гасящей искорки его маленького, робкого счастья одну за другой.
*****
- А скажите-ка мне, Афанасий Петрович, - вкрадчиво вопрошал следователь, заглядывая в глаза Афоне,- где вы находились с семнадцати вечера, до момента, когда ваша…гм… подруга села в автобус?
- В общежитии. До момента, когда она постучала мне в окно. И это может подтвердить любой. Это не город, у нас не спрячешься. Даже ночью, если ты вышел «под куст».
- Да, не волнуйтесь вы так! Я вас не подозреваю. Так, чистая формальность. А, вот вы говорили, у Инессы Ивановны. Якобы нет родственников, это как? Она была одинокой?
- У неё был я. Дочь в городе, и они не общались, и алкоголик сын. Где он и, что делает- я, не знаю.
- Ну, хорошо, хорошо. Поищем еще свидетелей, что нибудь, да выясним.
- Ничего вы не выясните. Это их мир, и сор из избы они не выносят. Там принцип: ничего не видел, моя хата с краю.
- Ладно, Афанасий Петрович, вы свободны… пока. И настоятельно вас прошу, никуда из села не отлучаться.
*****
Уже смеркалось, когда Афанасий последний раз глянул на свежий могильный холмик: - Вот и всё, Инеска. Всё закончилось, так и не успев начаться. Твой путь уже позади. А мой…, неизвестно, где закончится, и когда. Всё. Прощай. Он поднял чемодан, и, не оглядываясь быстрым шагом пошел прочь. На середине дамбы, в блёклом свете восходящей луны показалась человеческая фигура. «Сергей», - понял Афанасий.
- Ну, чо, козел, - зло прохрипел перегородивший дорогу Сергей, - встретились? Мамане дух вышиб, честного бродягу офоршмачил, и думал прокатит? Лови! И в руке его блеснула лопата. Афоня успел присесть и подставить чемодан. Черенок с треском переломился, и лезвие улетело в темноту.
Подсечка, и мощный удар ногой в грудь опрокинули нападавшего на спину. И он, издав хрипящий горловой звук, плашмя грохнулся на бетон плотины. Под головой медленно расползалась лужа крови. Афоня поднялся, пощупал пульс, и ногой столкнул тело в воду.
*****
Три дня искали в селе бывшего зека Сергея Солодова, сбившиеся с ног полицейские.
А поезд все дальше и дальше уносил курящего в тамбуре мужчину туда, где олень ходит замшевый, сосны в белом снегу…