глава 1
глава 31
Поздно вечером Настя, уложив сына, встала у окна. Зимний двор был безмолвен, безлюден. Настя смотрела на фонарь, покачивающийся на ветру. Свет от фонаря рассеивался, освещая то детскую площадку, то дорогу, то скамью под голой сиренью. Вдруг подъехала машина, похожая на небольшой грузовичок. Из нее вышли трое мужчин. Один на костылях.
— Сергей! — воскликнула Настя, узнав в нем мужа.
Она подбежала к входной двери, открыла ее. На первом этаже послышались голоса. Сергей напоминал, что нужно будет вынести лежачую женщину, некоторые вещи, придется подождать, пока они соберутся.
— Ничего, подождем, — пробасил незнакомец, лицо которого Настя не видела, склонившись над периллами.
— Сверху-то подкинешь? — спросил другой сопровождающий.
— Без базара, — ответил Сергей, еле поднимаясь по ступеням.
Настя забежала в квартиру. Значит, он ездил за помощниками, промелькнуло в ее голове. И Настя обрадовалась. Быстро написав записку для Вити, где она извиняется за скорый отъезд, Настя оставила ее на кухонном столе. Пока троица поднималась по ступеням, она успела закинуть в чемодан часть вещей.
— Настя! — Сергей переступил порог.
— Я почти готова! — выскочила она из комнаты. — Куда едем?
— Домой, — кивнул он с улыбкой на губах.
Ему понравилось, что Настя быстро сообразила. Значит, увидела машину в окно…
Понадобилось почти полчаса, чтобы собраться. Кроватка с вещами и Дарьей Петровной были погружены в машину. Слегка испуганный Женя, обнимая собачонку, сидел рядом с Настей, держащей на руках младенца, и смотрел на нее.
— А мы куда? — спросил мальчик, зевая.
— Домой, — ласково ответила она.
Женя прильнул головой к руке Насти и уснул. Захлопнулась водительская дверь. Машина тронулась с места.
***
Настя смотрела в окно, когда машина свернула во двор, который ей показался знакомым до жути. Увидев табличку на углу здания, она подпрыгнула, но не стала издавать вопль удивления. Это был дом, в котором она когда-то жила. В котором она получила квартиру.
— Сережа, — она дотронулась до плеча мужа.
Он повернул голову.
— Не спрашивай ни о чем. Всё потом.
Она кивнула. Машина притормозила у подъезда. Все вышли из салона. Настя подняла голову на окна. Свет в них не горел.
— Заходи, — Сергей отдал ей ключи.
Прижав их к груди, Настя чуть не расплакалась. Она вместе с Женей и собачонкой влетела на этаж, открыла дрожащими руками дверь своей квартиры и вошла. Женя встал рядом с ней. От квартиры пахло чужими ароматами. Поморщившись, Настя прошла внутрь. Мебель всё та же. Стул, стулья, шкаф, старенький диван… Всё осталось таким, каким было при ней. Вот только… Настя подошла к стене, на которой было написано красной помадой «Подлец» и «Отомщу». Настя понимала, кому обращены эти слова. Она намочила тряпку в ванной и быстро вытерла помаду. Правда, удалить окончательно признаки присутствия постороннего не удалось. Помада впиталась в старые обои так, что от нее остались очертания букв.
— Переклеим, — строго сказала Настя, положив сына на диван.
— Заносите! Сюда, — Сергей вошел в комнату, указав костылем на спальное место. Настя подняла ребенка.
Мужчины принесли Дарью Петровну, положили ее на диван и вышли в прихожую. Потом были занесены вещи и кроватка.
— Держите, — услышала Настя.
Это был расчет с помощниками. Когда дверь за ними закрылась, Настя вышла к мужу.
— Пойдем пить чай, — Сергей не дал ей задать вопрос, мучивший ее все это время.
Они сели за стол. Сергей вскипятил чайник, налил чаю в три кружки: для себя, жены и Жени. Сел рядом. Настя, глядя на то, как муж волнуется, погладила его по руке.
— Всё хорошо, — сказала она тихо. — Я не сержусь. Но…
Сергей повернулся к ней, поцеловал в щеку. Затем встал, посмотрел в окно, собираясь с мыслями. Вздохнул несколько раз. Настя видела, как ему тяжело дается этот разговор, но не смела подгонять его. Если сейчас он ничего не объяснит ей, то никогда не сможет рассказать обо всем, что произошло в их жизни. Она терпеливо ждала. Женя, выпив чай, ушел в комнату. Сергей закрыл за ним дверь. Видимо, ждал, когда он оставит их наедине. Сергей сел напротив Насти, взял ее за руки.
— Всё началось с того, когда мать привела в дом отчима, — он опустил глаза, и его щеки налились румянцем.