Я стояла у окна больничной палаты и смотрела на осенний дождь. Мама лежала на кровати, подключённая к капельнице. Третья неделя в стационаре. Инсульт. Левая сторона парализована.
— Наташенька, ты устала. Иди домой, отдохни, — слабо сказала мама.
— Мам, я нормально. Посижу ещё.
— Нет, иди. Тебе завтра на работу. А я никуда не денусь.
Я подошла, поправила одеяло:
— Хорошо. Но вечером приду. Принесу фрукты.
— Наташ, а Андрей звонил?
Я замерла. Андрей — мой старший брат. Живёт в Москве. Последний раз приезжал три года назад. На два дня. И то потому, что у него была командировка в нашем городе.
— Нет, мам. Не звонил.
— Может, ты ему не сказала?
— Сказала. На второй день после твоего инсульта. Он ответил: "Хорошо, держи меня в курсе".
Мама закрыла глаза. На щеке блеснула слеза.
— Он занят, наверное.
— Наверное, — я не стала спорить.
Брат всегда был занят. Двадцать лет занят. Карьера, бизнес, Москва.
А я? Я живу в нашем родном городе. В часе езды от мамы. Приезжаю каждые выходные. Вожу к врачам, покупаю лекарства, делаю ремонт в её квартире на свои деньги.
Потому что я дочь. Потому что люблю.
***
Маму выписали через месяц. Левая рука почти не работала, ходила с трудом. Врачи сказали — нужна реабилитация, массаж, занятия с логопедом. Я наняла сиделку — двадцать тысяч в месяц. Моя зарплата бухгалтера — сорок пять. Осталось двадцать пять на жизнь.
Муж Игорь поддержал:
— Наташ, не переживай. Справимся. Теща важнее.
Я была благодарна. Не все мужчины готовы мириться с тем, что жена тратит половину зарплаты на мать.
Каждые выходные я ездила к ней. Покупала продукты, лекарства, проверяла, как работает сиделка. Она постепенно восстанавливалась. Рука начала слушаться, речь стала чётче.
Братец звонил раз в две недели. Спрашивал: "Как мама?" Я отвечала: "Восстанавливается". Он говорил: "Хорошо. Передавай привет". И вешал трубку.
Однажды я не выдержала:
— Андрей, когда ты приедешь?
— Не знаю. Работы много.
— У мамы инсульт был! Она чуть не умерла!
— Я знаю. Но я не могу бросить всё и приехать.
— Не бросить всё. Просто приехать. На выходные.
— Наташ, не грузи. У меня своя жизнь.
— А у мамы?
— У мамы есть ты.
Он повесил трубку. Я сидела, сжимая телефон. "У мамы есть ты". Как будто я — единственный ребёнок!
***
Прошло полгода. Мама восстановилась почти полностью. Ходила сама, готовила, убирала. Сиделку я отпустила — экономила деньги. Но каждые выходные всё равно приезжала. Помогала, проверяла, просто сидела рядом.
Однажды мама сказала:
— Наташ, я хочу переписать квартиру на тебя.
Я замерла:
— Что?
— Хочу оформить дарственную. Чтобы квартира стала твоей.
— Мам, зачем?
— Чтобы не было проблем потом. Я старая. Мне семьдесят два. Умру — начнутся дележки.
— Какие дележки? Нас двое с Андреем. Поделим пополам...
— Наташ, ты последние полгода на меня деньги тратила. Возила к врачам. Сиделку нанимала. А Андрей даже не приехал.
— Но он твой сын.
— Сын, который забыл про мать. Наташ, я не хочу, чтобы он получил половину. Ты заслужила эту квартиру.
— Мам, это неправильно...
— Правильно! Наташ, это моё решение. Я уже с нотариусом говорила. Завтра пойдём оформлять.
Я пыталась отговорить. Но мама была непреклонна. На следующий день мы поехали к нотариусу. Оформили дарственную. Квартира стала моей.
Брату я не сказала. Решила — зачем раньше времени? Мама жива, здорова. Может, ещё десять лет проживёт.
***
Прошло два года. Мама чувствовала себя хорошо. Я приезжала каждую неделю. Андрей звонил раз в месяц. Приехал один раз — на её день рождения. Остался на три часа. Подарил букет и коробку конфет. Уехал.
Мама не обижалась. Говорила: "Он занят. У него бизнес". Оправдывала его. Всегда оправдывала.
А потом случилось стра.шное. Она упала дома. Сломала шейку бедра. Соседка нашла её через несколько часов, вызвала скорую.
Я примчалась сразу. Операция. Металлоконструкция в бедре. Врачи сказали — восстановление долгое, тяжёлое.
Я позвонила брату:
— Андрей, мама в больнице. Сломала шейку бедра. Операция.
— Серьёзно? Как она?
— Тяжело. Приезжай.
— Наташ, я не могу. У меня контракт срывается, если я сейчас уеду.
— Андрей, маме семьдесят четыре! Она может не пережить!
— Не пережить? Врачи что говорят?
— Говорят, всё зависит от восстановления.
— Ну вот, восстановится. А контракт на три миллиона.
Я не поверила своим ушам:
— Ты сравниваешь мамину жизнь с контрактом?
— Я не сравниваю! Просто не могу бросить всё и приехать! Наташ, держи меня в курсе. Если что — сразу звони.
Он повесил трубку. Я сидела в коридоре больницы и плакала. Не от жалости к маме. От злости на брата.
***
Мама пролежала в больнице месяц. Операция прошла хорошо, но восстановление шло тяжело. В семьдесят четыре года кости срастаются плохо.
Я каждый день после работы приезжала в больницу. Кормила маму, переодевала, мыла. Сиделку в больнице не предоставляли — нужно было нанимать самой. Но денег не было. Все уходили на лекарства, которых не было в больнице.
Игорь помогал как мог. Давал деньги, ездил со мной в больницу, поддерживал морально.
Андрей позвонил один раз за месяц:
— Как мама?
— Восстанавливается. Медленно.
— Хорошо. Передавай привет.
Я не передавала. Мама не спрашивала.
Когда её выписали, я забрала её к себе. Не могла оставить одну. Маме нужен был постоянный уход — помочь встать, дойти до туалета, приготовить еду.
Мы с Игорем превратили гостиную в спальню для мамы. Я взяла двухнедельный отпуск за свой счёт, чтобы ухаживать. Потом наняла сиделку снова — двадцать пять тысяч в месяц. Цены выросли.
Моя зарплата — сорок пять. Муж зарабатывал пятьдесят. Из девяноста пяти тысяч двадцать пять уходило на сиделку, пятнадцать на лекарства для мамы. Осталось пятьдесят пять на жизнь втроём. Плюс коммуналка, продукты, бензин.
Было тяжело. Очень. Но я не жаловалась.
***
Мама прожила у нас три месяца. Восстановилась настолько, что смогла ходить с ходунками. Я отвезла её домой, продолжала приезжать каждый день.
Однажды вечером позвонил брат:
— Наташ, как мама?
— Восстанавливается. Ходит с ходунками.
— Отлично. Слушай, я тут подумал. Может, маме продать квартиру и переехать в дом престарелых?
Я не поверила:
— Что?!
— Ну, ей же тяжело одной. А в доме престарелых уход, врачи, компания.
— Андрей, мама не хочет в дом престарелых! Она в своей квартире жить хочет!
— Ну а как же уход?
— Я ухаживаю! Каждый день приезжаю!
— Наташ, это же неудобно. Тебе же тяжело.
— Мне нормально.
— Всё равно. Давай продадим квартиру. Половину отдадим в дом престарелых, половину поделим.
Я замерла:
— Поделим?
— Ну да. Пополам. Я же тоже сын.
— Андрей, ты два года не приезжал. Мама сломала шейку бедра — ты не приехал. Она у меня три месяца жила — ты даже не поинтересовался.
— Наташ, я работал! Зарабатывал деньги!
— На себя!
— Ну и что?! Я не обязан бросать всё и бежать к маме!
— Обязан! Ты её сын!
— Сын, который живёт в другом городе! У меня своя жизнь!
— А у мамы? У неё какая жизнь?!
— У неё есть ты!
Опять эта фраза. "У неё есть ты". Как отмазка. Как индульгенция.
— Андрей, квартиру мы не продаём. Мама живёт в ней. И будет жить, пока хочет.
— Наташ, это не только твоё решение. Я тоже имею право голоса.
— Нет. Не имеешь.
— Почему?!
— Потому что квартира не мамина.
Пауза.
— Что?
— Квартира не мамина. Она моя. Мама переписала её на меня два года назад. По дарственной.
Долгая тишина. Потом:
— Ты врёшь.
— Не вру. Можешь проверить в Росреестре.
— Наташа, это незаконно! Я оспорю!
— Оспаривай. Дарственная оформлена официально. Мама была в здравом уме, нотариус всё проверил.
— Я подам в суд!
— Подавай.
Он бросил трубку.
***
Через неделю пришло письмо от юриста. Андрей требовал признать дарственную недействительной. Основание — мама была не в себе, я воспользовалась её состоянием.
Я наняла адвоката. Тридцать тысяч за ведение дела. Игорь помог деньгами — взял из заначки.
Суд тянулся три месяца и мы его выиграли. Адвокат брата не смог доказать, что мама была недееспособна. Нотариус подтвердил, что она всё понимала, отвечала на вопросы, подписывала документы осознанно.
Судья вынес решение: дарственная действительна. Квартира остаётся за мной.
Он вышел из зала, даже не взглянув на меня. Сел в машину и уехал.
Я вернулась к маме. Рассказала.
— Выиграли?
— Выиграли.
Она заплакала:
— Я потеряла сына.
— Мам, ты его не теряла. Его не было уже двадцать лет.
— Но он же звонил...
— Раз в месяц на пять минут. Мам, это не семья.
Она кивнула, вытирая слёзы.
***
Прошло полгода. Андрей больше не звонил. Мама скучала, но смирилась.
Однажды она сказала:
— Наташ, я правильно сделала, что переписала квартиру на тебя.
— Почему?
— Потому что ты заслужила. Ты была рядом. Помогала. Любила.
— Мам, я просто делала то, что должна.
— Нет. Ты делала больше. Гораздо больше. А Андрей... он думал, что имеет право на долю просто потому, что родился.
— Имеет. По закону.
— Но не по совести. Наташ, спасибо тебе. За всё.
Я обняла маму:
— Мам, я тебя люблю.
— И я тебя, родная.
Недавно мне написала жена брата. Оказывается, он не рассказал ей правду. Сказал, что я обманом выманила квартиру.