В канцелярии за своими столами уже расположились три коллеги-чиновницы. Девушка заходит вся румяная от мороза, здоровается, улыбается и садится за стол. Потом оборачивается, пораженная их молчанием, переводит взгляд с одной на другую, обращается к коллеге, которая оперлась на руку с остекленевшим взором.
- Ты что такая грустная?
- Грустная? Ты разве ничего не знаешь?
- Нет, а что…
- А зря, нас с тобой скоро уволят… Нас уже и в список включили.
- Уволят?!
Это страшное слово поразило как гром: она не может поверить, сидит с каменным лицом, ничего не говорит, не понимает. Вот протянула руку, взяла какой-то документ, хотя и не понимала, зачем он ей, перевернула его, будто читает, но не понимала ни слова, потому что повсюду множилось и рокотало: «Уволят! Меня уволят!». С трудом она берет себя в руки:
- Кто тебе сказал, что нас уволят? Может, и неправда это.
- Поверь мне, все уже решено, этих двух оставят, а нас уволят. Слишком много работниц в отделе, четыре человека не нужно.
Девушка хотела возмутиться, запротестовать, но силы ее покинули, она смогла только прошептать:
- За что же нас обеих? – и смотрит на двоих коллег, которые их внимательно слушали, и одна из них, искренне сочувствуя, вмешивается, чтобы утешить:
- Неправда, что вас уволят. Может, наоборот, нас сократят.
Страх мелькает в их глазах, все четыре девушки за столами опускают головы, смотрят в документы, заправляют бумагу в пишущие машинки, но только одна мысль пульсирует в голове, одно жуткое слово разлетается по всей канцелярии как коса смерти, и слово это: Увольнение.
Машинки начинают тарахтеть, пальцы механически стучат, но все непрестанно думают только об одном: увольнение… Одна машинка замолкает, чиновница поднимает голову и спрашивает, как будто ища поддержки и утешения:
- Неужели это правда?
Остальные машинки замолкают, снова начинается разговор, каждая девушка пытается подбодрить другую, но при этом на сердце у каждой камень. Все раздавлены новостью, и вновь нежные женские плечики склоняются над машинками, а пальцы яростно стучат по клавишам, как будто каждый быстрый удар говорит: «Разве я не усердно трудилась? Разве не работала с утра до ночи? Почему меня увольняют?»
У молодой чиновницы комок в горле, и горечь, такая горечь во рту, дыхание перехватывает. Бросила бы все и заплакала… А что оплакивать? Ликование жизни, удовольствия, развлечения? Нет, только эту мрачную канцелярию, машинку, письменный стол, за которым она чахнет, согнувшись, день за днем, но это была ее жизнь, ее способ выживания. Работа в канцелярии ее одевала, кормила, давала возможность жить, смеяться, отдыхать по воскресеньям в маленькой квартирке, наслаждаться театром и радоваться скромным платьям… А сейчас у нее все отбирают, все…
А потом, что будет с ней потом? Куда она пойдет? Что будет делать?
Мозг отключается, ее охватывает страх, ее всю трясет, зубы стучат, ледяная дрожь пронзает тело от ужаса перед завтрашним днем.
Смотрит на своих коллег. Все места себе не находят. Но все же им легче. У них хоть кто-то есть, а она совсем одна, не на кого опереться, не к кому обратиться за помощью. Совсем недавно она радовалась своей независимости, и только сейчас ощутила в этой независимости всю трагедию одинокой молодой девушки.
Канцелярские часы медленно ползут, время тянется мучительно болезненно. Работники всего ведомства за этот час изменились в лице. Чиновницы выходят, приносят документы начальникам, а начальники, совсем недавно такие любезные и добрые, сегодня чужие и жестокие враги, которые все и организовали. Сами им улыбаются, а в ящиках стола лежит страшный приговор, имя которому: увольнение… Наступает полдень, время, которого ждут с нетерпением… Сегодня никто радости не испытывает. Все тихо берут шляпы, накидки, одеваются, молча выходят, хмурые, будто им жаль уходить из канцелярии, они предпочли бы остаться на обеде и работать, только чтобы остаться тут навсегда.
Молодая чиновница идет по улице. Как все изменилось сегодня. Совсем другой мир. Женщина сегодня в ней умерла, пропало кокетство, желание стрелять глазками, смеяться... Борьба за существование уничтожает желание любви. Спроси ее кто сейчас: что предпочтешь, чтобы в тебя влюбился молодой человек, или чтобы тебя не уволили, она бы выбрала второе… Мужчины идут рядом, балагурят, весело хохочут. Меланхолично она провожает их взглядом и думает: «Хорошо вам, вы можете смеяться…»
Она обедает всегда в одном и том же маленьком ресторане, но сегодня все иначе. На своем обычном месте сидит молодой человек, который бросает на нее влюбленные взгляды… Сегодня она не чувствует тепла в его взоре, все внутри умерло, вокруг только недруги. Она голодна, но кусок не идет в горло. Горько, как же горько и тяжко в груди… Перед глазами туман, хочется плакать, но как тут заплачешь… Она поднимает веки, чтобы сдержать слезы и не расплакаться. Капли застывают на глазах, только щеки разрумянились, ее лицо горит пламенем, а руки холодные, сердце заледенело, все тело окоченело… И повсюду это страшное слово, ледяным хлыстом выбивающее дух: Увольнение.
Вся душа ее содрогалась от боли, рыдая вместе с грустной арией сопрано. Здесь, в театре она не может более совладать с собой… Накипевшие слезы, которые она сдерживала весь день, хлынули потоком, вся она погрузилась в бескрайнюю печаль. Она оплакивала свою судьбу, как плакала бы над покойником… Она лишится теперь всех радостей. Не будет больше походов в оперу, не будет больше смеха, может, и жизни больше не будет. Что с ней случится через месяц? Спрашивает она себя и трепещет, не смея сказать себе: да, да… Она смотрит вокруг, наблюдает за дамами, которые выходят в фойе, опираясь на руку мужей… Ох, какие же они счастливые. А вот ей совсем не на кого опереться. Разве женщина создана для борьбы и противостояния? Выйдя из театра, видит дам в мехах, элегантных господ. Все они так счастливы, а она, мелкая чиновница, вся измучалась, ведь у нее отнимают жизнь, тяжелую жизнь, на которую она сама заработала…
- Что-то ты грустная сегодня, - говорит ей подружка.
- Ах, тебе показалось, просто музыка печальная, - защищается девушка, пытаясь скрыть боль и страх.
Сквозь ночь бежит она домой, мимо мчатся автомобили с радостными дамами, гуляют под руку парочки, болтают, смеются, а она одна-одинешенька истерзана тревогой и тоской. Заходит в свой холодный дом, поворачивается, смотрит по сторонам, боль, которая душила ее весь день, вырывается наружу горячим потоком слез, она падает на постель, рыдает, ее бьет лихорадочный озноб от ужаса перед завтрашним днем…
#Сербская_литература #Милица_Мир-Ям #Первый_снег