Образ Москвы, которую мы знаем, создавался не один век. Но самые кардинальные изменения облика города произошли именно в 1930-е, когда, ведомые идеей построить город будущего, столичные архитекторы и управленцы попытались перестроить город. Что же из этого получилось?
Перенос столицы в Москву привел к колоссальным проблемам. Сонный патриархальный купеческий город столкнулся со взрывным ростом населения: за 1920-е годы число жителей выросло с одного миллиона до пяти, и это лишь официальные данные. Эксперты предрекали транспортный коллапс, и он случился шестого января 1931 года, когда Москва встала в гигантской пробке. Люди не могли добраться до работы ни на трамвае, ни на машине, ни даже на телегах. Стало очевидно, что проблему трафика нужно решать кардинально.
Разработку концепции развития столицы поручили Лазарю Кагановичу, «железному наркому», который активно участвовал в проектировании новых улиц, проспектов и Московского метрополитена, носившего его имя до 1950-х годов. В 1935 году Сталин вместе с Молотовым утвердил этот грандиозный план. Интересно, что «стройке века» так и не суждено было завершиться, и, как это ни парадоксально, старую Москву спасла Великая Отечественная война, остановившая масштабные преобразования. Стоит отметить, что переделать город пытались и раньше – здания на новых красных линиях улиц стали строить задолго до официального утверждения, правда, ни до, ни после не было единой картины и представления, каким должен был быть город…
План Кагановича предполагал полную перестройку города. Для этого планировалось переселить огромное количество людей во временные деревянные бараки на окраинах. Центр хотели разгрузить путем снятия трамвайных путей и расширения узких переулков и улиц, сохранив при этом радиально-кольцевую планировку города. Широкие проспекты и магистрали должны были пройти сквозь историческую застройку, соединив разные части столицы хордами. Например, Новое бульварное кольцо планировалось по бывшему Камер-Коллежскому валу (улицы Серпуховский Вал, Преображенский Вал, Симоновский Вал и другие), а Новое парковое кольцо должно было связать окраины: Измайлово, Корочарово, Завод имени Сталина, Канатчиково, Лужники, Дорогомилово, Стрешнево, Всехсвятское, Бутырское, Останкино, Богородское и Семеновское. Магистраль от парка «Останкино» должна была идти по современным улицам Шереметьевской, Советской Армии, Самотечной, Цветному бульвару и Рождественке прямо до Лубянки. Проспект Ленина планировалось протянуть от Воробьевых гор по нынешнему Комсомольскому проспекту, Остоженке к строящемуся Дворцу Советов на месте Храма Христа Спасителя и далее до Лубянки. Оттуда должны были начинаться другие магистрали, одна из которых шла бы по расширенной Маросейке-Покровке, затем сквозь кварталы по Барашевскому и Большому Казенному переулку. Кстати, исполинские дома на Земляном Валу (номера 16, 18 и 21, 25) должны были обрамлять этот новый проспект, который так и не построили. Улицы Велозаводская, Сущевский Вал, проспект Сахарова – примеры других незавершенных элементов этого плана.
Существовали и альтернативные проекты развития Москвы. Архитектор-рационалист Николай Ладовский предлагал развивать город на северо-запад, опираясь на Тверскую улицу и Ленинградское шоссе. Конструктивист Константин Мельников выступал за снос старых кварталов и строительство фактически нового города. Архитекторы Голосов, Струмилин и знаменитый Ле Корбюзье предлагали разбить столицу на функциональные сектора: жилье, парки, производство. Архитектор Пузис ратовал за снос почти четверти зданий и создание на их месте парков. А группа дореволюционных архитекторов видела центр как музей под открытым небом, окруженный новой столицей за пределами исторической застройки.
Параллельно пытались перенести часть людских потоков под землю, в метро. Идеи о его строительстве возникали еще в начале XX века, но практическая реализация началась в 1931 году с земляных работ на первой линии от «Сокольников» до «Парка культуры». Главной станцией должен был стать «Дворец Советов» (ныне «Кропоткинская»), задуманный как вестибюль одноименного небоскреба — главного здания страны. Его строительство не завершили: частично возведенный металлический каркас пошел на противотанковые ежи в 1941 году.
Станция «Партизанская» — памятник другого нереализованного проекта. Она предназначалась для крупнейшего спортивного сооружения СССР — стадиона имени Сталина на 120 000 зрителей. Для станции не жалели средств: архитектор Владимир Тушканов предлагал проект с перевернутыми гиперболоидными башнями, похожими на Шуховскую. Однако война внесла коррективы: вместо грандиозного комплекса построили скромный стадион «Измайловский», а для станции выбрали экономичный проект Бориса Виленского. Тем не менее, под будущим стадионом успели построить бункер (ул. Советская, 80, стр. 1) с ходами от станции и 17-километровым автомобильным тоннелем от Кремля. Сейчас это рассекреченный филиал Музея Вооруженных сил РФ, где сохранились кабинет, комната отдыха, зал для заседаний и подсобные помещения.
Объявив авангардное искусство «формалистским», Сталин сделал ставку на два архитектурных стиля: постконструктивизм и классицизм. Главным проводником последнего стал дореволюционный академик Иван Жолтовский. Его дом №13 по Моховой улице стал «гвоздем в гроб конструктивизма». Жолтовский разработал каноны, по которым начала перестраиваться Москва, и одним из первых экспериментов стала реконструкция Тверской улицы.
Главная улица страны — маленькая, узкая, роскошная — не справлялась с растущим потоком машин и пешеходов. Было решено ее расширить и застроить новыми зданиями. Часть домов подлежала сносу, а часть — уникальной операции по передвижению. Здания обкапывали, скрепляли металлическими хомутами и перемещали по рельсам вглубь кварталов. Так поступили со зданием Моссовета, Саввинским подворьем. Технологии не были новинкой — в США их использовали десятилетиями раньше.
Кстати Агния Барто даже посвятила этому процессу стихи:
Там на улице заторы,
Там волнуются шоферы.
— Ох, — вздыхает постовой,
Дом мешает угловой!
Сёма долго не был дома —
Отдыхал в Артеке Сёма,
А потом он сел в вагон,
И в Москву вернулся он.
Вот знакомый поворот —
Но ни дома, ни ворот!
И стоит в испуге Сёма
И глаза руками трет.
Дом стоял
На этом месте!
Он пропал
С жильцами вместе!
— Где четвертый номер дома?
Он был виден за версту! —
Говорит тревожно Сёма
Постовому на мосту.—
Возвратился я из Крыма,
Мне домой необходимо!
Где высокий серый дом?
У меня там мама в нем!
Постовой ответил Сёме:
— Вы мешали на пути,
Вас решили в вашем доме
В переулок отвезти.
Поищите за угломя
И найдете этот дом.
Сёма шепчет со слезами:
— Может, я сошел с ума?
Вы мне, кажется, сказали,
Будто движутся дома?
Сёма бросился к соседям,
А соседи говорят:
— Мы все время, Сёма, едем,
Едем десять дней подряд.
Тихо едут стены эти,
И не бьются зеркала,
Едут вазочки в буфете,
Лампа в комнате цела.
Москва страдала не только от обилия транспорта, но и от проблем с водой. Люди ходили к фонтанам за водой для самоваров, а реки во время паводков выходили из берегов. В 1930-е набережные в черте города одели в гранит, создали систему шлюзов, а проблему водоснабжения решили с помощью системы водохранилищ. Планировалось превратить Москву в «порт пяти морей», заключив ее в кольцо каналов и спрямив Москву-реку для судоходства. Частично это удалось благодаря строительству канала имени Москвы, соединившего столицу с Волгой. Однако план спрямления провалился: прорыли лишь Карамышевский и Хорошевский каналы. Дорогомиловский и Андреевский так и остались на бумаге, а Нагатинский реализовали значительно позже. От планов сделать Яузу полноценной водной артерией также отказались.
осле войны на восстановление страны бросили колоссальные силы. Ресурсы, включая трофеи, вывозились из Германии. В 1950-е в московском метро ездили вагоны из берлинского метрополитена, немецкое оборудование использовалось на заводах и в НИИ. Тысячи военнопленных трудились на стройках СССР.
Сталинский неоклассицизм эволюционировал в еще более роскошный и торжественный ампир — стиль державы-победительницы. Визитной карточкой Москвы наряду с Красной площадью и Третьяковской галереей стали знаменитые сталинские высотки, построенные в начале 1950-х. Идея небоскребов возникла еще в 1930-х, когда объявили конкурс на Дворец Советов высотой 420 метров. После войны от него отказались, но его образ лег в основу высоток. Архитекторы ездили за опытом в США. В 1947 году, к 800-летию Москвы, торжественно заложили восемь зданий (восьмое, здание Наркомтяжмаша, не построили — на его фундаменте позже возвели гостиницу «Россия», ныне снесенную). Первой в 1952 году сдали жилую высотку на Котельнической набережной. Как и многие стройки той поры, ее возводили с привлечением заключенных. Отделка верхних этажей шла параллельно с заселением нижних; ходили слухи, что на первых этажах еще оставались решетки на окнах.
Парадными в высотках были лишь подъезды (и то не все), холлы и общественные места. Большинство квартир внутри были обычными, а порой и неудобными, но для жильцов, переезжавших из коммуналок, это было счастьем. Среди них были ученые, летчики, артисты и сотрудники КГБ.
Примечательна история высотки МИДа (Смоленская-Сенная площадь, 32). Сталин счел ее слишком похожей на американский небоскреб и потребовал добавить шпиль. Конструктивно это было невозможно, поэтому шпиль изготовили из металла и установили на крышу, прорубив верхние этажи. После смерти вождя архитектор обратился к Хрущеву с просьбой убрать его. Хрущев ответил: «Пусть это будет памятником глупости Сталина». Присмотревшись, можно заметить, что цвет шпиля отличается от цвета здания.
Одновременно с высотками строилась самая красивая ветка метро — Кольцевая. Ее проложили на большой глубине, а станции украсили как дворцы. Фактически, ее можно было использовать как гигантский бункер. Сталин лично принимал почти каждую станцию. Особый интерес генсека вызвала роскошная «Комсомольская». Ее архитектор, Алексей Щусев, был знаменит храмами, а автор мозаик, Павел Корин, — потомственный иконописец из Палеха. Панно на потолке изображали победы русского оружия в хронологическом порядке, кроме трех, где был сам Сталин. По воспоминаниям, вождь удивился, почему Александра Невского поместили в угол, а его — на видное место, и сказал, что это неправильно. Переделывать не стали, но после 1961 года все изображения Сталина, включая мозаики на «Комсомольской», исчезли из метро. А ведь его портреты и цитаты украшали большинство станций, построенных в 1940-х — начале 1950-х: надписи на «Бауманской» и «Семеновской», скульптуры на «Курской» и «Краснопресненской», панно на «Добрынинской» и «Киевской», мозаика на выходе с «Арбатской».
Примерно в те же годы, с 1950 по 1954, полностью перестроили Всесоюзную сельскохозяйственную выставку (ВСХВ, позже ВДНХ, ВВЦ). Вместо довоенных конструктивистских павильонов возвели величественные «дворцы», посвященные республикам и отраслям хозяйства. Их золото, колонны и скульптуры до сих пор напоминают о былом имперском величии. Жаль только, что Сталин не увидел завершения этой реконструкции.
Иосиф Виссарионович скончался пятого марта 1953 года на своей даче в Кунцево. Вскоре закатилась и эпоха сталинского ампира. Новое руководство взяло курс на экономию, и роскошные колонны с капителями стали непозволительной роскошью. Действительно, пока страна залечивала раны, столица украшалась дворцами. Грандиозные проекты свернули, нормативы пересмотрели. Доходило до абсурда: в уже готовые проекты вносили изменения или сбивали «излишества». Яркий пример переходного периода — дом №40-42 по Космодамианской набережной, будто собранный из разных частей. Кстати, знаменитые «хрущевки», строительство которых началось в 1957 году, были придуманы еще при Сталине. Дома типа «капитального панельного домостроения» разрабатывались и возводились в разных городах с конца 1940-х, хотя технологии были иными, а стандарты — комфортнее. В Москве таким примером стала необычная для столицы застройка района Новопесчаной улицы — прообраз будущих спальных районов.
За крошечные квартиры хрущевской эпохи можно «поблагодарить» архитектора Лазаря Чериковера, который рассчитал нормативы жилого пространства для советского человека. Но это уже совсем другая история.
Текст: Фёдор Дядичев — москвовед, писатель, фотограф.
Фото: из открытых источников.
Публикация является частью проекта «Проектируя Москву К 90-летию генерального плана реконструкции Москвы и 90-летию московского метрополитена». Проект реализуется РОО ЭКО “Слобода” при поддержке Фонда Президентских грантов.