Через неделю Анна, освоившись, перезнакомившись со всеми в школе, пришла домой вместе с дочкой окрылённая, будто на душе птицы поют. Всё складывается, как ей казалось, наилучшим образом. Свое жилье, довольно теплое, работа, послушные ученики, дружелюбный коллектив, и еще здесь, в Березино, она стала гораздо меньше думать о Саше. Видимо, обустройство и привыкание к новом месту отвлекли ее от многолетней привычки вспоминать Сашу.
И только к ночи, когда засыпает Верочка, Аня, проверив все тетради, собрав сумку на утро, ложилась немного уставшая, но довольная и… вспоминала Сашу.
Они были так молоды, так тянулись к друг другу, и были уверенны, что уж теперь, после победы ничего не случится плохого. Наверное, она поступила опрометчиво, скорей всего импульсивно, доверившись и зная, что они обязательно распишутся. Но известие о его гибели застало ее врасплох. Она ждала его возвращения, а его товарищ сообщил, что на учениях произошла непоправимая ошибка. Саша был очень молод, и он действительно был летчик, только еще неопытный.
Аня пережила эту потерю лишь благодаря Верочке. Именно тогда она узнала, что ждет ребенка и непременно хочет спасти его, пусть хоть что-то останется от Саши.
Она бы разыскала его родителей, но он был сирота, также как и Аня, потеряв близких еще в сорок первом. Казалось, они созданы друг для друга, так много было общего, и понимали с полуслова.
Когда родилась Вера, жизнь основа обрела смысл. Но теперь только вдвоем с дочкой, белее никого другого она не могла даже представить рядом.
Ее подруга Валя всячески хотела настроить Анну на создание полной семьи, но всегда натыкалась на неприятие, будто на стену. Анна сразу становилась несговорчивой, замыкалась в себе и отказывалась пойти даже в кино.
- Ах, Аня, Анечка, ты же понимаешь, в какое время мы живем, не так уж и много наших ровесников осталось, а ты и тех отталкиваешь, - жалея подругу, говорила Валя.
- Я не отталкиваю, я не могу… никого нет лучше Саши, он единственный для меня, и я рада, что есть Верочка, его дочка.
Шло время, девочка росла, ходила в детский сад, потом пошла в школу, а у Ани ничего не менялась, пока случайно не узнала, что в сельскую школу требуется учитель.
- Ну зачем тебе ехать в деревню? – спрашивала Валя. – Не лучше ли в большой город уехать…
- Верочке нужен чистый воздух, доктора так сказали, да и жилье обещают… представляешь, домик для нас двоих… а там ведь лес, осенью ягоды, да и овощи можно выращивать… нет, Валя, я должна попробовать.
- Кажется мне, дорогая подружка, бежишь ты от собственных мыслей… может это и лучше, может поменяется твоя жизнь. – И она согласилась с решением Ани и помогла собраться в дорогу.
И вот через неделю Анна уже поздно вечером села за стол при керосиновой лампе и, достав чистый лист, написала письмо подружке.
«Дорогая Валечка! Пишу тебе с радостью, что мы хорошо устроились. Я работаю, Верочка учится, коллектив замечательный, домик теплый, и главное дрова есть на всю зиму. Вот перезимуем и буду рада тебя увидеть… приезжай к нам, ну правда, приезжай в гости. А хочешь зимой приезжай, я встречу и всё тебе покажу. Валечка, я очень рада, что у меня есть такая подружка как ты. Хотя здесь я уже подружилась с коллегами, и они поддерживают меня и добрым словом, и продуктами».
Анна отвлеклась, посмотрела на окно, за которым уже сплошная темень, потому как наступила ночь. Представила, как Валя читает ее письмо и улыбнулась, погрузившись в свои мысли.
Вдруг легкий стук в окошко, будто кто-то камушком бросил, заставил ее вздрогнуть. Аня подумала, послышалось, да мало ли что – может птица всполошилась… но стук послышался снова. Теперь уже отчетливо и звонко, будто что-то звякнуло. Она поднялась, поправила платок на плечах, заглянула в горницу, где уже спала Вера, снова подошла к окну и погасила лампу.
Потом осторожно отдернула занавеску и посмотрела в темноту – чья-то-то тень показалась рядом с окном. Анна снова вздрогнула, догадавшись, что кто-то стоит под окнами. И теперь уже постучали прямо в окно. Она стала всматриваться.
- Анна Леонтьевна, откройте, это я Михаил… помните меня, подвозил вас... плохо мне, помощь ваша нужна.
Она бросилась к двери, накинула пальто, платок и вышла. Тихо спустилась с крыльца, и обойдя дом, вышла к окну. Мужская фигура маячила в блёклом свете луны.
- Вам чего? – спросила она. – Вы случаем не ошиблись? Я ведь сейчас соседку позову…
- Не надо никого звать, Анна Леонтьевна, - услышала она знакомый голос, - это я, Михаил…
- Какой Михаил? - спросила Анна, хотя еще дома догадалась, но хотелось уточнить.
- Ну вот, уже забыла, - он подошел ближе, и она теперь смогла разглядеть черты его лица, - не узнала что ли? Это ведь я тебя сюда привез…
Анна отстранилась. – Я помню. Что же вы так поздно пришли? Случилось что-то?
- Случилось, - он вздохнул, потом оглянулся, заметив скамейку, присел на нее и опустил голову.
- Что с вами? – спросила она.
- Плохо мне, Аня, плохо.
- Да что плохо-то? Может позвать кого?
- А зачем? Они мне душу не отогреют, а вот ты… ты же умная женщина, ты можешь помочь.
- И чем же я могу помочь? Ночь на дворе, мне вставать рано, да и вам пора домой…
- Посиди со мной, - попросил Михаил и поднял голову, - ей показалось, что голос его дрожит.
- Вот что, Миша, - сказала она мягко, - домой тебе надо, выспаться надо, а утром все понятно станет…
Он взял ее за руку и потянул к скамейке, - Да присядь ты, чего такая боязливая.
- Ну что случилось?
- А ты сама не понимаешь? Ты же учительница, ты взрослая… должна понять…
- Да что я должна понять? – с тревогой спросила она.
- А вот что! – И он притянул ее к себе, схватив так, что трудно стало дышать. И только сейчас, когда его лицо было совсем рядом, она услышала запах… Михаил был выпивши.
Как вырваться, если даже закричать невозможно, как оттолкнуть, когда всё тело сковано его объятием. А оттолкнуть очень хотелось, потому что всё она поняла, вот только сразу-то не распознала, с какой целью он пришел.
- Ну ведь одна… нет у тебя никого, не баба ты что ли? Ну ведь хочешь… иди сюда, не пожалеешь… и не бойся, никто не узнает…
- Пусти, я сама, - единственное, что смогла она сказать, и он, поверив ей, чуть ослабил хватку. И тогда Анна, будто пружина разжалась и с силой оттолкнула Михаила, а сама успела спрятаться за калиткой, задвинув засов. А потом побежала домой, закрывшись на все запоры, задернула шторы и, не зажигая лампу, легла рядом с Верой, убедившись, что дочка спит.
Ее трясло, будто поднялась температура. Но это было от потрясения, которое она испытала, потому что совершенно не ожидала от этого молодого, смешливого водителя столь отвратительного поступка. И почему он решил, что она с радостью примет его в свои объятия, неужели она дала повод… эта мысль не давала ей покоя.
Немного успокоившись, она только тогда поняла, что легла, не раздевшись, не сняв юбку и блузку. Быстро встала, переодевшись, снова юркнула под одеяло, прислушиваясь к дыханию дочки.
Анна была полна решимости при встрече высказать Михаилу всю низость его поступка, отчитать его как нерадивого ученика, чтобы впредь такого не повторилось. Но где его встретишь, и не искать же ей самой этого смазливого парня.
Но через два дня он сам попался ей навстречу, и вероятно, намеренно ждал ее у школы. Анна не ожидала, что парень не постесняется прийти сам. Это было сразу за территорией школы, среди небольшого сквера, где росли березы. Верочка в тот день дождалась ее, успев сделать почти половину уроков, и когда Анна освободилась, они вместе пошли домой.
- Подожди, Вера, постой здесь, - попросила она, увидев праздно расхаживающего Михаила. Женщина подумала, извиниться хочет (верила она в добрые помыслы людей), остановилась и подождала, когда он подойдет.
- Вера, вернись в школу, подожди меня там, - попросила она дочь, - а я потом зайду за тобой.
- Хорошо, мама.
- Здравствуйте, Анна Леонтьевна, вот пришел увидеться.
- С какой целью? – спросила она. – Извиниться не желаете?
- Извиняйте, - он вальяжно облокотился о штакетник, и его взгляд, с прищуром, изучал Анну.
- Я, конечно, грубо подъехал… за то извиняй… но зато со всей симпатией к вам… вот видишь, на «вы» к тебе… Сначала думал, признаюсь, развлекусь малость, одна ведь. А теперь спать не могу, думаю о тебе, запала ты мне в душу, сам того не ожидал…
- Вот что, Михаил, как вас по батюшке…
- Да ладно, давай так, просто Михаил, Миша…
- Вот что Михаил, а не попутали вы случаем берега? Я смотрю, гребёте размашисто, да ни к тому берегу. Поступок ваш бесстыдный, никакого уважения к старшим….
- Да на сколь старше? Ты же в самом соку, молодая, ну пожалей ты себя, чего кочевряжишься, я ведь влюбился в тебя… да я… я жениться готов…
- Не смейте так говорить! Вы молодой, самонадеянный мальчишка без капли уважения к людям. Если еще один такой визит, я вынуждена буду обратиться в сельсовет, и на вас найдут управу…
- Тю-юю, ну ты напугала, да кто же тебе поверит… у нас бабы за счастье считают, если кто из мужиков взглянет…
- Не марайте своими словами женщин! Я всё сказала! Никаких встреч, никаких камушков в окна… и вообще, вы мне неприятны. – Анна снова пошла в школу за дочкой, а Михаил крикнул вслед: - Чё, летчика своего ждешь? Тоже мне городская выискалась, ничего, не таких обламывали.
- Ой. Мишаня, а ты чего тут делаешь, кого караулишь? – Зоя Зиновьева проходила мимо, и увидев Михаила с новой учительницей, остановилась. А надо сказать, что Зоя была самой близкой подружкой Кати Соколовой, считавшейся невестой Михаила.
- Учиться пришел, - поправляла фуражку, раздраженно ответил Михаил. – Тебе чего надо?
- Да мне ничего, - многозначительно ответила девушка.
- Ну так и иди дальше.
- Я пойду, а вот ты с чужими тетеньками лясы точишь… посмотрела бы на тебя Катя…
Михаил мгновенно оказался рядом с девушкой. – Ты язык придержи, не болтай лишнего… я тут по уважительной причине…
- По какой же причине ты с новенькой учительницей из города так горячо ворковал… до сих пор вон морда… ой, простите, лицо красное.
Он взял ее за руку. – Не твоего ума дела. А если между нами с Катей вклинишься, всю жизнь жалеть будешь.
- Пусти! – Она вырвалась. – Будешь угрожать, старшему, брату Пете скажу, он за меня заступится.
- Завидуешь? - с усмешкой спросил Михаил. - Подружка твоя Катерина скоро замуж за меня выйдет, а тебя никто не берет, вот и завидуешь.
- Дурак! – Девушка пошла от него, не оглядываясь.
Михаил еще постоял, потоптался среди опавших листьев, потом пошел прочь от школы.
И не сказать, чтобы он был совсем пропащий человек, а вот иногда проявлялись в нем худшие черты его характера. Так-то он парень работящий, не на последнем счету в совхозе. И невеста у него есть, хоть и не сватался еще, и дома он сын любимый, и друзья есть. А вот угораздило подвезти эту новенькую учительницу, непохожую на других, и всё в нем перевернулось, все его мысли теперь вверх тормашками.
Сначала азарт его охватил, захотелось подкатить лихо, позаигрывать, пошутить… ну вот и пошутил, когда в окошечко камешки бросал. А потом почувствовал ее, теплую, и скорей всего, очень долго не целованную, прижал к себе, готов был в тот момент Катю забыть, жениться на этой неприступной Анне... А она его обманула, будто потянулась к нему, усыпила его бдительность и он поплатился. Остался ни с чем, как школьника обманула.
А потом две ночи маялся, и днем о ней думал, губы ее вспоминал. Тут бы отказаться вовремя, а он, как мотор своей машины завёлся, решил не отступать. И вот додумался еще до одного безрассудного поступка – встретил ее у школы. А ведь как хотел… хотел, чтобы всё честно теперь, пришел с добром, а она снова как ученика отчитала его, сразу видно, с норовом дамочка.
Теперь уже Михаил обиделся по-настоящему, задели его и слова, и тон, которым сказаны были. А тут ещё Зойка, не пойми откуда возьмись, стала намекать, что Катьке расскажет.
Анна вернулась в школу несколько взбудораженной, трудно было сохранять спокойствие, когда молодой наглец открыто ее компрометирует.
- Вера, пойдем! – Позвала она дочь.
- Аня, что случилось? Ты какая-то взволнованная. – Спросила Лилия Кирилловна.
- Ничего, Лиля, ничего, всё хорошо.
- Ты скажи, если что-то не так… кстати, со следующей недели совхоз просил помочь с уборкой урожая на полях, ты своих подготовь.
- Да, конечно, завтра поговорим об этом.
Вместе с Верой вышла из школы, девочка была тоже чем-то озадачена и с обидой посмотрела на пробежавшего мимо Алешку Соколова.
- Вера, у тебя-то что случилось? Всего на несколько минут оставила тебя, и ты уже хмуришься.
- Почему они мне не верят?
- Кто?
- Ну Алешка Соколов…
- Чему не верят?
Алешка и еще его друзья, Федька и Колька, хвастались медалями, а у Алешки еще и орден есть… но это же не его орден… это орден его папки, он у него герой…
- Ну и что, какое тебе до этого дело? Пусть гордится.
- Я сказала, что мой папа тоже герой… он летчик. А они смеются. Говорят, придумала, а я сказала, что это правда… а Алешка говорит, докажи, что летчик…
Анна обняла дочь. – Не плачь. Ты же все знаешь, я тебе все рассказала…
- А я хочу, чтобы он приехал…
- Ну ты же не маленькая, ты все понимаешь…
Вера подняла голову, посмотрела в глаза матери, а потом, полными от слез глазами, взглянула в синее небо. И вдруг в этой безмятежной синеве показался самолет – здесь, среди сибирских просторов, самолет – как чудо для ребятишек.
- Мама, самолет! Это папа! Это он!
Анна обняла дочь, прижала к себе. – Тише, тише, на нас смотрят, успокойся, это не папа. Я тебе обещаю, мы съездим к нему на могилу, но это далеко отсюда, очень далеко, надо ехать поездом несколько суток… но мы съездим, слышишь, обязательно, я тебе обещаю… ты только не плачь.
Вера перестала плакать и взглядом проводила пролетающий самолет. И уже ребятишки собрались на улице и смотрели ввысь, показывая пальцем и с затаённым восторгом переговаривались. Алешка Соколов даже на дерево залез, чтобы разглядеть самолет… смешной мальчишка, не знавший войны, но так мечтающий стать героем.
Продолжение здесь:
Первая глава здесь:
Дорогие читатели, мои рассказы теперь и в мессенджере МАХ, вот ссылка, буду вам рада: