Со дня моей мобилизации прошел месяц. В наше подразделение всё еще прибывают новые люди. Для всех и всегда это если не шок, то однозначно огромное жизненное потрясение. Спустя 5, 10, 20 лет после срочной службы взрослые мужчины возвращаются в казарму, строятся, бегают, копают окопы, стреляют, снова строятся и снова копают. Этакие великовозрастные новобранцы. Многие из нас, даже наиболее подготовленные быстро выдыхаются, устают, выгорают — больше морально, чем физически.
Здесь и приходит на помощь солдату сладкий сон. Нет, не тот, что ночью от отбоя до подъема, совсем другой. Точь-в-точь как у солдат-срочников в первые недели службы, у многих из нас развивается своеобразная «сонная болезнь», когда солдат спит буквально каждую доступную минуту: в перерыве между занятиями, вместо перекура или в любое другое случайно подвернувшееся свободное время, будь то даже 5—10 минут.
Солдат буквально «вырубает» прямо на ходу — спят сидя и иногда стоя. Спят несмотря ни на что, сколько бы ни спали до этого. Такой сон не столько отдых для тела, сколько возможность по-настоящему отдохнуть от военного быта, побыть наедине с собой, в своем собственном мире, погрузиться в своё личное пространство с головой.
Когда мы приходим служить, наша частная жизнь скукоживается до минимума, мы спим, едим, моемся и говорим с близкими в присутствии еще вчера незнакомых нам людей, мы всегда на виду и почти никогда мы не остаемся в одиночестве. И только во сне мы предоставлены сами себе, только наши сны никому недоступны, они неподвластны всеобщей армейской вынужденной публичности.
И солдаты спят. Спят, как будто недосыпали годами, как будто сон вдруг превратился в высшую ценность, как будто пытаются сбежать от реальности. Но реальность берет верх. Тренировки проходят не во сне, и то, о чем они неизменно напоминают — война и смерть, — тоже не сон.
Это — реальность, которую большинство из нас сможет осознать только под первым обстрелом, это реальность, которая многих будет преследовать во снах. Сопротивление этой реальности естественно. И мы его преодолеем. Свой выбор мы сделали — решили взяться за оружие, а не за чемоданы. Теперь путь для нас один — только вперед.
