Есть мнение, что дед Владимира Ульянова был кантонистом. Это мнение образовалось среди прочей пены в комментариях к заметке о происхождении Ленина. Мысль, что человек с французской фамилией Бланк, по имени Александр Дмитриевич, военный врач, инспектор государственных госпиталей, статский советник и богатый помещик запросто может быть не евреем, – особенно если нет оснований, считать будто он еврей, – вызвала мощнейшее бурление в умах читателей. По глубокому убеждению публики всякий человек, чего-то в жизни добившийся, евреем быть просто обязан.
Среди брызг пены, впрочем, попадались и жемчужины. Например, оказалось, что еврейкой была императрица Екатерина I… И, вот, – про кантонистов. На скринах ниже.
Особенно доставляет аргументация.
Ну, аргументация аргументацией, а кантонисты – значимое явление российской истории. Причём, практически неизвестное, ибо не упомянутое в классической литературе.
Следовательно, о кантонистах.
Суть же в том, что в XVIII-XIX веках казармы имелись лишь в столицах – для гвардейских полков, – и в крепостях. В основном же армия в холодное время года отправлялась на зимние квартиры – на постой в дома обывателей. Сезонные нашествия на городки гусаров, если не по роду войск, то по самоощущению(в литературе, кстати, хорошо отраженные), имели вполне предсказуемые последствия. После того, как войска уходили в закат, оставалось много внебрачных детей. С этим надо было что-то делать.
Что-то делать начал Александр I в 1805 году. Солдатских детей, – в том числе и законных (рекрут уже мог быть женат, а унтер-офицеры часто женились ещё на службе), – стало принимать на баланс военное ведомство. Они отправлялись в интернаты, – «гарнизонные школы», называемые «кантонами», поскольку идея была заимствована у пруссаков. В кантоны также попадали сироты из всех сословий. Так что, число учащихся резко возросло в 1813 году, – разорение западной части страны привело к появлению массы беспризорников.
И надо отметить, что военному ведомству кантонисты пришлись как нельзя более кстати. Ибо качество рекрутов армию категорически не удовлетворяло. По законам Империи свободные крестьяне, мещане и купцы рекрутскую повинность несли, но имели право откупаться. Что и делали. В результате, рекруты, набранные из крепостных и бедных крестьян, оказывались не развитыми умственно, – неграмотными, это само собой, – а, главное, неразвитыми физически. Как следствие недостаточного и очень бедного животным белком питания… На фоне деревенских заморышей рослые кантонисты, получавшие в школах вполне приличное образование, смотрелись очень выигрышно. Их охотно брали как в артиллерию, – где надо было перекатывать и разворачивать пушки, – так и в писари, в фельдшеры, – куда угодно, где требовалась физическая или специальная подготовка.
С другой стороны, вариантов тут не было, – после школы кантонист шёл в солдаты, служить положенные 20 лет. Если только не выслуживался до офицерского звания, – тогда уволиться можно было раньше. И даже при получении дворянства потомственного, его дети, рождённые пока отец прозябал в нижних чинах, отправлялись в кантоны.
...Но всех, конечно, интересуют только евреи. Евреи же стали попадать в кантоны при Николае I – с 1827 года. Ибо среди национальных групп, рекрутскую повинность по законам Империи несущих, попадались такие, с которыми армия не желала иметь дел вообще. Ко всем прочим упомянутым выше «достоинствам» 17-летний рекрут из числа поляков, цыган, карелов или евреев ещё и, как правило, не знал русского языка.
Проблема креативно решилась путём мобилизации детей в возрасте 10-12 лет, – в кантоны. Причём, в рядах меньшинств рекрутские наборы проводились по-стахановски. Крепостных-то помещики не горели в солдаты отдавать…
Приятие православия в кантоне, кстати, – если рекрут не имел в виду сделать карьеру, – обязательным не было. Присяга русскому царю евреями читалась на иврите.