оглавление канала, часть 1-я
Марат шёл впереди, раздвигая еловый лапник, буквально кожей затылка чувствуя холодок энергии шамана. Страх, злость, неуверенность и что-то ещё, чему он пока никак не мог дать определения. Это была мутная, почти чуждая энергия и в то же время знакомая и близкая. Ну конечно! У шаманов в крови, в самом фундаменте, заложена сила земли. Только у Акки она была какая-то искажённая, напитанная ненавистью и слабостью одновременно. Словно искорёженное, кривое дерево — недоразумение, вывих природы, выросшее среди сильных, стройных, могучих стволов.
Но, как ни странно, в душе у юноши, где-то в дальнем уголке, затерялось чувство острой жалости к этому старику. Жадному, эгоистичному, но в то же время какому-то несчастному и одинокому. Он, Марат, тоже в каком-то смысле был одинок, но одинок в своей силе, а не эгоизме или злости. К тому же у него был прадед, были единомышленники и друзья, которые стояли за плечами, прикрывая его спину. А у этого, позабывшего, что такое Свет, не было никого.
Ещё немного покопавшись в себе (благо хорошо знакомая монотонная дорога это позволяла), он понял, что жалость эта была вызвана тем, что Акка уже далеко ушёл по пути тьмы и никогда не познает обычного, простого, составляющего суть жизни счастья, которое спокойным пламенем горит в душе, беря силу от совсем простых вещей: от повисшей на кончике хвойной иголки капли влаги, в которой отражается весь мир, от кисловатой горечи чуть прибитых первыми ночными заморозками ягод калины, да даже просто от глотка свежего, пахнущего лёгкой прелью осеннего холодного воздуха!
Добровольно вошедшие во тьму уже не видят красоты жизни, потому что перед ними узким манящим лучом высвечивается только одно — желание получить как можно больше, не важно чего: силы, денег, власти. И это было печально. И именно это порождало в его душе жалость к этому щуплому, дёрганому старичку, послушно следовавшему за ним по ночному лесу.
Идти им пришлось долго. Акка сопел позади, что-то тихонько бурча себе под нос. Марат даже вслушиваться не хотел. Похоже, старый шаман «одаривал» своих хозяев «добрым» словом. Эти слова ядовитыми каплями разлетались позади Акки, усиливая глубину тьмы в его душе.
На отдых останавливались два раза: один раз у небольшого ручья, а второй — просто посреди леса. Марат хотел убедиться, что Василий их нагнал и сейчас следовал неслышной тенью позади, накинув на себя звериную личину, чтобы шаман его не почуял.
Перед самым рассветом они добрались до подножья небольшого холма. Внешне ничем особенным этот холм не выделялся. Среди редких елей кое-где виднелись нагромождения камней. Подлеска здесь почти не было, только кое-где тёмно-зелёными глянцевыми пятнами виднелись островки брусничника, да упругими подушками горбились моховые кучи. Отличало его от остальных холмов только одно — энергия. Точнее, почти полное её отсутствие.
Те, кто умел видеть по-особенному, увидели бы вместо холма только серое туманное пятно, похожее на большую дыру, ведущую неведомо куда. Акка это тоже почувствовал. Он остановился, а потом испуганно попятился назад, споткнулся о выступающий камень и свалился кулем в мокрый мох. Взвизгнул от боли и зашипел на Марата:
— Ты меня куда привёл?! Это же…
Юноша, ухватив барахтающегося старика за шиворот, одним сильным рывком поставил его на ноги. Усмехнувшись, проговорил:
— Куда хотел, туда и привёл. Это один из тайных схронов Иршада.
Акка сверкнул злобным взглядом.
— Это мёртвое место! Здесь… — он замолчал, будто прислушиваясь, а потом тихо прошептал: — Это курган древних. Я чувствую… Здесь проводились обряды.
Марат, больше не обращая внимания на старика, стал медленно обходить подножье холма по периметру. Возле каждой ели он останавливался и на мгновение прикладывал ладонь к смолистому шершавому стволу, а потом шёл дальше. Так продолжалось до тех пор, пока перед ним не оказалась высокая ель, расходившаяся наверху на две макушки. «Послушав» дерево чуть дольше, он удовлетворённо кивнул головой и коротко проговорил:
— Здесь…
Потом оглянулся на шамана, который, словно приклеенный, оставался стоять на том же месте, куда его поставил Марат. Спросил почти равнодушно:
— Ну? Ты идёшь или предпочитаешь сдаться своим хозяевам?
Акка, постояв несколько мгновений в нерешительности, сделал несколько несмелых шагов по направлению к юноше. Шмыгнул носом, вытирая мокрое лицо рукавом. Потом как-то затравленно огляделся и, решившись, прыгающей походкой подошёл к Марату. Проговорил с лёгкой угрозой:
— Если ты хочешь заманить меня в ловушку, то…
Марат не дал ему договорить. Плюнул в сердцах и с досадой проговорил, ни к кому не обращаясь:
— Ну что за времена настали?! Делаешь человеку добро, спасаешь его от беды, а он ещё кобенится, угрожает да условия ставит. — И уже непосредственно к шаману: — Пропади ты пропадом! Делай что хочешь и ступай куда хочешь! А ко мне больше за помощью не суйся! — Потом, посопев сердито, произнёс более спокойным голосом: — Скажи мне на милость, на кой ты тогда за мной увязался, а? Сидел бы в своей избушке-развалюшке и дожидался бы неизвестно чего. И своё, и моё время только зря потратил. Если ты думаешь, что мне больше нечем заняться, как спасать твою старую шкуру, то ошибся. — Нахмурившись, проговорил строго: — Так ты идёшь или остаёшься?
Акка, всё ещё не решаясь сделать шаг, опять испуганно оглянулся. Зашептал приглушённым, осипшим от страха голосом:
— Ты чувствуешь?.. За нами идут… Они уже где-то рядом. — И, сделав несколько торопливых шагов вперёд, решительно проговорил: — Да, я иду…
Марат просто кивнул головой, никак не выражая особых эмоций по поводу его согласия. Он приложил обе ладони к стволу ели и прикрыл глаза. Акка подошёл поближе и зашептал возбуждённо:
— Я ничего не чувствую… Это не морок. Что это?
Марат, не открывая глаз, тихо ответил:
— Ты и не можешь ничего почувствовать. Это изменённая реальность. Иршад был мастер на подобные фокусы…
Акка не унимался. Открыл рот, собираясь ещё что-то сказать, но юноша отрезал сурово:
— Перестань мельтешить! Ты мне мешаешь сосредоточиться!
Шаман захлопнул рот, поперхнувшись невысказанным словом, и зло посмотрел в спину своего спасителя. Но больше никаких вопросов ему задавать не стал. Прошло несколько томительных, вязких минут, прежде чем стало происходить что-то странное. Дерево вдруг стало мерцать, будто растворяясь в воздухе. Сумрак на этом месте сгустился, обрамляя контур узкого прохода. Воздух вокруг уплотнился так, что стало трудно дышать. Акка судорожно сжал ладони, стараясь удержать рвущийся наружу крик ужаса. Наконец, Марат выдохнул и открыл глаза. Оглянулся, посмотрев с усмешкой на перепуганного до икоты шамана, и коротко бросил:
— Ступай за мной след в след, если не хочешь затеряться в реальностях…
Акка, на трясущихся ногах, беспрестанно оглядываясь, шагнул вслед за своим проводником, стараясь от него не отстать.
Их почти сразу окружила влажная тишина, клубящаяся серым сумраком вокруг. Все звуки внешнего мира исчезли, стоило переступить порог этого странного убежища. Шаман даже ухватился за полу куртки Марата, опасаясь потерять его из вида в этой непонятной ему круговерти. Марат же был спокоен, уверенно шагая вперёд, словно он уже не первый раз шёл этим путём.
Идти пришлось недолго. Просто на очередном шаге клубы серого густого тумана раздвинулись, и они оказались в небольшой пещере. Стены этого помещения были выложены из грубо отёсанных огромных каменных блоков. Потолок терялся где-то далеко наверху. И оттуда же, сверху, струился слабый рассеянный свет, источник которого определить было невозможно.
Шаман с любопытством, перемешанным со страхом, огляделся по сторонам. Несколько книжных деревянных полок с десятком старинных фолиантов в кожаных, потёртых от времени переплётах, небольшой стол со столешницей из полированного тёмно-коричневого камня, из такого же камня — широкая лавка рядом. В противоположном углу лежанка, накрытая медвежьей шкурой. Марат, осмотревшись по сторонам, провёл по кругу рукой, словно предлагая новому гостю насладиться интерьером.
— Ну вот… Здесь Иршад иногда прятался от всех, чтобы отдохнуть от дел и поразмышлять. На ближайшее время это твоё жилище. Вон там, — он указал рукой в тёмный угол за лежанкой, — кладовая с продуктами. Там же и вода, и прочие необходимые для жизни вещи. В общем, с голоду не умрёшь.
Акка стоял посередине пещеры, и в глазах его застыл немой восторг. Он выдохнул с удивлением:
— Это же… изменённая реальность! Да, воистину Иршад был великим! А ведь никто не знал об этих его способностях… Хитрый, изворотливый лис! Сколько ещё сюрпризов он оставил нам?
Марат хохотнул.
— Не «нам», а мне… И поверь, я ещё не все их изучил. Так что удивляться ещё придётся, и не раз. А пока располагайся. Мне пора…
Акка, будто опомнившись, кинулся к парню.
— Постой! А как мне отсюда выйти, если… Ну, если я захочу…
Юноша, пряча усмешку в глазах, просто ответил:
— Никак… Без меня ты эти апартаменты покинуть не сможешь без ущерба для своего здоровья.
Взгляд у шамана с удивлённо-восторженного быстро сменился на испуганно-злобный. Он взвизгнул:
— Ты заманил меня в западню!!! Я так и знал, что тебе нельзя верить!!! — И он попытался схватить Марата за руку.
Тот резким движением сгрёб Акку за грудки и, чуть приподняв его над полом, жёстко проговорил, глядя прямо в сверкающие злобой водянистые глазки:
— Послушай ты, придурок! Ты мне никаким местом не упёрся! Ты просил меня тебя спасти от твоих хозяев — так я тебя спас. А позволить тебе разгуливать на свободе и пакостить налево и направо — я не могу. Посиди пока здесь и подумай, как ты собираешься жить дальше, а потом посмотрим, что с тобой делать. — Шаман обмяк в руках парня тряпичной куклой. С брезгливым выражением лица Марат легонько отшвырнул его от себя. Старик грудой поношенного тряпья свалился на пол и заскулил, будто подраненный пёс, свернувшись клубком. Несколько мгновений юноша смотрел на него со смешанным чувством сожаления и досады, а потом тихо проговорил: — Не волнуйся. Никто тебе не угрожает. И сила твоя мне без надобности. Просто я сейчас должен разобраться в происходящем. Разобраться спокойно, безо всяких помех и козней с твоей стороны. К тому же твои хозяева будут тебя повсюду искать. Если хочешь, я могу тебя им вернуть. Думаю, они мне будут очень благодарны за это. Так хочешь? Или остаёшься?
Акка, всё ещё сжавшийся в комок, выдохнул короткое:
— Остаюсь…
