Я сидела в гостиной с книгой, когда невестка Алина прошла мимо с телефоном у уха и остановилась возле окна.
— Мам, ну конечно! Переезжай! Тут места полно! — она говорила громко, не обращая на меня внимания. — Да ладно, Галина Петровна не против! Она добрая!
Я подняла голову от книги.
Алина продолжала:
— Да, в гостиной разместишься! Диван раскладной! Нормально будет! Ага, в понедельник жду!
Она положила трубку, повернулась ко мне с улыбкой.
— Галина Петровна, вы же не против, если мама поживёт у нас пару недель? Ей в квартире ремонт делают.
Пару недель. Уже не спрашивает — ставит перед фактом.
Я закрыла книгу, чувствуя, как внутри поднимается знакомое чувство. То самое, которое я испытывала тридцать лет назад, когда свекровь приезжала "на недельку" и оставалась на месяц. Когда все вокруг решали за меня, а я молчала, кивала, терпела.
Но мне пятьдесят девять. Я слишком долго жила, чтобы снова стать удобной.
— Алина, а Максим в курсе?
— Конечно! Он согласен! Мама же временно!
Временно. Я посмотрела на невестку. Молодая, уверенная. Живёт в нашей квартире год. И уже решает, кто здесь будет жить дальше.
— Алина, присядь. Поговорим.
— О чём, Галина Петровна?
Я сделала глубокий вдох. Нужно говорить спокойно.
— О правилах. Если твоя мама будет жить у нас — даже две недели — нужны чёткие условия.
Алина нахмурилась.
— Какие условия?
— Первое: она убирает за собой. Второе: готовит себе сама, не занимает кухню. Третье: гостей не приводит без согласования. Четвёртое: встаёт и ложится тихо, не будит нас. И пятое: ровно через две недели съезжает.
Алина открыла рот, закрыла.
— Галина Петровна, это же моя мама! Зачем такие строгости?!
Я видела в её глазах удивление. Она не ожидала сопротивления. Наверное, думала, что я соглашусь, промолчу, стерплю. Как делала раньше.
Но я устала жертвовать!
— Затем, что это наша квартира. Мы прожили здесь тридцать лет. И у нас есть свой уклад жизни.
— Но...
— Либо по правилам, либо пусть твоя мама снимает жильё на время ремонта.
Алина поджала губы.
— Хорошо. Я ей скажу.
Она ушла. Я осталась сидеть в гостиной, глядя на закрытую дверь.
Муж Виктор вышел из спальни, сел рядом.
— Галь, я слышал. Молодец.
— Витя, а вдруг я неправа? Может, слишком жёстко?
— Нет, — он взял мою руку. — Правильно!
Я кивнула. Он прав. Я это знала. Но всё равно внутри сидела тревога. Что если они обидятся? Что если Максим встанет на сторону жены? Что если я разрушу семью?
***
Мы с Виктором женаты тридцать восемь лет. Живём в трёхкомнатной квартире в старой пятиэтажке. Я на пенсии, работала всю жизнь бухгалтером. Муж тоже на пенсии, бывший инженер.
Наш сын Максим, тридцать два года женат на Алине три года.
Год назад они переехали к нам — снимать квартиру стало дорого, решили копить на свою. Мы согласились. Думали, временно. Но год прошёл, а они всё живут.
И теперь ещё и мать Алины.
Я лежала ночью без сна, думая: а правильно ли я поступила?
Мать невестки, Тамара Фёдоровна, приехала в понедельник утром. Невысокая, полная женщина с громким голосом.
— Ой, какая квартирка! — она оглядела прихожую. — Уютненько!
Максим с Алиной внесли её вещи. Одна сумка, небольшой чемодан.
— Галина Петровна, здравствуйте! — Тамара Фёдоровна протянула мне руку. — Спасибо, что приютили! Всего на две недельки, пока ремонт!
— Тамара Фёдоровна, здравствуйте. Алина рассказала вам о правилах?
Она удивлённо посмотрела на дочь.
— О каких правилах?
Алина отвела взгляд.
— Мам, ну... Галина Петровна попросила убирать за собой, не шуметь...
— А, ну конечно-конечно! Я тихая, не волнуйтесь!
Я кивнула. Посмотрим.
Но уже сейчас, глядя на Тамару Фёдоровну, я чувствовала: будут проблемы. Что-то в её глазах, в её улыбке говорило мне — эта женщина привыкла делать по-своему. Привыкла, что ей уступают.
Но я не уступлю!
***
Первые три дня прошли относительно спокойно. Сватья вставала рано, но тихо. Убирала за собой. Готовила себе на кухне, не мешала.
Я наблюдала за ней. Видела, как она оглядывает квартиру оценивающим взглядом. Морщится, глядя на наши старые шторы. Вздыхает, открывая холодильник.
Она молчала. Но я чувствовала — внутри неё копится недовольство. Она терпит. Играет роль благодарной гостьи. Но долго не выдержит.
И я оказалась права!
На четвёртый день она привела подругу.
Я вернулась из магазина и увидела в гостиной двух женщин.
— Ой, Галина Петровна! — Тамара Фёдоровна обернулась. — Это моя подруга Верочка! Мы в школе вместе учились!
Я поставила сумки, почувствовав, как внутри поднимается волна гнева.
Не промолчу.
— Тамара, мы договаривались: гостей без согласования не приводить.
— Ой, да это же на часик! Не страшно!
— Страшно. Это нарушение правил.
Верочка поднялась.
— Томочка, я пойду. Неудобно как-то.
— Да посиди, Вер! — сватья удерживала её. — Галина не против!
— Против, — сказала я твёрдо. — Тамара Фёдоровна, проводите подругу.
Тамара Фёдоровна побагровела, но промолчала. Верочка ушла.
— Галина, ну что за придирки! — она развернулась ко мне. — Подруга зашла на часок!
— Мы договорились о правилах! Вы их нарушили. Первый раз.
— Что значит первый раз?!
— Значит, будет и последний! Третье нарушение — и вам придётся съехать.
Она смотрела на меня с недоверием. Наверное, думала, что я блефую. Что не посмею выгнать мать невестки.
Но я не блефовала.
Когда она ушла в гостиную, я прислонилась к стене, закрыла глаза. Руки дрожали. Сердце колотилось.
Я не привыкла конфликтовать. Всю жизнь избегала ссор, старалась сгладить углы, уступить. Но сейчас я поняла: иногда конфликт — это единственный способ защитить себя. И я буду защищаться.
***
Через неделю случилось второе нарушение.
Я проснулась в шесть утра от грохота на кухне. Вышла — сватья гремела кастрюлями, включила радио на полную громкость.
— Тамара, — я выключила радио. — Мы договаривались: тихо по утрам.
— Ой, Галинка, ну я привыкла рано вставать!
— Вставайте. Но тихо.
— Ну я же не специально!
Я посмотрела на неё внимательно. Она врала. Специально. Я видела это в её глазах.
— Тамара Фёдоровна, это второе нарушение.
Она поджала губы, отвернулась.
Я вернулась в спальню, легла рядом с мужем. Он обнял меня.
— Держишься?
— Держусь. Но тяжело.
— Ещё одно нарушение — и она уедет.
— Боюсь, Витя. Вдруг Максим обидится? Вдруг они уедут все?
— Если уедут — значит, им важнее мама Алины, чем ты. Тогда и пусть уезжают.
Он был прав. Но мне всё равно было страшно. Страшно потерять сына. Страшно остаться виноватой в глазах семьи.
Но ещё страшнее было потерять себя и все стерпеть.
На следующий день я услышала из гостиной громкий смех. Зашла — Тамара уже с двумя подругами с чаем и конфетами..
— Галина Петровна! — она обернулась. — Девочки зашли! На минуточку!
Я стояла на пороге, глядя на эту картину. Три женщины в моей гостиной. На моём диване. За моим столом!
— Тамара Фёдоровна, это третье нарушение. Собирайте вещи!
Повисла тишина.
— Что?!
— Вы нарушили правила три раза. Вам придётся съехать.
— Галина Петровна! Но ремонт ещё не закончен!
— Снимите жильё. Или к Алине с Максимом.
— Они же тут живут!
— Тогда снимайте втроём квартиру побольше.
Подруги быстро собрались и ушли. Сватья осталась стоять посреди гостиной, красная, с трясущимися руками.
— Вы... вы меня выгоняете?
— Я прошу съехать. Вы нарушили договорённости.
— Я скажу Алине!
— Скажите!
Она схватила телефон, выбежала из комнаты.
Я села на диван, положила руки на колени. Они дрожали. Всё тело дрожало.
***
Через полчаса прибежала Алина. Красная, взволнованная.
— Галина Петровна! Что случилось?! Мама плачет, говорит, вы её выгоняете!
— Алина, я попросила её съехать. Она нарушила правила три раза.
— Как нарушила?! Что она сделала?!
— Привела гостей дважды. Шумела по утрам.
— Галина Петровна, ну это же мелочи! Неужели из-за этого выгонять человека?!
Я посмотрела на невестку.
— Алина, мы договорились о правилах. Твоя мама их не соблюдала. Три раза. Значит, она не уважает наш дом.
— Она не уважает?! — Алина вскинула руки. — Да вы просто старые и злые! Придираетесь к человеку!
Старые и злые...
— Алина, — я встала, — мне пятьдесят девять лет. Я прожила достаточно, чтобы терпеть все ваши капризы!
— Это ваш дом, да! Вы нам каждый день об этом напоминаете!
— Напоминаю, потому что вы забываете. Вы с Максимом живёте здесь год. Не платите за аренду. Пользуетесь всем. И теперь ещё хотите поселить сюда свою мать. Это наглость!
Она побледнела.
— Я скажу Максиму!
— Скажи.
***
Максим приехал через час. Сел с нами на кухне. Витя тоже присоединился.
— Мам, что случилось? — спросил сын.
Я рассказала. Спокойно. По фактам. Без эмоций.
Максим слушал, молчал. Потом вздохнул.
— Мам, но это же мать Алины! Куда ей идти?!
— Снимать квартиру. Или ускорить ремонт своей.
— Мам, это дорого! У неё пенсия!
— Максим, — вмешался Виктор, — мама права. Мы договорились о правилах. Тамара Фёдоровна их не соблюдала.
— Пап, ну это же мелочи!
— Нет, — я покачала головой. — Это не мелочи. Это уважение. Если человек не может соблюдать простые правила — значит, он не уважает хозяев дома.
Максим молчал, глядя в пол.
Алина стояла у двери, скрестив руки на груди.
— Макс, твои родители выгоняют мою маму! Как мы можем здесь жить после этого?!
Максим посмотрел на меня, на отца, на жену.
Я видела в его глазах растерянность. Он разрывался. Между нами и Алиной.
И мне было его жаль. Но я не могла отступить.
— Сынок, — сказала я тихо, — это наша квартира. Наш дом. Мы прожили здесь тридцать лет. Вырастили тебя здесь. И мы имеем право решать, кто здесь живёт.
— Мам, я понимаю. Но что нам делать?
— Вы втроём можете снять квартиру побольше. Это ваш выбор.
Алина заплакала.
— Макс, я не буду жить с людьми, которые выгоняют мою мать!
— Ладно, — Максим встал. — Алина, собирайся. Уезжаем.
***
Они съехали через два дня. Алина, Максим и Тамара Фёдоровна. Сняли двушку, втроём.
Я стояла у окна, глядя, как они грузят вещи в машину. Внутри было пусто и тяжело.
Виктор обнял меня со спины.
— Галь, ты правильно сделала.
— Почему же так больно?
— Потому что ты мать. Тебе больно отпускать сына. Но ты сделала то, что должна была.
Я прижалась к нему, глядя в окно.
Максим обернулся, помахал рукой. Я помахала в ответ.
Они уехали.
А я осталась стоять у окна, думая: а правильно ли я поступила? Может, нужно было уступить? Промолчать? Потерпеть?
Но потом вспомнила слова матери: "Добрую уважают. Удобной пользуются".
И поняла: я сделала правильно.
Прошел месяц. Сын позвонил.
— Мам, можно приехать? Поговорить.
— Конечно, сынок.
Он приехал один. Сел на кухне, пил чай.
— Мам, прости. Ты была права.
— О чём, Максим?
— О тёще. Мы с Алиной... мы не можем. Она везде. Постоянно. Лезет во всё. Мы не можем нормально жить. Ремонт ее квартиры сильно затянулся...
— И что вы собираетесь делать?
— Алина нашла маме комнату в коммуналке. Недорогую. Тамара Фёдоровна согласилась. Переедет на следующей неделе.
— Максим, а вы?
— Мы с Алиной хотим вернуться к вам. Если вы не против.
Я посмотрела на Виктора. Он кивнул.
— Возвращайтесь. Но при условии: никаких родственников без нашего согласия!
— Договорились, мам. Обещаю
Максим с Алиной вернулись через неделю. Тамара Фёдоровна съехала в коммуналку, начала жить одна.