Глава 1
Маша считала себя счастливой. Это чувство было теплым и тяжелым, как кошка на коленях в зимний вечер. Семь лет брака с Антоном стерли острые углы страсти, но превратили их жизнь в уютное, прочное гнездышко. Они знали привычки друг друга, как таблицу умножения: он клал два куска сахара в чай, она ненавидела, когда крошки оставались на столе. Они вместе платили за ипотеку их двушки на окраине города и мечтали о ребенке.
Именно об этом Маша думала, заваривая вечерний чай. За окном хлестал дождь, а в квартире пахло яблочным пирогом. Антон должен был вот-вот вернуться с работы.
Ключ щелкнул в замке ровно в восемь. Вошел он уставший, с каплями дождя на волосах. Но, увидев ее, улыбнулся.
— Как день? — обнял он ее, и от его мокрого пальто пахло ветром и городом.
— Как обычно, — ответила Маша, прижимаясь к его груди. — А у тебя?
— Беготня, совещания, — он вздохнул и пошел вешать пальто. — Кстати, завтра придется задержаться. Новый проект, горим.
Маша кивнула. Ничего необычного. Работа Антона, системного администратора в крупной компании, часто требовала сверхурочных. Она привыкла.
Они сели пить чай. Антон рассказывал что-то про сервера и сбои, а Маша смотрела на его руки – сильные, с коротко подстриженными ногтями. Эти руки она знала и любила. Они были ее опорой.
Позже, когда Антон пошел в душ, его телефон, оставленный на столе, вибрировал. Одно смс. Маша машинально взглянула на экран. Сообщение было от «Лены К.», его коллеги.
«Скучаю. Жду завтра. Ты забрал мое платье?»
Мир не рухнул. Он замер. Звук дождя за окном, тиканье часов на кухне – все исчезло. Осталась только эта строка текста, жгучая, как раскаленное железо. «Скучаю». «Мое платье».
Антон вернулся из душа, в полотенце на бедрах, с улыбкой.
— Что с тобой? — спросил он, заметив ее бледность.
— Кто… кто такая Лена К.? — прошептала Маша, глядя на него в упор.
На его лице не было ни паники, ни вины. Только легкое, искреннее недоумение.
— Лена? Да это наш новый тестировщик. А что?
— Она прислала смс… «Скучаю. Жду завтра. Ты забрал мое платье?»
Антон рассмеялся. Здорово, громко, от души.
— О, боже! — он провел рукой по волосам. — Это же корпоративный прикол! У нее там кот раскидал вещи, а я в шутку сказал, что, наверное, я его взял, когда заходил за отчетами. А «скучаю» — это она по работе, потому что без меня их проект встал. Ты же знаешь, у них там свой сленг.
Он подошел, взял ее за подбородок.
— Ревнуешь? — спросил он ласково.
Маша смотрела в его ясные, спокойные глаза. В них не было ни капли лжи. Только нежность и усталость.
— Прости, — выдохнула она. — Наверное, я просто устала.
— Я тебя понимаю, — он поцеловал ее в лоб. — Давай ляжем спать.
Но той ночью Маша не спала. Она лежала и слушала, как ровно дышит муж. Его объяснение было таким логичным, таким простым. Но в груди у нее засел крошечный, холодный осколок сомнения.
Глава 2
Прошла неделя. Антон вел себя как обычно – был ласков, шутил, помогал по дому. Но тот холодный осколок внутри Маши не таял. Он царапал ее изнутри при каждом его звонке, каждом смс.
Она никогда не была подозрительной. Не проверяла его телефон, не допрашивала о работе. Но теперь что-то сломалось. Однажды, когда Антон снова «задержался на работе», она не выдержала.
Она зашла в его кабинет, крошечную комнатуку, заставленную компьютерами. Его ноутбук был на месте. Он всегда оставлял его включенным. Маша никогда не лазила в его вещах, это было святое. Но сейчас святое рухнуло.
Она села перед монитором. Пароль она знала – дата их свадьбы. Сердце бешено колотилось. Она зашла в его почту. Ничего подозрительного. Соцсети – стандартные посты про работу, мемы. Потом она открыла историю браузера.
Сначала все было чисто: технические форумы, новости. Но потом она увидела частый адрес какого-то облачного хранилища. Она кликнула на него. Открылась страница входа. Логин был заполнен автоматически. Оставался пароль.
Маша попробовала их общий пароль от почты. Не подошел. Пароль от ноутбука. Снова нет. Она замерла. А что, если… Она ввела дату их свадьбы, но наоборот. Экран мигнул, и открылась папка с файлами.
Там были фотографии. Десятки, сотни фотографий. Но не Лены, и не каких-то других женщин. Это были фотографии… ее. Маши. Снятые скрытой камерой. Она в ванной. Она спит. Она переодевается дома одна. Она читает на диване в одной футболке.
От ужаса у нее перехватило дыхание. Это было не предательство в привычном смысле. Это было что-то гораздо более страшное, более гнусное. Ее муж, человек, которому она доверяла больше всех на свете, годами шпионил за ней.
Вдруг на экране ноутбука появилось всплывающее окно видеозвонка. Имя звонящего: «А. Соколов». Это был начальник Антона. Маша, дрожащими руками, надела наушники и приняла звонок, сама не зная зачем.
На экране появилось суровое лицо мужчины лет пятидесяти.
— Антон, наконец-то! — рявкнул Соколов. — Где чертежи? Ты же должен был слить их мне вчера! Шеф негодует, «ТехноПром» ждет данные. Если сорвем сделку по поглощению их серверов, нам обоим конец!
Маша онемела. Она не могла издать ни звука.
— Антон, ты меня слышишь? — крикнул Соколов. — Не тяни кота за хвост! Сделай скриншоты, как мы договаривались, и сбрось их через наш защищенный канал. И поторопись с женой своей разобраться. Шеф сказал, если она что-то заподозрит и начнет рыпаться, мы ее… угомоним. Понял? Ты и так слишком много с ней возишься, со своей слежкой.
Связь прервалась. Маша сидела в полной тишине, слыша только стук собственного сердца. Чертежи. Поглощение. «Угомоним». Слежка.
Это был не просто подлый муж. Это был предатель в глобальном смысле. Он воровал данные у своей же компании. И он… он шпионил за ней не из-за ревности или извращения. Это была часть какой-то большой, страшной схемы. И ее жизнь была в опасности.
Глава 3
Мысли в голове у Маши метались, как пойманные в ловушку птицы. Она чувствовала себя абсолютно одинокой. Кому рассказать? Полиции? А что она скажет? «Мой муж шпионит за мной и ворует чертежи»? Ей бы не поверили. Или поверили бы, но тогда в дело вступил бы его «шеф», и ее бы «угомонили».
Она поняла, что должна делать вид, что ничего не знает. Играть свою роль счастливой жены. Это было самое трудное.
Антон вернулся поздно. Он был напряжен, но старался этого не показывать.
— Прости, завал, — сказал он, целуя ее в щеку.
Маша заставила себя улыбнуться. Заставила себя не отшатнуться от его прикосновения.
— Ничего страшного. Ужин на плите.
Она наблюдала за ним украдкой. Этот человек, которого она любила семь лет, был незнакомцем. Холодным, расчетливым предателем. И, возможно, убийцей? Слова «угомоним» стояли у нее в ушах.
Вечером, когда Антон уснул, она снова прокралась в его кабинет. На этот раз она искала конкретное имя – «ТехноПром». В истории браузера ничего не было. Она проверила скрытые папки на компьютере. Пусто.
От отчаяния она открыла его старый, уже не используемый планшет. И там, в заметках, она нашла единственную запись. Всего одну.
«Маша, если ты это читаешь, значит, со мной что-то случилось. Я зашел слишком далеко. Я не мог иначе. Они прижали меня долгами отца. Им нужен был доступ. Ты была моим алиби, моей "слабостью", которой они воспользовались. Прости, что втянул тебя. Ищи Соколова. Но никому не доверяй.»
Запись была датирована год назад.
Маша откинулась на спинку стула. Значит, он не был злодеем по своей воле? Его втянули, шантажировали? А она… она была его «алиби»? Частью прикрытия? И за ней следили не только он, но и «они»?
В ее душе загорелась крошечная искра надежды. Может быть, в нем еще осталась частичка того Антона, которого она любила? Может, он пытался ее защитить, оставив эту записку?
Но реальность была жестче. Даже если его шантажировали, он выбрал предать ее. Снять ее обнаженной. Лгать ей каждый день. И теперь ее жизнь висела на волоске.
Она стерла следы своего присутствия в планшете и вернулась в спальню. Антон спал. В лунном свете его лицо казалось молодым и безмятежным, лицом того парня, за которого она вышла замуж.
Она села на край кровати и тихо заплакала. Она плакала по своему мужу, который, возможно, был и жертвой. И по их любви, которая оказалась грязной ложью. И по себе, потому что не знала, что делать дальше. Доверять ли этому посланию в планшете? Или бежать, не оглядываясь?
Она выбрала третье. Она решила бороться. Но бороться в одиночку.
Глава 4
Следующие несколько дней Маша жила как во сне. Вернее, в кошмаре, где нужно постоянно улыбаться. Она была актрисой в пьесе под названием «Наша счастливая жизнь», и от ее игры зависела ее жизнь.
Каждое утро она готовила Антону завтрак, целовала его в щеку и спрашивала о планах на день. А сама в это время искала в его глазах хоть каплю того человека, который оставил послание в планшете. Но он был спокоен и погружен в себя, будто носил маску, приросшую к коже.
Она поняла, что не может доверять никому, особенно полиции. Запись в планшете была туманной. «Они» могли быть кем угодно. А Соколов, его начальник, был явно одним из них.
Ей нужны были доказательства. Железные. Чтобы уничтожить и Соколова, и его «шефа», и вытащить Антона из этой ямы, если в нем еще осталось что-то человеческое. Или чтобы просто спасти себя, если его уже не было.
Она начала с малого. Купила дешевый телефон с предоплатой и новой сим-картой. Прятала его на дне сумки с крупой. Это была ее единственная связь с миром, если все рухнет.
Однажды, когда Антон ушел в душ, его рабочий телефон завибрировал. Он лежал на тумбочке. Маша, делая вид, что поправляет покрывало, быстрым движением навела камеру своего нового телефона и сфотографировала экран. Это было смс от Соколова: «Завтра в 19:00. Сквер на Победы. Принеси полный пакет. Будет наш курьер. Оплату на счет, как обычно.»
Сердце заколотилось. «Полный пакет». Это могли быть чертежи. «Сквер на Победы» — безлюдное место на окраине. Это был ее шанс.
Она не спала всю ночь, обдумывая план. Она должна была последовать за ним. Увидеть все своими глазами. Снять на видео.
Глава 5
На следующий день Антон вернулся с работы рано.
— Маш, мне нужно сбегать по делам, — сказал он, избегая ее взгляда. — Вернусь к девяти.
— Хорошо, — улыбнулась она почувствовав, как холодеют руки. — Не задерживайся.
Он вышел. Маша подождала пять минут, затем накинула темную, немаркую куртку, взяла свою сумку и новый телефон, и выскользнула из квартиры.
Она знала, что он, скорее всего, поедет на машине. Такси было ее единственным вариантом. Она вызвала его заранее, ждала за углом.
— Поедете за той серой иномаркой? — удивился таксист, когда она села и указала на удаляющийся автомобиль Антона.
— Да, — коротко бросила Маша. — Муж… подозреваю, что у него любовница. Хочу убедиться.
Водитель понимающе хмыкнул и тронулся. Эта ложь далась ей легко. Она была правдоподобнее ужасной реальности.
Они ехали через весь город. Антон действительно направился в сквер на Победы. Маша попросила таксиста остановиться за углом. Она расплатилась и, прижавшись к стене дома, наблюдала.
Было уже темно. В сквере горело несколько фонарей, отбрасывая длинные тени. Антон сидел на скамейке, сжимая в руках портфель. Он нервно поглядывал по сторонам. Маша включила запись на телефоне, спрятав его в карман куртки так, чтобы объектив выглядывал наружу.
Вскоре к скамейке подошел мужчина в темной кепке и таком же темном плаще. Он сел рядом с Антоном. Это не был Соколов. Значит, курьер.
Они о чем-то коротко поговорили. Маша не могла разобрать слов. Потом Антон передал ему портфель. Мужчина открыл его, быстрым движением руки проверил содержимое и кивнул. Затем он достал из внутреннего кармана плаща конверт и сунул его Антону в руку.
В этот момент из-за деревьев вышли двое крупных мужчин и быстрыми шагами направились к скамейке. Что-то в их движениях было зловещим, профессиональным.
Маша инстинктивно прижалась к стене. Она видела, как Антон резко вскочил, увидев их. Курьер тоже метнулся в сторону, но один из подошедших мужчин схватил его за руку.
И тут произошло неожиданное. Вместо того чтобы бежать или сдаваться, Антон рванулся не прочь, а к курьеру. Он крикнул что-то, что Маша не расслышала, и ударил одного из нападавших. Началась драка.
Все произошло молниеносно. Курьеру удалось вырваться, и он бросился бежать, прижимая к себе портфель. Двое мужчин, оставив Антона, погнались за ним и скрылись в темноте.
Антон остался один. Он стоял, тяжело дыша, опершись руками о колени. Потом он поднял голову, и свет фонаря упал на его лицо. Оно было искажено не страхом, а яростью. Чистой, неконтролируемой яростью. Он что-то крикнул в темноту, куда убежали мужчины. Маша разобрала только одно слово: «Предатели!»
Затем он повернулся, и его взгляд скользнул по тому месту, где она стояла. Маша замерла, уверенная, что он ее увидел. Но нет, он смотрел сквозь нее. Он поднял с земли тот самый конверт, сунул его в карман и быстрым шагом, почти бегом, направился к своей машине.
Маша стояла, не в силах пошевелиться. Что это было? Почему он напал на этих людей? Кто они? И почему он назвал их предателями? Чью игру он сейчас вел? Соколова? Или свою собственную?
Глава 6
Она вернулась домой другой дорогой, в состоянии полного опустошения. Видео у нее было. Оно доказывало передачу портфеля. Но оно же порождало миллион новых вопросов.
Антон вернулся через час. Он был бледен, у него была ссадина на щеке и разбитая костяшка на правой руке.
— Что с тобой? — вскрикнула Маша, уже не притворяясь. Ее испуг был настоящим.
— Попал в аварию, — сквозь зубы пробормотал он. — Мелочь, поцарапался. Ничего страшного.
— В аварию? — не отступала она. — Антон, посмотри на себя!
— Отстань, Маша! — рявкнул он так громко и резко, что она отшатнулась. Он никогда не кричал на нее. Никогда. — Просто отстань! У меня голова раскалывается.
Она замолчала. Он прошел в ванную, хлопнув дверью. Она слышала, как течет вода.
Маша поняла, что игра вскрылась. Только не для него, а для нее. Она увидела его истинное лицо. Не жертву, не шантажируемого человека, а… кого? Агента-провокатора? Двойного игрока? Он был опасен. По-настоящему опасен.
Она не могла больше оставаться в этой квартире. Пока он был в ванной, она на цыпочках прошла в спальню, достала из шкафа небольшую спортивную сумку и начала машинально складывать самые необходимые вещи. Документы, немного денег, тот самый старый планшет, новый телефон. Она должна была уйти. Сейчас же.
Вдруг дверь в спальню открылась. На пороге стоял Антон. Он был без рубашки, с мокрыми волосами, и смотрел на ее сумку. В его глазах не было ни усталости, ни злости. Был холодный, стальной интерес.
— Собираешься куда-то? — спросил он тихим, ровным голосом, от которого у нее по спине побежали мурашки.
Маша застыла с кофтой в руках. Ее сердце бешено колотилось. Она была в ловушке.
Глава 7
Секунда, что они стояли и смотрели друг на друга, показалась Маше вечностью. Воздух был густым, как сироп, и таким же сладким от ужаса. В глазах Антона она видела не любовь, не раскаяние, а холодный расчет. Он оценивал ущерб. Продумывал следующий ход.
Мысленно Маша уже прощалась с жизнью. Но тут он неожиданно вздохнул. И этот вздох был не притворным, а по-настоящему уставшим. Маска спала.
— Ладно, — тихо сказал он. — Хватит. Ты знаешь.
Это была не констатация факта, а капитуляция. Он опустился на край кровати, сгорбившись, и уставился в пол. Его сильные плечи, всегда такие уверенные, теперь выглядели сломленными.
— Я не хотел тебя в это втягивать, — начал он, не глядя на нее. — Мне дали задание… внедриться. Я не ворую чертежи, Маша. Я работаю на… другую структуру. Мы внедряем дезинформацию, чтобы «ТехноПром» провалил свои тендеры. Соколов думает, что я его человек. Но сегодня… сегодня была облава. Мои. Они должны были забрать и курьера Соколова, и меня, чтобы мое прикрытие не раскрылось. Но что-то пошло не так. Они попытались забрать только курьера. А меня… ликвидировать как отработанный материал. Я понял это по их глазам.
Он поднял на нее взгляд. И впервые за долгие недели она увидела в нем того Антона, которого любила. Испуганного, загнанного в угол, но живого.
— Я боролся не с ними, Маш. Я боролся за свою жизнь. Потому что… потому что если бы меня «арестовали», меня бы убили той же ночью. Мои же.
Маша молчала. Ее разум отказывался верить. Двойной агент? Внедрение? Это было похоже на плохой шпионский боевик. Но его глаза, полные отчаяния, кричали о правде. И та записка в планшете… «Я зашел слишком далеко».
— А я? — прошептала она. — А слежка? Мои фото?..
— Это был приказ, — он с ненавистью выдохнул это слово. — Часть легенды. «Влюбленный муж, который панически ревнует жену и потому устанавливает камеры». Чтобы, если что, объяснить их наличие. А на самом деле… чтобы они могли следить за тобой. Держать меня на крючке. Они знали, что ты — мое единственное слабое место.
Слезы наконец хлынули из ее глаз. Это была не просто ложь. Это была пытка. Ее использовали как инструмент, как рычаг давления.
— Почему ты не сказал мне?!
— Чтобы сделать тебя соучастницей? Чтобы ты вот так же смотрела на меня сейчас — в ужасе? И жила бы все эти месяцы в страхе? — он покачал головой. — Я думал, справлюсь. Выведу их на чистую воду и мы просто… уедем. Начнем все заново.
Он был жалок. И она ненавидела его за эту жалость. Но она верила ему. Потому что альтернатива — верить в то, что он монстр, — была невыносима.
Глава 8
Их примирение было горьким и молчаливым. Не было объятий, не было поцелуев. Было перемирие. Объединение двух людей, оказавшихся в одной тонущей лодке.
Они сидели на кухне, и Антон выложил все.
— У нас есть только одна ночь, — сказал он. — К утру они поймут, что я не «погиб при задержании», и начнут искать. И нас с тобой.
— Что будем делать? — спросила Маша. Ее голос был чужим, хриплым.
— У меня есть запасной выход. Деньги, документы, билеты. На двоих. Но нам нужно кое-что… страховка. Доказательства, которые обезвредят и Соколова, и моего «шефа» из спецслужб. Без этого мы будем бегать до конца жизни.
Он открыл ноутбук, его пальцы летали по клавиатуре.
— Я годами собирал компромат. Все их схемы, переводы, зашифрованные переговоры. Все лежит в анонимном облаке. Но ключ к нему… физический. Флешка. Она спрятана. В единственном месте, куда они не додумаются сунуть нос.
— Где? — спросила Маша.
Антон посмотрел на нее.
— В твоей студии.
У Маши было хобби — она создавала украшения из эпоксидной смолы. Маленькая комната была заставлена банками с блестками, пигментами, формочками. Там же стоял старый, видавший виды лакированный шкафчик ее бабушки, где она хранила свои материалы.
— Флешка встроена в одну из твоих заготовок. В тот большой мутно-голубой кристалл, что ты сделала полгода назад, помнишь? Ты говорила, что он не удался.
Маша вспомнила. Да, он был тяжелым и некрасивым. Она хотела его выбросить, но Антон попросил оставить, сказал, что он ему нравится.
Вот оно. Прямо у нее под носом. Все это время.
Они пошли в студию. Маша достала тот самый неудачный кристалл. Он был холодным и тяжелым в руке. Антон взял его, с силой ударил об пол. Пластик треснул, и внутри, залитая в смолу, лежала маленькая черная флешка.
— Это наш билет на свободу, — тихо сказал он.
Но когда они вернулись на кухню, на столе зазвонил телефон Антона. Соколов.
Антон поднес палец к губам и включил громкую связь.
— Антон, — голос Соколова был ледяным. — Объясни, что сегодня было.
— Облава, — коротко бросил Антон. — Мои вышли на вас. Еле унес ноги.
— Где пакет?
— У меня. Но после такого он вдвое дороже. И мне нужны гарантии. Для меня и для жены.
На той стороне повисла пауза.
— Хорошо, — наконец сказал Соколов. — Встречаемся. Через Час. Старый порт, ангар №7. Только ты и жена. Как знак доверия. Привезешь пакет, получишь новые документы и билеты на двоих. Попробуешь сыграть — умрете оба.
Связь прервалась.
Антон и Маша смотрели друг на друга.
— Это ловушка, — сказала Маша. Это было очевидно.
— Да, — кивнул он. — Но это наш единственный шанс их дожать. Я не пойду. Пойдешь ты.
Глава 9
Маша стояла в тени огромного ржавого ангара. В руке она сжимала ту самую флешку. План был безумным, но другого не было.
Антон был неподалеку, на связи через наушник. Он наблюдал. Его задача была вовремя дать сигнал.
Дверь ангара скрипнула и открылась. На пороге стоял Соколов. Один.
— Где муж? — спросил он.
— Он боится, — честно сказала Маша. — Боится вас. Прислал меня.
— Глупо, — усмехнулся Соколов. — Заходи.
Внутри ангара пахло мазутом и пылью. В центре стоял только один стул и груда ящиков. Соколов повернулся к ней.
— Ну? Где пакет?
Маша протянула ему флешку.
— Здесь все. Все схемы, все переводы, все переговоры. Антон сделал копии. Если с нами что-то случится, они уйдут в прокуратуру, ФСБ и все крупные СМИ.
Соколов медленно взял флешку. Он вертел ее в пальцах, рассматривая.
— Умно, — произнес он. — Очень умно. Жаль.
Из-за ящиков вышли те двое мужчин, что были в сквере. У одного в руке был пистолет с глушителем.
Маша застыла. Это конец.
— Жаль, — повторил Соколов, — что вы до сих пор верите в сказки.
Он подошел к ней вплотную.
— Твой муж, дорогуша, не двойной агент. Он тройной. Он работает на меня. С самого начала. А вся эта история со спецслужбами и спасением — красивая легенда, чтобы ты ничего не заподозрила и послушно принесла мне эту флешку. Он знал, что ты не доверишься ему, если узнаешь правду. А вот история о бедном заложнике обстоятельств… это всегда работает.
Мир перевернулся. Маша смотрела на него в оцепенении. Ложь. Все было ложью. И записка в планшете, и его «искреннее» признание час назад. Он снова сыграл ее. Играл на ее последних чувствах к нему.
— Почему? — выдавила она.
— Потому что ты стала лишним звеном. Слишком много знала. А он… он согласился на сделку. Его жизнь в обмен на твою. Он сейчас за всем наблюдает, знаешь ли? — Соколов кивнул в сторону темного угла, где, как она знала, стоял Антон. — И не вмешается. Прощай, Маша.
Он сделал шаг назад. Человек с пистолетом поднял оружие.
Маша закрыла глаза. В ушах стоял оглушительный звон.
Раздался выстрел. Глухой, приглушенный.
Но боли не было.
Она открыла глаза. Человек с пистолетом лежал на полу. Второй охранник хрипел, схватившись за плечо. А Соколов стоял с остекленевшим взглядом и маленьким красным пятнышком на лбу.
Из тени вышел Антон. В его руке дымился пистолет. Он подошел к Соколову, поднял с пола флешку и посмотрел на Машу. Его лицо было спокойным и решительным.
— Я сказал тебе, — тихо произнес он, и она услышала это и в наушнике, и в реальности. — Никому не доверяй. Даже мне.
Он протянул ей руку.
— Но сейчас тебе придется. Бежим. Прямо сейчас.
И она, не раздумывая, взяла его руку. Потому что предательство было позади. А впереди была только ночь и хрупкая, отчаянная надежда на свободу. Они выбежали из ангара и растворились в темноте, оставив позади груз лжи и один-единственный, горький урок: выживает тот, кто способен принять правду, какой бы ужасной она ни была.