В октябре 2025 года героем авторский рубрики обозревателя «СЭ» Юрия Голышака — «Голышак ищет» — стал Вячеслав Каневский. Когда-то он от ЦК ВЛКСМ был приставлен к футбольной и хоккейной сборным СССР.
Отойдя от футбольных дел, нырял в бизнес. Держал собственную типографию. Снова уходил в футбол — и работал уже в московском «Динамо». Сейчас Вячеслав Сергеевич занимается изучением Торы. В отрывке ниже — воспоминания Каневского о рассказах следователя московского уголовного розыска Алексея Ефимова.
40 ножевых ран
— Вы привозили в сборную СССР старика-муровца. Вам-то он наверняка рассказывал много такого, чего не мог рассказать толпе футболистов.
— Это правда. Алексей Иванович Ефимов много чего рассказывал. Он в МУРе с 15 лет работал! Говорил, «Черную кошку» в Москве поймали на раз-два, а вот где-то на юге банда с таким же названием орудовала долго. Выловить не могли. Между прочим, Глеба Жеглова писали с него. Он был начальником отдела по борьбе с бандитизмом. Когда мы встретились впервые, Ефимов надиктовывал мемуары. Опубликовал в каком-то милицейском журнале. Я его возил в Театр сатиры к актерам — те обалдели, услышав рассказы!
— Что помните?
— Как Мейерхольд писал Сталину: «Что ж вы меня в 60 лет по пяткам бьете?»
— Ужас какой.
— А как Бехтерева убрали — вы знаете?
— Это старика Бехтерева, отца Натальи?
— Совершенно верно. Академика, которого вся Европа знала. Его пригласил Сталин, был какой-то симпозиум. Он приехал, осмотрел Иосифа Виссарионовича. Вечером отправился в Большой на «Лебединое озеро». Кто-то из товарищей спросил: где был-то? Он и ответил, не уточняя: «Смотрел одного сухорукого параноика...»
— И все?
— Это были его последние слова. Из театра уже не вышел. Его то ли мороженым накормили, то ли бутерброд подали. Потом запретили хоронить, сожгли. Точно так же было и с Крупской. Ефимов — энциклопедия уголовного мира!
— Эх, не существовало тогда «Разговора по пятницам».
— Он уже был пожилой, 75 лет. Щупленький такой. Но соображал будь здоров. Пять видов фени назубок!
— Мне бы так.
— Была история: идет по улице. Впереди невзрачный мужичок. Вдруг Ефимов ускоряется, догоняет: «Ванька Клык?» — «Алексей Иванович...» Потом рассказывает мне про этого Ваньку — брал его 20 лет назад. Уникальный домушник. В бедные квартиры не ходил. Но даже в самых богатых двери были деревянные. Так что он делал? Виртуозно вырезал дверь, никто так не умел! Спокойно все вычищал, уходил. Дверь прикрывал. Несколько десятков квартир обчистил — и не был пойман.
— Да, были мастера, чудо-богатыри. Ну и как гражданину начальнику фильм, в котором его вывели?
— Мне рассказывал — вот Фоксу говорят: «Руки вверх!» Правильно? Но такой команды не существовало!
Новинка в «СЭ»: У кого самый высокий рейтинг в FC 26? Пройди тест по новой части FIFA (здесь)
— Какая была?
— «Не шевелись». Еще рассказывал, как Ленина чуть не порешили в Сокольниках.
— Пальто сняли, известная история.
— Это Владимир Ильич очень легко отделался. Ехал с одним охранником. А там орудовал налетчик, который за одну ночь положил 32 милиционера. Просто развлекался. Был у него особый свисток — как у них. Свистел, те бегут — а он стреляет.
— Да, от такого Ильич мог живым и не уйти.
— Ефимов мне рассказывал, как все случилось. Остановил машину: «Кто такой?» — «Я Ленин!» А тому послышалось — Левин. Говорит: «Давай, Левин, документы, шмотки...» Открыл документы — и обалдел. А Владимир Ильич тем временем ускользнул. Чудом спасся. До места, куда торопился, было метров пятьдесят.
— Я потрясен этими историями.
— Ефимов вел дело по убийству Зинаиды Райх. Там до правды докопаться было невозможно.
— Потому что убивали сами чекисты?
— Ну разумеется! Как рассказывал Ефимов, два бойца забрались через балкон. Балкон, кстати, был огромный. Квартира-то Мейерхольда. Она спала. Нанесли 40 ножевых ран. Спокойно спустились и уехали. Машина их ждала.
— Ничего не вынесли?
— Нет. А зачем им?
— Для маскировки.
— От кого маскироваться-то?! О чем вы? Между прочим, я был шапочно знаком с Константином Есениным, сыном Сергея Александровича. На одном вечере в МГИМО он и рассказал про архив отца. Его мама, та самая Зинаида Райх, бывшая некоторое время женой Есенина, погибла в 1939-м. Ее хоронят прямо за Сергеем Александровичем. Константину Сергеевичу 19 лет. Архив отца остался на руках. Куда его деть? Вот и отвез к последней жене отца, внучке Льва Толстого Софье Андреевне. Это про нее Есенин говорил: «Смотрю на нее — а передо мной борода». Она работала в усадьбе своего деда в Хамовниках. Все спрятали в музее. После войны забрал.
— Театр сатиры тех лет — чуть ли не лучшая труппа Москвы. Значит, заслуженного муровца встретили любезно?
— Да! Надо было видеть, как Ефимов разговаривал со стариком Тусузовым, был такой артист. Маленький старичок.
— Ширвиндт рассказывал — этот Тусузов перехоронил всех. Даже артистов намного моложе себя.
— Вот-вот. До 93 лет выходил на сцену. Еще Мейерхольда помнил. Ефимов что-то вспомнит — а Тусузов дополняет! Потом наоборот! Завелись! Папанов указывает на Тусузова — и негромко: «Он ни разу не вспотел на сцене...»
— Замечательно.
— Как-то в Лужниках я Папанова встретил, осенью 1980-го. Уже после московской Олимпиады. Долго-долго разговаривали. Рассказывал про фильм «Живые и мертвые»...
— При том количестве стукачей не представляю, как вы проскочили со своими гостями. Ни разу не были близки к провалу?
- Олимпиада 1980 года. Я работал с футбольной командой. А в Новогорске жили не только мы, еще куча сборных. Приношу секретарю ЦК комсомола план развлекательных мероприятий. Надо же, чтоб люди не только головой по мячу били. Предлагаю: «Давай «Машину времени» позовем?» Ребята просили! Он смотрит на меня: «Зови хоть Большой театр, только не «Машину». Вот называй кого угодно — привезем!» Я ж не буду с ним спорить?
— Вам виднее.
— А с боксерами работал от ЦК комсомола мой сосед Юрка. Подхожу: «Слушай, пригласи к своим «Машину времени». Он и позвал. А я втихаря завел после ужина на «Машину» уже футболистов.
— Олимпиада еще не началась?
— Олимпиада вовсю шла! На «Машину» баскетболисты явились в этот зал. Еще и расселись в первых рядах. Говорю им: «Будьте добры, на пол...» Расселись на одеялах. Закончили в полночь. Ребята пошли спать — и вдруг эти из «Машины» возвращаются: «А мячик нам подписать?» Поздно, отвечаю, опомнились.
— Неужели никто не «стукнул»?
— Так не бывает. Вызывает меня тот же секретарь: «Ты почему этих пригласил?» — «Да вы что? Не было такого. Приглашал строго по утвержденному вами списку. А если кто-то к боксерам приехал — с боксерами и разбирайтесь...»
— Прокатило?
— А то!
— Во время Олимпиады дома вас не видели?
— Перед самой Олимпиадой ночевать домой еще ездил. А когда началась — все. Уже невыездной из Новогорска.
«Граф бросился на Харламова...»
— Партийцы в то время были невероятные. Вот недавно приезжал ко мне в редакцию Николай Иванович Русак, последний министр спорта Советского Союза...
— О! Николай Иванович живой?!
— Еще какой живой. Живее меня.
— Я Русака знал еще по ЦК партии. Недалеко от меня живет, встречал его на набережной. Мы даже дружили в прежней жизни. В ЦК ему звонил легко. Да и второму секретарю горкома Альберту Роганову набирал на раз-два. Главный комсомолец Москвы Борцов поражался: «Я Роганову позвонить не имею права. Только он мне может. А ты — запросто. Странно...»
— О чем просили видных партийцев?
— В музей Пушкина привезли выставку. Набираю Альберту Михайловичу: «Надо «Спартак» провести. Нас не пускают! Звоню секретарю парторганизации музея — она со мной разговаривать не хочет. Мы что, бананами торгуем? У людей по три тренировки в день!» Сам уже распалился. Роганов примирительно: «Слава, спи спокойно».
— А дальше?
— Через 20 минут мне звонит тот самый секретарь парторганизации: «Приводите всех!» Или как-то Владик Третьяк мне говорит: «Хорошая выставка. Можешь меня протащить?» Третьяка надо было «протаскивать»!
— Уму непостижимо.
— Договорились встретиться у дверей, прихожу — Владика нет. Говорит потом: «Да меня узнали, пропустили». Слава богу, он в музей пошел, а не в пивную! Как-то в Архангельское к хоккейному ЦСКА я привез знаменитого пса Графа, сыгравшего в куче фильмов, и его поводыря. Так этот Граф ка-ак прыгнет на Харламова!
— Укусил?
— Нет. Но Валера бежал от него — никогда, наверное, так не бегал. Потом футбольную сборную повез в Шереметьево. Усадили всех к тренажерам летчиков, на которых учатся сажать самолет. Я рядом с Витькой Грачевым из «Шахтера». Настолько все натурально — гроза, ветер! Витя выходит довольный: «Как я посадил, а?» Инструктор говорит: «Ничего. Тысяч на пять фонарей подавил, поперек полосы сажал. Молодец!»
— Я представляю.
— Однажды в Новогорск привез начальника Шереметьевской таможни. Вот этот герой вызвал особый интерес. Рассказывал, куда что контрабандисты прячут. Где футболисты еще такое услышат? Ребята слушали-слушали, потом Блохин голос подает: «Вообще пронести что-то можно?» Тот спокойно отвечает: вопросов нет. В двух случаях. Все раз — насторожились! «В каких?!» Усмехается: «Первый — если мне до фени. А второй — если мне надо, чтобы вы пронесли...» Сразу все поняли. После этого нарушений не случалось.
— А до?
— До была неприятная история. Я первый раз полетел с юношеской сборной, которую тренировал Толя Бышовец. Отборочный матч чемпионата Европы в Болгарии. В команде был полузащитник Серега Савченко. Довольно молодым потом выбросился с 9-го этажа. Так у нас этот Сережа попался на таможне!
— Что вез?
— 900 рублей. Видимо, дубленку хотел купить. Вылет в 6 утра, воскресенье... Даже позвонить некому! Что делать? Парня должны оставить разбираться. Я с ним задержаться не могу, все-таки руководитель делегации. Оставил какие-то номера телефонов: «Попозже наберешь, расскажешь все».
— Как Бышовец отреагировал?
— Разнервничался: «Он у меня основной игрок! Звони Колоскову, чтобы нам его досылали...» Я отвечаю: «Федорович, ну какой «досылали»?! Человека в тюрьму посадят, если мы не подстрахуем, — вот как вопрос стоит...»
— Обошлись без Савченко?
— Поле — снег и грязь. Болгары нас умордовали. Проиграли 0:1 — но это вратарь Калинаускас из «Жальгириса» выдал матч жизни. С трех метров били, с двух! Пропустил только с пенальти. А мы пару раз ударили по воротам с центра поля.
— Это самый глупый случай, когда подвел футболист?
— Глупее всех подвел Иванаускас. Вот это глупо так глупо. 1985 год. Полуфинал молодежного чемпионата мира. В Москве играем с испанцами, к 120-й минуте ведем 2:1. Десять секунд до конца, штрафной в сторону испанцев. Нет бы потянуть время, разыграть — вдруг откуда-то несется Иванаускас, выхватывает мяч у Кобелева, пасует в центр...
— Неужели обрезал?
— Вообще никого из наших не было! Быстрая атака, вратарь Кутепов выбегает, испанец подсекает над ним мяч. 2:2. По пенальти проигрываем. Все, привет. Я думаю — как бы Игнатьев с Мосягиным не умерли на скамейке.
— Иванаускаса в душ всей командой не отвели на разговор?
— Прищучили его, конечно. Я задумался: почему он это сделал? Литовец — не пылкий грузин. Вроде на голову не больной. Уже играл за команду мастеров. Ну и что выяснилось? Девчонка у него сидела на трибуне. Любовь! Вот ей демонстрировал, какой он «диспетчер». Если б не это — выходили в финал на бразильцев.
Записка Высоцкому
— Когда-то Виктор Понедельник рассказывал мне с большим чувством, как Лобановский пригласил его на какой-то кораблик, плыли и выпивали. Это была лучшая пьянка его жизни. Вы с Лобановским или Бесковым выпивали?
— Никогда. Я вообще ни с кем не выпивал.
— Ни грамма себе не позволяете?
— Нет. Мне это неинтересно. Только деньги сдавал на пьянки — а пить не пил. Поэтому меня всегда с удовольствием приглашали.
— В фильме «ЧП районного масштаба» прекрасно показано, как отдыхали серьезные комсомольцы.
— Это вы мне будете рассказывать? Но я был исключением. А ребята наши позволяли всякое, это правда. На площади Трех вокзалов как-то идем мимо отделения милиции, слышу голоса. Наши парни!
— Комсомольцы?
— Ну. Захожу — а они ментов крутят.
— Не наоборот?
— В том-то и дело! А кто их остановит? У нас был Валера, чемпион Спартакиады народов СССР по дзюдо. Менты их задержали — а они своими силами освобождаются...
— Смешно.
— Помню, один наш комсомолец пришел на работу, смотрит застывшим взглядом в одну точку. Подпер щеку кулаком. Я подхожу: «Сашка, что случилось-то?»
— Тоже в отделение забрали?
— Нет, там дело почище. «Да вот сына вчера выбрали председателем октябрятской звездочки, — говорит. — А папка — алкоголик...» Но вообще-то в комсомольском оперотряде были такие ребята — о-го-го. Спортивные, подтянутые, натасканные на неожиданности. Это они взяли на себя похороны Высоцкого, милицию оттерли в сторону. Около театра творилось страшное дело. Да и на кладбище тоже. Комсомольцы так все разрулили — ни одной жертвы. Потом приезжают на кладбище, там выясняется: забыли свидетельство о смерти Высоцкого! Хоронить без него нельзя!
— Как быть?
— Как раз парень из этого оперотряда быстро прорывается сквозь толпу. Квартира Высоцкого от Ваганьково недалеко, в районе Красной Пресни. Хватает эту бумажку — и назад.
— Вы с Высоцким общались?
— Я был на предпоследнем «Гамлете» — 13 июля. Кстати, с Сережей Никулиным из «Динамо». Последний спектакль был 17 июля. Позвонили Дупаку, директору театра, провел. Билетов было не достать. Я знал, что Высоцкий болельщик, передал ему в гримерку записку со своим телефоном. Написал: я такой-то, хочу пригласить выступить перед сборной СССР. Вам будет интересно, а футболистам — тем более. Перезвоните!
— Перезвонил?
— Нет.
— Интересно узнавать, кем были люди в прежней жизни. Например, олигарх Владимир Гусинский возглавлял билетную мафию Москвы.
— Вы говорите про такую «прежнюю жизнь» — а я смотрю на это иначе. Есть другие «прежние жизни». Мы точно живем не первую и не вторую!
— Чем дольше живу, тем лучше это осознаю.
— Вот поэтому появляются какие-то друзья, притяжения. Я занимался этой темой. Даже понял, кем я был в предыдущей жизни. Проводились медитации в антропософском обществе на Арбате. Я приходил, слушал. Кем я был — не скажу. Но это потрясение. Такое со мной случилось в первый раз. Потом увлекся этими вещами, левитациями. Но после первого случая с неделю ходил как мешком ударенный!
— Представляю. С реальными ясновидящими сталкивались?
— Я с ковидом пролежал 9 дней, потерял 20 кг. Потом сказал: «Или режу себе вены, или отпускайте». Нельзя же в тюрьме сидеть. Позвонил ясновидящей, прекрасному врачу. Как видите — живу. Слушаю Баха.
— С Джуной жизнь сводила?
— Нет. Это не моя чашка чая, как англичане говорят. Бесовщина!
— Бесовщина нам не нужна.
— Зло обладает громадной силой. Тора говорит: когда человек выходит из дома, у него на пороге 300 тысяч бесов. Поэтому вешают мезузу. С цитатой из Торы. Тора — это свет. Тьма не может преодолеть этот свет. Есть же слова из Торы: самые темные сумерки перед рассветом...
— Чувствуете в себе того человека, из прежней жизни?
— Там нет другого. Душа одна у человека!