Во первых строках сообщаю, что весельчак Янек, скорее всего, не выжил – и подорожник не помог. Дело всё в том, что он просто не нужен для дальнейшего повествования. И вообще, я удивлён, не понимаю, для чего его оживили. Погиб, как герой, но сценаристы взяли и воскресили его, но ровно на пять минут.
Кстати, читатели надоумили меня заглянуть в список сценаристов и посмотреть, кто же нам подарил этакую прелесть. А там – целая женская бригада! Восемь сценаристок и два мужика на подхвате! Первый – небезызвестный нам Андрей Житков, подаривший нам волнующую историю про жирную дорогостоящую собаку в блокадном Ленинграде – «Каруза», а также такие хиты, как «Операция «Карпаты», «Операция «Тайфун» (про фельдикосы) и легендарные «Ночные ласточки». Второй – Игорь Евсюков, ничем особо не выдающийся соавтор Житкова. В творчество же восьми сценаристок особо погружаться не будем, думаю, там всё то же самое, что и у Елены Ласкаревой, чьё имя стоит первым в списке. Примеры творческого пути Елены: «Исцеление любовью», «Богатая и любимая», «Проклятый рай», «Кармелита: цыганская страсть», «Любить нельзя забыть», «Жертва любви» и т. п. Я даже удивлён, что в нашем сериале фигурирует спиртзавод, а не мыловаренная фабрика. Видимо, к этому приложил руку Андрей Житков и его собут... простите, соавтор.
Что из этого следует? А следует то, что сериал на такую серьёзную тему изначально планировался как дешёвая утеха для женщин с невысоким уровнем интеллекта. Стало быть, все вопросы к продюсерам. Основными продюсерами указаны Сергей Титенков и Наталия Клибанова. Наталию с миром отпускаем, так как из её сериала мы выяснили, что женщины только на деревьях кричать умеют. Давайте же посмотрим, какие шедевры подарил нам Сергей. «Враг у ворот», «Воздух», «Джульбарс», «Страсти по Чапаю», «Спасти или уничтожить» (!), «Тест на беременность-4».
У меня вопрос. Чьим родственником является Сергей, если после всех этих «шедевров» ему продолжают исправно выделять деньги?!
Я бы на месте компетентных органов повнимательнее бы присмотрелся к источникам финансирования этого таланта. Поясняю: да будь я Стармером преклонных годов, я бы выделял миллиарды не в карман Зеленскому и его банде, а слал бы их напрямую Сергею Титенкову – пусть снимает побольше «исторических» фильмов и разваливает Россию изнутри!
Ладно, с создателями познакомились. Пора переходить уже к шестой серии. Она смогла меня удивить, причём, дважды!
Итак, немцы выехали «на звоночек», когда бдительная Крыська сообщила, что Люба танцует по дому с евреями. Они окружили дом, и тут из-за угла вышли Люба и Аня – они возвращались из сельпо, после шопинга.
Люба подошла к главному немцу и поинтересовалась, в чём, собственно, дело. Немец сдержанно пояснил ей, что, по имеющейся информации, в доме прячут евреев. А также он спросил, не будет ли Люба так любезна и не впустит ли их внутрь, чтобы они могли там осмотреться.
Люба пожала плечами: «Да без проблем!» - и впустила немцев в дом. По её невозмутимому виду я понял: Зигмунд успел предупредить девок, и они перепрятали любительницу Гейне.
Но вы прикиньте – нет! Оказывается, Люба и Аня пребывали в полной уверенности, что Соня продолжает сидеть в подвале!!!
Ну, знаете. Вот так показать их переживания, в смысле – никак, это обокрасть свой сериал и зрителей. От неожиданности и ужаса Люба должна была остолбенеть, а немцы, увидев это, испытать азарт, а потом – лютый облом. Блин, режиссёр, ну ты же режиссёр!!!
Немцы, естественно, ничего не нашли, не помог даже Окорок, указавший на погреб.
В погребе сидел лишь одинокий мыш с яйцами, каждое из которых было размером с кулак Жоржа.
Рядом с ним суетились люди, но он даже своей мышиной бровью не повёл: сидел и что-то сосредоточенно хомячил.
Аня от таких переживаний начала рожать, и добрый Окорок велел двум своим опричникам погрузить роженицу на телегу и отвезти в больницу.
Глядя вслед отъезжающей телеге, Окорок грустно изрёк: «Вырождаются славяне!»
Аню доставили в больницу и она родила мальчика Серёженьку.
Жоржа, наконец, отпустили из комендатуры, и он ураганом ворвался к Любе и её папеньке.
Его и без того подбешивала Любина тупость, но эта увлекательная игра с прятками Сони стала последней каплей. Жорж ещё раз доходчиво объяснил, что рано или поздно Люба всех подставит и их повесят дружною толпою.
Это он ещё про устроенную Любой еврейскую дискотеку ничего не знал. Для полного шика надо было отплясывать не под «В парке Чаир», а под «Семь сорок».
А в это самое время Зигмунд у себя дома… поил Соню вином!!!
Оказывается, ариец направился из комендатуры прямиком в дом к Любиному отцу и любезно пригласил Соню проследовать к нему, так как вскоре должны были прийти гестаповцы, которые не очень любили стихи Гейне.
Зигмунд рассказал Соне историю о своём друге, которого звали Абрахам Муттерперл. Какие-то лавочники зарезали его только за то, что он был евреем. И с тех пор Зигмунд презирает нацистов.
М-да! Интересненько, что он дальше собирается с ней делать? Не может ведь немецкий майор прятать у себя дома еврейку! К нему же люди приходят, да и вообще: он военный, сегодня здесь, завтра – там! А чернявенькая ППЖ будет вызывать вопросы у сослуживцев!
А Иру, Серёжину сестру, немцы собрались угонять в Германию вместе с другими молодыми девушками. Она побежала к единственному в Двинске актёру Ковальчуку и сказала, что замужних не угоняют, так что, если актёр по-быстрому женится на ней, всё будет здорово!
Ковальчук скорчил рожу и заявил: он так и думал, что Ира будет использовать грязный шантаж! И вообще, угоняют-то её не в Сибирь, а в Европу – о чём ещё можно мечтать, на что тут жаловаться?
Тогда Ира решила, что, если плеснуть на запястье кислотой, то на медосмотре врач скажет: «Фубля!» и отправит Иру домой. Но врач посмотрел на кровавую рану и по-малышевски сказал: «Это нормально!»
Люба подсобрала золотых украшений и уже искала человечка, которого можно было бы подкупить, чтобы убрать фамилию Иры из списков на отправку, но Жорж грустно вздохнул и сказал, что Ире надо ехать, так как немцы планируют время от времени расстреливать местное население, и Ира вполне может попасть в следующую партию.
А актёра Ковальчука немцы взяли на работу: он теперь выступал на радио. Единственный момент: глупые немцы совсем забыли, что забрали все радиоприёмники у населения, поэтому слушать эти радиопередачи могла только Люба на своей радиоле.
Авторам бы показать, как голос Ковальчука транслируется из громкоговорителя на столбе, но вместо этого они показали, как Люба поймала радиоволну с передачей, в которой Ковальчук рассказывал, как хорошо живётся в Германии.
Однажды ночью батюшка выпускал из церкви партизан, а кто-то стоял в темноте напротив и всё примечал.
На следующий день комендант пришёл в церковь к батюшке и стал рассуждать о том, стоит ему исповедоваться или нет.
Первое, о чём бы спросил немца батюшка – давно ли дойч стал православным? Восемь авторок сценария даже не подозревают о различиях между верой православной и верой католической, что также говорит о том, что они абсолютно не в курсе, какие нынче события происходят на Украине. Они ничего не знают, и, судя по всему, знать не желают. Нужны ли нам такие авторки, которых подряжают писать сценарии к патриотическим фильмам? Вопрос риторический.
В общем, немцы взяли, да и повесили батюшку. Наверное, потом они спохватились: надо было сначала у него спросить, где прячутся партизаны, или продолжить следить за церковью, но умная мысля приходит опосля.
Да, 1941 год, тревожное время. Как же будут дальше развиваться события? Все персонажи, как на пороховой бочке сидят!
И тут мы видим кадр:
Я сначала глазам не поверил.
Серьёзно?! Вот так вот всё бросили, а теперь пытаются нас убедить, что за три года ровно ничего не поменялось?! Соня продолжает хлебать винище на хате у Зигмунда, как ни в чём не бывало, подруги ходят к ней в гости, как к себе домой (Зигмунд великодушно разрешил, не опасаясь, что они его спалят), и Соня говорит, что любит своего Зигмунда. Сам же Зигмунд, судя по всему, отлично устроился: заехал в начале войны в городок, уже три года подрабатывает на спиртзаводе и в ус не дует!
Люба, получается, за три года ни разу не сотворила какую-нибудь из своих тупостей, которые ранее творила по дюжине за сутки! Да нет, не может быть такого, это самый неправдоподобный момент в сериале!
Партизаны живут себе в лесу, они немцев не трогают, и немцы им тоже не докучают – научились мирно сосуществовать за три года!
Алинин папа-коммунист тоже чувствует себя хорошо: проживает в городе, продолжает общаться с партизанами, но кто нынче без греха! Немцы к его причудам уже привыкли.
В общем, за три года ничегошеньки не поменялось, только младенца Серёжу пришлось заменить на сына осветителя.
Жорж курит на крыльце и приглашает Любу сходить в театр. Люба не очень хочет идти, но Жорж говорит, что она должна, чтобы не вызывать подозрений.
Я не понял: они что, до сих пор этим заморачиваются?! Они, так-то, уже три года вместе живут, и, если до сих пор ни у кого не вызвали подозрений, то уже и не вызовут!
Среди немцев ходят тревожные слухи: русские наступают! К коменданту в кабинет бесцеремонно вломился адъютант генерал-фельдмаршала Фёдора фон Бока и сказал, что немецкие войска отступают, и Фёдор решил остановиться в Двинске. Поэтому комендант должен освободить административное здание, а также очистить сейф: в нём дядя Фёдор будет хранить секретную карту укрепрайона.
Наконец появился хоть кто-то, кто круче этого противного коменданта!
Алина смекнула: у коменданта дома хранятся запасные ключи от сейфа, если их стащить, можно будет стырить у Фёдора суперсекретную карту!
Она напросилась в гости к коменданту. Я с удивлением увидел, что от возбуждения старик оберст затрясся, как генератор! Судя по всему, отважная комсомолка все три года динамила коменданта и держала его на изжоге!
Алина взяла фанерный ящик с шоколадными конфетами и спрятала в него бомбу: мол, коменданта давно пора было ликвидировать.
Милочка, а почему так долго раскачивалась, целых три года? Что, приближаются наши, которые потребуют отчёт о проделанной работе, вот ты и решила по-быстрому подтянуть хвосты?
Она зашла к коменданту, установила коробку с конфетами, стырила ключи от сейфа дяди Фёдора и сказала, что заказала котлеты, но они пригорели, поэтому сейчас она вернётся в ресторан «У Ашота» и лично проконтролирует качество прожарки.
Другой бы на месте коменданта вскричал: «Какая блоха?! Какой заяц?! Ты втираешь мне какую-то дичь!»
Но у него кровь отхлынула от мозга, и он плохо соображал. Не нужны ему были котлеты, все его мысли были заняты распутной комсомолкой!
Алина выскользнула на улицу и незаметно подбросила ключи от сейфа в окошко машины, за рулём которой сидел Жорж.
В конфетной бомбе стоял замедлитель, который должен был дать девушке время на то, чтобы уйти подальше, но случилась неожиданность, роковым образом повлиявшая на дальнейший ход событий. Перевозбуждённый комендант не мог спокойно усидеть на месте, дёрнулся, случайно задел коробку с бомбой и уронил её на пол.
Алина не успела дойти до угла дома, когда из кабинета коменданта весело вылетели сразу все старые деревянные рамы. «Теперь можно устанавливать пластик», - рассеянно подумала девушка и бросилась бежать.
Немцы тут же сообразили, что к чему и бросились в погоню с палками для селфи.
За углом Алину подстраховывал её отец с винтовкой, который успел отправить на тот свет парочку молодчиков в униформе мышиного цвета перед тем, как вражеская пуля пробила его сердце.
Увы, это не помогло Алине: девушку схватили.
Аня перед домом Любы развешивала бельё и рассуждала: скоро придут наши, Любу с отцом посадят в тюрьму, как пособников фашистов, тогда Аня останется здесь и будет присматривать за домом. Цветы она все повыдирает, и посадит на их месте картошку…
«Не смей выдирать цветы!» - набросилась на неё Люба.
Неизвестно, до чего бы дошёл этот конфликт, если бы не заявился Жорж в немецкой униформе. Щедрые немцы пожаловали ему звание гауптмана.
Жорж сказал: нельзя терять ни минуты. Немцы арестовали партизана, которому Люба передала медикаменты, и вскоре враги должны были догадаться, что эти лекарства были взяты из больницы, где работал её отец.
Любе Жорж, наконец, признался, что он советский разведчик.
Когда Люба, Аня, маленький сын осветителя Серёжа и папа-врач уже уезжали на телеге, которую прислали за ними партизаны, из-за угла выскочила санитарка из больницы и закричала, что маленькой девочке, той самой дочери учительницы немецкого, которая ничего не ела последние три года, стало плохо. Отец принял решение: он слез с телеги, сказал, что догонит Любу позже, и отправился в больницу.
Да, судя по всему, в восьмой серии уже не будет ни Алины, ни Любиного папы. Хотя… я недооцениваю авторов сериала. Вполне возможно, что следующая серия начнётся с надписи: «Прошло ещё 10 лет». И нам покажут, как немцы пытают Алину. Но уже в ГДР…
Конец шестой серии. Продолжение следует!
Список всех кинообзоров (здесь интересно!)
Статья содержит кадры из фильма «В парке Чаир» (2022).