Если честно, хотел сегодня написать обзор какого-нибудь более-менее нового фильма, отвлечься на время от парка Чаир, в котором распускаются руки. Но «Ростелеком» уже третий день подряд проводит какие-то эксперименты, в результате которых соединение с Интернетом просто отвратительное, а все хитрые штучки для входа на трекеры совсем перестали работать. Помаялся часа полтора и смирился: буду работать с тем, что есть под рукой.
Итак, седьмая серия. Фон Бок оказался не генерал-фельдмаршалом, а всего лишь генерал-полковником. Удивлённым жителям Двинска он так и пояснил: «Так того фельдмаршала как звали? Федька-разбойник! А я, напротив – Эрвин!»
Да, киноделы позаимствовали имя у Роммеля, а фамилию у Фёдора – вот и готов новый генерал! По слухам, на днях в Двинск обещали приехать Адольф Геринг, Герман Гитлер и Фёдор Геббельс.
Итак, Жорж добыл ключи от сейфа, в котором фон Бок хранил секретную карту укрепрайона. Мы ждали, как под покровом ночи отважный разведчик прокрадётся в кабинет, повернёт ключ и… заревёт сирена сигнализации!
Но вы просто не поверите, что произошло далее. Жорж просто зашёл в приёмную генерала и наставил пистолет на адъютанта, мол, давай, заходи в кабинет!
Адъютант вошёл к генералу, получил рукояткой пистолета по спине, упал и исчез из фильма.
Жорж потребовал от генерала, чтобы тот отдал карту. Генерал покачал головой и сказал: «Карта в сейфе, а ключи я вам не дам! Сдавайтесь!»
Жорж в два прыжка перескочил через стол, повалил генерала на пол и придушил!
Выходит, Алина зря придумала сложную схему для добычи ключей? Можно было просто дать по морде генералу и забрать их у него из кармана?! Всё гениальное – просто!
Жорж открыл сейф, забрал карту, и тут включилась сигнализация.
Он выскочил в приёмную, сел на ресепшен, сделал суровое лицо, а когда туда набежали встревоженные немцы, начал кричать в телефонную трубку, проклиная электриков, из-за которых воет сигнализация.
Затем он положил трубку, объявил, что генерал ушёл на совещание, а теперь пора уходить и ему. И Жорж просто взял и ушёл.
Заглянуть в кабинет ошарашенные немцы догадались не сразу, а, заглянув туда, обнаружили стонущего лежащего на полу генерала. Гуманист Жорж даже придушил его не до конца.
Немцы бросились в погоню за Жоржем, но всё, что им удалось – слегка ранить его в руку чуть повыше локтя. Ушёл бургомистр!
А Зигмунд и Соня вконец расслабились. Оно и понятно – целых три года их никто не трогал, так они и входную дверь закрывать перестали.
И вот однажды, как гром среди ясного неба, к ним в квартиру без стука вломился тот самый инженер со спиртзавода, который не дал русским взорвать оборудование.
Увидев Соню, он слегка выпал в осадок. Наверное, он был бы шокирован меньше, если бы застукал Зигмунда за актом любви с табуреткой.
Зигмунд обратил внимание, какой эффект на коллегу произвело его знакомство с возлюбленной майора, поэтому он вывез инженера в безлюдное место и пристрелил.
Если бы это было серьёзное произведение, а не плод воспалённого коллективного сознания восьми тёток, я бы сказал: обратите внимание, не такой уж белый и пушистый ваш Зигмунд! Хладнокровно застрелил коллегу, своего соотечественника! Без соплей и истерик, взял и застрелил безоружного человека, который даже не сделал ему ничего плохого, и считал его почти что другом!
А улыбчивый Мумий Тролль с бригадой помощников заявился в больницу, где Любин папа вырезал язву голодающей девочке. Он великодушно дал хирургу закончить операцию, а потом началась жесть: папу стали плотно обрабатывать прикладами, раздробили кисти рук, а потом уволокли в застенки.
На допросе Любин папа молчал, а Мумий Тролль сетовал на то, что у него под рукой нет Любы: так бы хирург стал гораздо словоохотливее.
Люба же с Аней и маленьким Серёжей пряталась за городом, на хуторе. К ним заходил Серёжин дед, командир партизанского отряда. «Наверное, уже болтает вовсю!» - умилился дед, глядя на спящего вполне взрослого сына осветителя.
«Да!» - ответила Аня, - «особенно, когда после школы возвращается!» (шутка).
По дороге в партизанский отряд забегал Жорж, Люба перевязала ему рану, а он строго-настрого запретил уходить куда-либо с хутора.
Затем он ушёл к партизанам, через них связался с Москвой, и за ним прислали самолёт. Но как раз в этот момент у немцев лопнуло терпение, и они послали в лес солдат, чтобы извести партизан. В партизанском отряде было всего человек пять, и организовать какого-либо серьёзного сопротивления немцам они не смогли.
Партизаны сами виноваты: их три года никто не трогал, а тут начались безобразия: коменданта взорвали, племянника дяди Фёдора придушили, карту украли… теперь пускай на себя пеняют.
Жорж успел добежать до самолёта, плюхнулся в кресло пилота и полетел, наш орёл.
А Люба случайно подслушала разговор хозяина хутора с женой: он рассказывал, что Любиного отца арестовали и держат в гестапо.
Тут некоторые читатели говорили, что у Любы много общего с Дашей из эпической саги «1943». Полностью согласен: у обеих ноги жили своей, отдельной от головы, жизнью.
Ноги понесли Любу прямиком в город. Зачем – вряд ли кто-то сможет внятно объяснить.
По пути в город её остановили вездесущие мотоциклисты и спросили, как её зовут.
Люба ответила: «Анна Каренина!» Европейские дикари не читали Льва Толстого, поэтому пранка не оценили, и доставили Любу в гестапо.
Кстати, комендантом назначили… Зигмунда. Целых три года городом правил великий и ужасный комендант Шрайбер, при виде которого люди даже в театре аплодировать боялись, а после его гибели эту должность вручили первому попавшемуся симпатяге.
Зигмунд увидел в окно, как вездесущие привезли Любу, и распорядился доставить её в свой кабинет.
Люба сразу взяла быка за рога: мол, ты теперь комендант, давай, выпускай отца!
Кстати, здравая мысль: если прежний комендант помыкал гестаповцами, Зигмунд вполне мог распорядиться, чтобы отца сильно не обижали, как ценного свидетеля.
Но у Зигмунда оказалась кишка тонка для того, чтобы соперничать с гестаповцами, поэтому он велел Любе идти к нему домой, там её Соня спрячет.
Так, глядишь, ещё через три года и Люба Зигмунда полюбит.
Но по дороге к дому Любу перехватила жена Окорока и успела предупредить, что у неё дома засада. Она отвела Любу в сарай и спрятала за поленницей.
Вскоре пришёл Окорок и сказал: надо идти на площадь, там будет показательная казнь Любиного отца и его соратников.
Вполне естественно, что поле этого ноги Любы понесли её на площадь.
Посреди площади стояла виселица, к которой вывели отца Любы, Алину и ещё двоих партизан.
Как вы помните, мне что-то подсказывало ещё при просмотре прошлой серии, что с персонажами Алины и отца Любы мы в седьмой серии попрощаемся. Так и получилось.
Когда из-под ног у отца выбили табуретку, Люба завопила и бросилась бежать с площади. Очень умно, очень. Ей просто повезло, что немцы были пофигистами и не стали её преследовать.
Люба прибежала в квартиру к Зигмунду, где немец и Соня принесли ей свои соболезнования.
Комендант приносит подпольщице соболезнования по поводу повешенного отца, да, такого я ещё не видел.
Люба, кстати, ответила достойно: мол, такой жалостливый этот Зигмунд. Наверное, она тоже будет жалеть, когда придут наши и расстреляют нового коменданта.
А полицаю Окороку на работе сказали: русские вот-вот войдут в город, все свободны, всем спасибо.
Окорок отправил жену за укропом на огород, а сам попытался повеситься на крюке, на котором много лет назад висела его люлька.
Жена и подросшая Крыська успели вовремя, перерезали верёвку и вытащили Окорока из петли.
Кстати, весь фильм он проносил винтовку на плече, как украшение: никого не расстреливал, с партизанами не воевал. Да и Жорж с Зигмундом на службе Гитлеру ручек тоже не испачкали.
Соня упрашивала Зигмунда взять её с собой.
Зигмунд клялся ей в любви, но брать её с собой отказывался. Но затем он всё же передумал и справил ей документы с кавказской фамилией. Теперь Соня была Алиевой – родственницей братьев-ихтиандров из «ДМБ». Соня с удовольствием продавила ягодицами заднее сиденье автомобиля.
Сначала всё складывалось хорошо: машина бодро бежала по просёлочной дороге. Но затем транспорт был замечен советскими артиллеристами, и снаряды начали ложиться один за другим совсем рядом с автомобилем.
Раздался очередной взрыв… когда Соня очнулась, она лежала в поле, а неподалёку догорала машина.
Остался ли Зигмунд в машине – неизвестно. Скорее всего, по правилам сериалов, он тоже был далеко отброшен взрывом, потерял память и ребёнка. Но об этом мы узнаем лишь в самой последней серии.
В город вошла Красная Армия, а Соню подобрали партизаны: им не понравилось, что роскошно одетая девушка шастает за городом с неизвестными целями.
Партизанский командир сразу пристыдил подчинённых: это же еврейка, в чём вы можете её подозревать?
Соня закивала и рассказала, что её все три года прятала Люба, а теперь она решила примкнуть к партизанам и двинула в лес.
Командир пожал плечами: если уж у девушки такая сильная мечта стать партизанкой – пусть остаётся!
Товарищи, у меня вопрос: немцы ушли, какой нынче смысл оставаться в лесу? Против кого партизанить, чьи составы под откос пускать?
На самом деле я всё понял: вот увидите, в следующей серии в лагерь приволокут пленного Зигмунда. Во-первых, читаемо, а, во-вторых, всё это мы уже видели в сериале «1943».
Конец седьмой серии. Продолжим в понедельник!
P.S. В тексте использованы пара шуток из комментариев читателей к прошлым частям.
Список всех кинообзоров (здесь интересно!)
Статья содержит кадры из фильма «В парке Чаир» (2022).