Евгений с первого дня нашей совместной работы меня удивил не столько фактом своего прихода в общем- то бесперспективную в плане научной карьеры заурядную контору, но и своим изысканным внешним видом, что к нашим условиям труда, по моему мнению, не подходил. Жизнь месяцами в палатках и сама контора имела вид совсем непрезентабельный. Не то, что где- то в солидных научных учреждениях АН Латв.ССР или Государственного университета им. П. Стучки.
Всегда чуть ли не до синевы выбритый, аккуратно оформленными усами, стильной причёской и в тяжёлых дорогих очках, коих в отличие от меня, Евгений никогда не снимал. Я же свои простенькие почти забросил, так постарались над восстановлением моих глаз советские офтальмологи.
Таких щёголей я встречал только в кабинетах рай- и прочих "комов" в ранге не ниже вторых секретарей и никогда - за микроскопами в насквозь провонявших рыбным духом, формалином и ксилолом лабораториях.
Внешний вид коллеги казался мне чрезмерным для нашей обстановки. Не перед Элеонорой же ему красоваться? Пустым то было занятием. Немногочисленный контингент сотрудников базы "Волери" подобно мне не заморачивался внешним видом. Инспекторы обычно не снимали штатную форму, а обслуживающий персонал- спецовок, бушлатов и другого, что не жаль выбросить. Вплоть до старых солдатских галифе с гимнастёрками, ватников, яловыми или кирзовыми сапогами времён армейской молодости. немногочисленный женский персонал тоже нарядами не хвастал. Женщины одевались простенько и потеплее. По труду и одеяния!
Евгений Робертович не носил джинсов, только и всегда- отглаженный без единого пятнышка импортный костюм бежевого цвета при модном галстуке и обязательно светлой сорочке. Что мешало моему коллеге купить, казалось, столь удобные, модные штаны- джинсы, пару джемперов и носить их не снимая? Точно не отсутствие денег на жизнь. Наверное, причиной было нужное воспитание в верном направлении.
Евгений перебивал дорогим одеколоном даже запах бензина от нашего казённого УАЗика. В "полях" на земле и на воде он работал только в удобной сменной одежде, ухитряясь сохранять некий аристократизм. В конторе же- только костюм, так- как форма с погонами сотрудника МРХ СССР товарищу Евгению, как простому ихтиологу Управления без специального звания не полагалась.
- Вырядился... Ты- ихтиолог и мы сюда приехали работать, а не по бабам в сельский клуб на танцы! - сделал своему подчинённому замечание Эдуард Зиновьевич, стоило нам прибыть по случаю очередной экспедиции в Латгалию. Шеф был неправ, Евгений знал, что, когда надо и по какому поводу. Запас всякой разной деловой одежды с обувью он возил в багажнике своей машины.
Шеф и в городе чувствовал себя в присутствии Робертовича неуютно, ибо до Женьки ему было далеко. Причём не только по причине полного отсутствия... Как бы выразиться точнее? ... Отсутствия обаяния и лоска, что ли?! Получилось так, что Зиновьевича как- то напрягали внешность, повадки и учёность Евгения.
Я наблюдал, как дёргался наш Зиновьевич в Резекненском исполкоме, когда местные чиновники проигнорировав его, со всем почтением отнеслись к более презентабельному подчинённому. Самого Эдуарда Зиновьевича не заметили! На что мне было фиолетово, ибо я тогда старался быть ближе к тени, не высовывался и вел себя подобающе скромно. До поры, до времени... Внешне у нас в коллективе ещё наблюдалась сугубо деловая атмосфера, но только для глаз руководства. Зря Евгений заскочил от нечего делать в тот Исполком...
В той экспедиции на озеро Усмас разногласия в нашем, вроде- как да как бы более- менее слаженном коллективе, опять начали обостряться. Повторилась история с экспедицией на Плявиньское водохранилище при Ковалёве. Сначала без Евгения и обошлось без дохлой крысы в сапог начальника. Зиновьевич уже больше нервировал меня и вовсе не из- за моей внешности. До крысы я бы не опустился, решив вопрос кардинально. Причиной нападок шефа стало другое и я терпеть не собирался, так- как шеф покусился на самое мне дорогое. Конфликт становился неизбежен, я с тихой грустью всё чаше вспоминал прежнего начальника, с коим мне работалось легко ещё со времён "БалтНИИРХ".
Евгений никогда не ездил на грязной машине, его "Волга" блестела лаком даже в непогоду и, немного завидуя аккуратности товарища, я представлял его жилище образцом стерильной чистоты при абсолютном порядке с лучшими из доступных лишь в "Березке" мебелью и техникой, хрусталём. И, пусть не шедеврами, а качественными репродукциями полотен мастеров живописи по стенам его небольшой квартиры. Разочарование ждало впереди...
Конечно же, престижный автомобиль марки "Волга ГАЗ-24" коллега с окладом в 179 руб. "грязными" в его возрасте приобрести не мог. Машину ему отдали родители, купив себе взамен подержанной тачки другую. Мне мои родители машин не дарили, хотя могли это сделать не очень- то напрягаясь и не влезая на годы в кредиты. Как таковой в стране инфляции не было. Во всяком случае продовольственной, а доходы позволяли копить.
А я‑то что? Как только вошёл в наш домик ихтиологов на базе Волери, сразу принимался за работу — прямо в том, в чём прибыл на службу. Только тёплую одежду снимал, так- как контора отапливалась весьма добросовестно от нашей ведомственной котельной. В армейском бушлате да в меховой шапке долго не выдержать, ибо пытка для организма не хуже сауны. Хоть до трусов раздевайся… Однако за письменным столом сидела Эльвира и я терпел её и неудобства до конца рабочего дня.
Маленькие форточки от духоты почти не спасали, а о кондиционере БК‑1500 мы лишь мечтали, хотя завод в Баку выпускал их по полмиллиона штук в год! Всё равно — дефицит, хоть в Прибалтике они, по сути, и без надобности.
Просили мы те "БК", но по табелю положенности нам их не выделяли. Сколько ни клянчили кондёр у завхоза, так и не дал ни одного. Терпели жару, регуляторов на чугунные батареи тогда не ставили, а технологически наша котельная грела всё, включая окружающую природную среду, даже летом. Пусть и в относительно щадящем режиме.
Это у себя дома мы могли при необходимости открыть окна настежь, а в конторе никак! Виной тому - решётки из строительной арматуры, что лепили повсюду ради сохранения общенародной собственности.
В отличии от коллеги, имея персональное звание: "участковый инспектор", я обладал одним комплектом синей формы из довольно грубой ткани. Френч с погонами, на котором красовались погоны с ромбами и по одной полоске под ними, ещё аляповатые брюки в цвет френча и фуражку с кокардой рыбнадзора СССР.
Свою форму я берёг и без особой надобности не надевал, так- как её пошив в ателье из отрезов был затратен по времени. Полагались мне ещё один рабочий и один парадный комплекты, только очередей в ателье с утомительными примерками у портных я не переносил да и походов на склад за тканями с фурнитурой избегал. На это также уходило время и потому я предпочитал работать в своём домашнем, всеми правдами и неправдами избегая торжественных мероприятий в конторе. Отпарить куртку, навести стрелки на брюках и... Галстук, что совсем невыносимо для меня.
Прежний наш шеф Вова Ковалёв в своём кабинете надолго не засиживался. Так, заглянет на пять минут, раздаст кучу указаний, словно конфет по столу на чай разбросает, и куда‑то смывался по "важным делам" в центр Риги! Хотя мы‑то знали, уезжал на полчаса к начальству доложиться на Пилс,14 и ещё на часок задерживался в конторе. На чай с печеньками и потрепаться к девчонкам в бухгалтерию. Смысла возвращаться из Вецриги обратно в Волери не было никакого, что означало свал шефа в служебное время домой. Вполне легально без угрозы прогула.
Эдик... Тот сидел за письменным столом в тепле до конца, прямо- так расцветая в жаре после своей долгой жизни в северных широтах. Сидит, бывало, в кресле, улыбается: "Ах, как же здесь тёпленько! Какое блаженство! А вот у нас в Анадыре..." Видно было, как он каждую минуту невыносимой для нас жары смаковал и кайфовал, что для остальных было дико. Мы- то страдали! Но, думаю, его ждали жена и чистка картошки на ужин, вот он и не торопился домой.
А наша ихтиологиня, Эльвира? Симпатичная мне ровесница. Довольно высокая по меркам женщин, стройная, холёная дама. Желчная или покладистая под настроение и весьма неглупая особа бралась за всю работу, что мужчинам была в тягость. Отчёты, переписка, заполнение журналов наблюдений и оформление чешуйных книжек... За сговорчивость Эльвире позволялось многое, ей даже служебную машину ради прочёсывания магазинов давали. Вместе с водителем и бензином! И её никогда не брали ни в какие экспедиции. Девушка могла простудиться и заболеть, что мы допустить никак бы себе не позволили.
Элька была мастерицей под обстановку подстраиваться. Приходила раньше всех — ещё птички на ветках деревьев не проснулись, а она уже тут как тут на своём рабочем месте за чудо-электрической пишущей машинкой "Зоемтрон". Пока я неторопливо тащился от остановки автобуса к проходной базы, девушка уже успевала переодеться во что- то лёгкое типа лабораторного халатика и поставить чайник на электроплитку.
- Так работать удобнее, Не понимаю, зачем ты в домашнем паришься?! Не понимаю, неужели трудно переодеться во что- то рабочее, более удобное? ...Тебе чай с лимоном или?... — ворчала Эльвира на меня по утрам. Ага... Переодеваться утром и потом ещё вечером обратно! На кой ляд мне такое удовольствие, соответствовать чужим вкусам и пониманиям? Чай я предпочитал с лимоном и ни при каких обстоятельствах пакетиками. Только свежезаваренный листовой, желательно индийский с нарисованным слоником на упаковке.
Элеоноре, кстати, отдельную кладовку выделили — целое событие было! Месяц мужики выгребали оттуда всякий хлам: старые, драные рыболовные сети, мешки для образцов, пыльные банки с заформалиненной рыбой, какие‑то непонятные склянки с надписями «Не открывать!!!», коим было немало лет ещё от прежних хозяев нашего домика. Конечно же, всё равно их открывали в надежде на спирт и потом мы сутками проветривали помещения, настолько сильно смердило содержимое всех тех скляночек.
В итоге мы расчистили- таки уголок и получилась персональная Элькина гардеробная. Единственный цивильный туалет тоже даме достался, что мужиков не очень расстроило. Причал рядом и был общий во дворе на пять- шесть посадочных мест. Ничего- так... Капитальный, тёплый с квадратиками газетной бумаги на гвоздикахв стене. "Правда", "Комсомольская правда", "Падомью Латвия"... Стандартный советский набор газет с национальным колоритом.
И надо сказать, служебный гардероб у Эльвиры был толковым! Халаты рабочие на все случаи. Казённые тёмно- синие для уборки помещений, так- как она работы простой уборщицы не избегала, Ценила она чистоту и порядок! Симпатичные беленькие, всегда чистые медицинские, но то - для бинокулярного микроскопа или персональной ЭВМ "Искра" за столом. Годовые кольца в рыбьих чешуйках считать и паразитов по видам определять под мелкоскопом и что- то считать на машине. В той кладовой много чего хранилось женского, однако своих мужских носов в Эльвирино хозяйство мы никогда не совали.
Из духов она признавала «Дзинтарс». Особенно "Кредо" высшего класса советской парфюмерии, что только‑только в рижские магазины поступили. А ещё любила цветочные ароматы, но не нежные такие, а с характером острее. Мы даже шутили, Эльвира, мол, просквозила и можно по шлейфу маршрут её отслеживать!
Первым делом наша дама меняла обувь и я всё гадал... Ну ни лень же ей всякий раз стягивать с ног сапожки да переобуваться в лёгкие туфельки? И так раз -надцать туда- обратно за день! Зачем?
Я на такой подвиг был не согласен, в чём припёрся, в том весь день отбегал и в том же - домой. Плевать, что уборщица полы лишь час назад помыла, зато мне было удобно. Элька полы подметёт.
За моё перевоспитание Евгений взялся сразу, как впервые вошел в кабинет домика в Волери. Взялся основательно. Всерьёз!
Все материалы принадлежат каналу "Юрий Гулов". Использование статей, фото, видео разрешено исключительно с согласия автора.