«Итак, Леночка, — говорил он, усаживая ее за массивный дубовый стол в кабинете. – “Возвращение в рай” – это не просто пансионат. Это – состояние души. Сюда приезжали не на пятизвездочный сервис. Они приезжали… за памятью. За запахом сосен и моря, который не менялся с семидесятых годов. За простотой человеческих отношений».
Он открывал толстые амбарные книги, пахнущие пылью и временем.
— Смотри. Здесь все учеты. Вручную. Я компьютерам не доверяю. Гена кричал, что я динозавр. А я считаю, что живой учет – это как разговор по душам. Ты видишь каждого человека. Вот, Петренко, семья из Киева, приезжали каждый год с 1985-го. А вот, Семеновы, ленинградцы… Их уже нет в живых, а сын иногда приезжает, посидеть на скамейке, где родители познакомились.
Лена с увлечением впитывала каждое слово. Она видела, с какой любовью старик говорил о каждом кирпичике своего дела. Глаза Василия Ивановича горели страстным огнем, когда он говорил о деле всей своей жизни.
— А как насчет… модернизации? – осторожно спросила она как-то раз. – Не сносить же, конечно! Но, может, сделать ремонт в номерах? Провести Wi-Fi?
Василий Иванович нахмурился, но не стал рубить с плеча.
— Ремонт… можно. Обновить, так сказать, но душу не тронуть! Никакого металлопластика и хрома! Дерево, лен, уют. А этот ваш вай-фай… Ну, если молодежь без него жить не может… Ладно, проведи. Но только в фойе! Чтобы в номерах люди друг на друга смотрели, а не в экраны!
Лена сдерживала улыбку, понимая, что компромисс возможен. Она записалась на курсы управления малым бизнесом, получая, как и хотела, второе высшее образование. Вечерами она корпела над учебниками, а Василий Иванович, сидя в своем кресле, мудро комментировал:
— Теория – это хорошо. Но главное – чувствовать людей. Ты это умеешь. Я в тебе не ошибся.
Идиллию, конечно, нарушали визиты «родни». Геннадий, Маргарита и Эвелина появлялись регулярно, словно злые духи, проверяющие, не ослабла ли защита.
Однажды они заявились все вместе, когда Лена разбирала на веранде счета за коммунальные услуги….
— А, новая хозяйка бьется над квитанциями! – язвительно начала Маргарита, разглядывая Лену, как букашку. – Нашла, на чем экономить! Дом скоро развалится, а она счета за свет проверяет!
— Маргарита Васильевна, в этом доме все в порядке, – спокойно ответила Лена, не поднимая глаз. – А за свет надо платить. Или Вы хотите помочь?
— Мы хотим, чтобы вы прекратили этот цирк! – вступил Геннадий. – Дед старый, больной. Он не отдает отчет в своих действиях. Мы уже подали иск о признании его недееспособным.
Лена похолодела внутри, но внешне осталась невозмутимой. Она знала, что этот ход неизбежен.
— Судитесь, – пожала она плечами. – Только зря время потратите. Все экспертизы подтвердят, что Василий Иванович в здравом уме. И вы еще судебные издержки оплатите.
— Мы тебя, стерва… поломойка, — начала заводиться Эвелина, но ее перебил громкий лай.
С крыльца, скаля зубы, на непрошеных гостей смотрел Федя. А за его спиной, опираясь на палку, стоял сам Василий Иванович. Лицо его было грозным.
— Хватит! – прогремел он таким голосом, от которого дрогнули все, включая Лену. — В моем доме моей жене будут грубить? Федя, дружище, гони их из нашего дома!
Федя, получив команду, сделал шаг вперед и издал такой низкий, рычащий звук, что у Эвелины вырвался испуганный писк. Родственники, бормоча что-то невнятное, поспешно ретировались, но продолжали еще долго возмущаться под калиткой дома.
Василий Иванович, тяжело дыша, опустился в кресло.
— Видишь, Лена? Они понимают только силу. Ты не должна их бояться. Ты – хозяйка здесь.
Ночами Лена иногда просыпалась от странных звуков – скрипа ступенек, шороха под окном. Однажды утром она обнаружила, что колеса на ее машине проколоты. Андрей, узнав об этом, мрачнел с каждым днем.
— Это они, – говорил он, осматривая порезы на резине. – Мелкие пакости. Но это только начало, Лен. Они не успокоятся….
Воробьев стал частым гостем в доме Пионовых. Приходил под предлогом проведать старика, помочь по дому, а на деле – чтобы лишний раз убедиться, что с Леной все в порядке. Они много разговаривали с Василием Ивановичем, и старик с удовольствием делился с Андреем воспоминаниями, а тот слушал его с неподдельным интересом.
Как-то вечером, сидя на веранде, Андрей сказал Лене:
— Знаешь, а он удивительный. Настоящий. Как скала. Жаль, что такие люди уходят. Время не щадит никого.
— Да, – тихо согласилась Лена, глядя на огонек в окне кабинета, где Василий Иванович что-то писал. – Я его совсем недавно знаю, а кажется, будто он был в моей жизни всегда. Как отец.
— А ты для него – как дочь, – Андрей положил свою руку на ее. – И он счастлив. Ты дала ему то, чего не смогла дать родная кровь – спокойствие и заботу.
Их пальцы сплелись. В воздухе повисло молчание, теплое и полное понимания. Никто не произнес ни слова, но оба знали – между ними зародилось что-то настоящее, большое и светлое.
Прошло три года. Три года упорной учебы, мелких стычек с родней, мудрых уроков Василия Ивановича и тихих вечеров с Андреем. Лена превратилась из растерянной девушки в уверенную женщину, которая знала цену и себе, и своему слову.
Но здоровье Василия Ивановича, несмотря на все усилия, неумолимо ухудшалось. Однажды утром он не вышел к завтраку. Лена нашла его в кабинете, в его кресле. Он ушел тихо, во сне, с легкой улыбкой на лице. На столе перед ним лежала открытка – старинная, с видом пансионата «Возвращение в рай». На обороте было написано корявым, дрожащим почерком: «Спасибо. За все. Теперь – твой рай. Твой В.П.»
Лена плакала, сидя на полу и обняв Федю. Пес скулил, тыкаясь мордой в ее мокрое лицо. Она плакала не только о потере, но и о благодарности. Василий Иванович подарил ей не только пансионат. Он подарил цель, семью и веру в себя.
А на пороге уже стояли адвокаты, и в дверь настойчиво звонили Геннадий с Маргаритой. Война за «Возвращение в рай» только начиналась. Но Лена была готова. У нее был Федя. У нее были друзья во дворе. И у нее был Андрей. А это уже была целая армия.
*****
Похороны Василия Ивановича прошли тихо и скромно, как он и завещал. Проводить его в последний путь пришли лишь самые близкие: Лена, Андрей, Федя и несколько старых, верных друзей-соседей. Родственники, разумеется, тоже явились, но стояли поодаль, мрачные и злые, как грозовые тучи.
На следующий же день началась война. Иск о признании брака недействительным и оспаривание завещания легли на стол судьи толстенной папкой. Геннадий, Маргарита и Эвелина не поскупились на адвокатов – дорогих, ухоженных и беспощадных, как хирургические скальпели.
Лена же, к удивлению многих, наняла одну-единственную пожилую женщину-юриста, Софью Петровну, которая смотрела на мир умными, спокойными глазами и носила сумку, видавшую виды.
— Не волнуйся, деточка, – говорила она Лене, разбирая документы. – Бумаги у нас идеальные. А их главный козырь – «невменяемость» – мы разобьем в пух и прах.
Судебные заседания напоминали театр абсурда. Адвокат Геннадия, молодой человек с идеально уложенными волосами, живописал суду картины того, как коварная аферистка Лена Гаврилкина, воспользовавшись болезнью и старческой немощью, опутала бедного старика и вынудила его жениться на себе.
— Уважаемый суд! Мой подзащитный, господин Пионов, был глубоко одинок и болен! Он не отдавал отчета в своих действиях! А эта женщина… – он многозначительно указал на Лену, – вошла к нему в доверие, притворяясь сиделкой!
Лена сидела с каменным лицом, сжимая в руках платок. Рядом с ней был Андрей, его присутствие придавало ей сил.
— Позвольте, – мягко вступила Софья Петровна, когда настала ее очередь. – У нас имеются видеозаписи с камер наблюдения в больнице, сделанные в день регистрации брака. Давайте посмотрим.
На экране Василий Иванович, хоть и бледный, но абсолютно трезвомыслящий, четко и ясно отвечал на вопросы регистратора, шутил и с радостью надевал кольцо на палец Лены. Было видно, что он счастлив.
— Кроме того, – продолжала Софья Петровна, – мы предоставляем суду заключение независимой психиатрической экспертизы, проведенной постфактум на основе всех медицинских карт и свидетельских показаний. Вывод один: Василий Иванович Пионов до последних дней находился в ясном уме и твердой памяти.
Лицо адвоката Геннадия вытянулось. А когда Софья Петровна предоставила суду свидетельские показания лечащего врача, медперсонала и даже соседей по палате, которые в один голос утверждали, что старик был «тверд в рассудке и решениях», дело было практически проиграно.
Судья, женщина строгая и неподкупная, отклонила иск. Брак был признан законным, а завещание – действительным.
В зале суда разразился скандал.
— Это беззаконие! – завопила Маргарита, тыча пальцем в Лену. – Она всех купила! Всех!
— Вы еще об этом пожалеете! – прошипел Геннадий, его лицо перекосилось от злобы. – Это еще не конец!
Но формально – все было кончено. Лена стала единоличной и полноправной хозяйкой пансионата «Возвращение в рай».
Через некоторое время после суда состоялось чтение завещания в кабинете нотариуса. Родственники пришли, пылая ненавистью. Они были уверены, что хоть что-то, да перепадет.
Нотариус, суховатый мужчина, зачитал документ. Василий Иванович оставлял все свое движимое и недвижимое имущество, включая землю, дом и пансионат, своей «любимой супруге, Елене Пионовой, в благодарность за ее доброе сердце и верность».
— А нам?! – взвизгнула Маргарита. – Он нам ничего не оставил? Ни безделушек, ни украшений?!
— Что касается личных вещей, – продолжил нотариус, – то завещатель отдельным распоряжением просил вскрыть банковскую ячейку №… – он назвал тот самый код из ошейника, – и передать его дочери, Маргарите Васильевне, ювелирные украшения его покойной супруги, а внуку, Геннадию Юрьевичу – портсигар.
Лена кивнула. Она уже знала об этом. Это была последняя воля Василия Ивановича – отдать им что-то на память, не из жадности, а из великодушия.
Когда ячейку вскрыли, и нотариус извлек, описанные стариком вещи – простенькие серьги и брошь, потемневший от времени портсигар, – лица родственников вытянулись.
— И это всё?! – фыркнула Эвелина, с отвращением разглядывая скромные украшения. – Никаких бриллиантов? Никаких слитков?
— Сокровища, дорогая моя, бывают разными, – тихо сказала Лена, глядя на часы отца Василия Ивановича, которые она оставила себе. – Для кого-то – это золото, а для кого-то – память.
Они ушли, хлопнув дверью, окончательно и бесповоротно вычеркнув себя из жизни Лены.
В тот же вечер Андрей пришел к Лене в дом Пионовых. Федя радостно бросился ему навстречу.
— Ну, вот и все, – сказал Андрей, снимая куртку. – Закончилась война. Ты победила.
— Не я, – поправила его Лена, наливая чай в кухне, которая уже стала по-настоящему ее. – Победила справедливость и доброта Василия Ивановича.
Они сидели за столом, и наступила комфортная тишина. Андрей смотрел на Лену, и в его глазах читалось что-то важное.
— Лен… Теперь, когда все позади… Я хочу спросить у тебя кое-что. Официально.
Лена замерла с чашкой в руках.
— Я все это время был рядом. И видел, какая ты… удивительная. Сильная. Добрая. И я понял, что не могу больше просто быть «другом» или «соседом». — Он глубоко вздохнул. – Лена, выйдешь за меня замуж? По-настоящему.
Лена смотрела на него – на этого надежного, верного, чуть скованного мужчину, который был с ней все это трудное время. И ее сердце наполнилось такой теплой, светлой радостью, что она не смогла сдержать улыбки.
— Да, Андрей. Выйду. Конечно, выйду! Но немного позже.
Они обнялись, а Федя, виляя хвостом, тыкался в них мордой, словно одобряя это решение.
*****
Прошел еще год. Год больших перемен. Лена и Андрей обвенчались в маленькой церкви у моря. Свидетелем был Федя с бантом на ошейнике. А потом началась новая жизнь.
Пансионат «Возвращение в рай» закрылся на масштабную, но очень тактичную реконструкцию. Лена, используя свои знания и советы Василия Ивановича, сумела найти золотую середину. Она сохранила дух места, но при этом номера стали комфортными, с современными удобствами, а в фойе появился тот самый Wi-Fi. А еще, пансионат сменил вывеску. Теперь над входом красовалось новое название, простое, теплое и семейное: «Пионов».
Открытие было шумным и радостным. Во дворе собрались все соседи – Марина Витальевна и Ольга Прокофьевна, Иван Матвеевич, наконец-то отремонтировавший свой «Жигуль», и, конечно, отец Андрея, Иван Петрович. Лена стояла рядом с мужем, держа его за руку, и смотрела на обновленный, но такой родной пансионат.
— Думаю, ему бы понравилось, – тихо сказала она Андрею, глядя на портрет Василия Ивановича, висевший в фойе.
— Не сомневайся, – обнял ее Андрей. – Он гордился бы тобой. И, знаешь, я думаю, он где-то там улыбается, глядя на нас.
Федя, лежа у их ног, лениво вильнул хвостом. Его миссия была выполнена. Он привел Лену к тому, кто стал ей настоящей семьей. И теперь его рай был здесь – в месте, которое называлось «Пионов» и где прошлое с любовью встречалось с будущим...
«Секретики» канала.
Рекомендую прочитать