Я стояла в очереди в регистратуру, вжимаясь в стену и пытаясь быть как можно более незаметной. Безуспешно. Моё новое тело, облачённое в пальто и шляпку, по-прежнему привлекало взгляды – правда, не восхищённые, а снисходительные. «О, смотри, какая бабулька нарядная, наверное, к внучке на выпускной собралась», – прошипела в очереди одна женщина. Нет, милые, это я иду в атаку, на ваше равнодушие.
Очередь не двигалась. В окошке регистратуры шла великая битва пенсионерки Анны Петровны с компьютерной системой.
– Мне, гражданка, к терапевту! Ивановой! – гремела она.
– Анна Петровна, у Ивановой сегодня нет талонов, – устало, в сотый раз, отвечала регистратор.
– Как это нет? Она же врач! Пусть выйдет и примет меня!
Я слушала этот диалог и чувствовала, как мой юный, бунтующий мозг потихоньку закипает. В универе я решала сложные задачи по биохимии, а сейчас моё благополучие зависит от того, убедит ли Анна Петровна регистраторшу в своей правоте.
«Держись, детка, – раздался в голове спокойный голос Михаловны. – Это стандартная история. Сейчас она скажет, что позвонит главврачу, регистратор вздохнёт, и её всё-таки запишут. Смотри и учись».
И точно. Через пять минут Анна Петровна, победившая систему, с гордым видом отошла от окошка, косясь на меня, как на новобранца. Я подошла, готовая к бою.
– Зоя Михайловна Воронова, – проскрипела я, пытаясь говорить твёрже. – Записаться к эндокринологу.
Регистратор, молодая девушка с потухшим взглядом, даже не посмотрела на меня.
– Талонов нет. Приходите завтра в восемь, – отчеканила она, уставившись в монитор.
Внутри меня всё возмутилось. «Как это нет? Я встала, дошла, я… я человек, в конце концов!»
«Скажи, что у тебя диабет и заканчиваются лекарства, – немедленно подсказал внутренний советчик. – Это всегда срабатывает».
– У меня… диабет, – выдавила я. – Лекарства заканчиваются.
Девушка на секунду оторвалась от экрана, оценивающе глянула на меня и что-то щёлкнула.
– Кабинет 314, пятый этаж. Следующая!
Я отступила, чувствуя себя одновременно побеждённой и победившей. Получила я талон? Да. Но ценой чего? Ценой того, что я стала просто диагнозом. «Диабет, кабинет 314». Не Зоя, не человек с мечтами и страхами, а ходячая болячка.
Убитая этим открытием, я побрела в сторону кабинета эндокринолога, по пути ненароком подслушивая обрывки диалогов.
– …а у меня вот в коленке стреляет, как гвоздь вбили…
– …а мой-то совсем обленился, на диване как тюлень, только телек смотрит…
– …внучка опять эту музыку слушает, бум-бум-бум, я думала, штукатурка с потолка посыпется…
Было странно осознавать, что все эти «бабушки» и «дедушки» – не безликая масса. У каждого из них была своя жизнь, полная боли, обид, маленьких радостей и огромного одиночества. И общество удобно спрессовало их в один образ – «пенсионеры в поликлинике».
Я пристроилась на свободный стульчик в коридоре, закрыла глаза и попыталась представить себе море. Любое другое место.
– Зойка! Воронова! Это ты?
Я вздрогнула и открыла глаза. Передо мной стояли три пожилых женщины. Одна – коренастая, с короткой стрижкой и пронзительным взглядом, вторая – худая, с седыми волосами, убранными в изящный пучок, и с ярким платочком на шее, а третья – аккуратная, в очках, с умным и слегка ироничным выражением лица.
Паника. Кто это? Я уставилась на них, чувствуя, как краснею.
«Не дрейфь, – тут же зашептала Михаловна. – Это мои… то есть, наши. Короткая – Валя, бывший прораб. С платочком – Алевтина, наша муза-художница. А в очках – Галя, бухгалтер и главный стратег. Улыбайся!»
– Девочки, – выдавила я, пытаясь изобразить на лице радость узнавания. – Здравствуйте!
– Смотрите-ка, наша Зоя расфуфырилась! – раскатисто рассмеялась Валя. – Шляпка! Пальтецо! К эндокринологу, что ли, на свидание собралась?
– Ой, Зоечка, ты так хорошо выглядишь! – всплеснула руками Алевтина. – Прямо воспряла! После больницы-то все как варёные, а ты – хоть сейчас на конкурс красоты «Мисс Пенсионерка»!
Галя молча смотрела на меня через очки, и мне показалось, что её взгляд просверливает меня насквозь.
– Зоя, а ты чего это молчишь? – спросила она наконец. – Очухалась ещё не до конца после той аварии?
«Скажи, что голова кружится от лекарств, – быстро подсказал внутренний голос. – Всегда работает».
– Да, Галь, голова чугунная, – вздохнула я, прикладывая руку ко лбу. – Эти таблетки меня совсем добивают.
– Ничего, прорвёмся! – бодро хлопнула меня по плечу Валя. – Мы тут все, как на подбор, ходячие аптеки. Зато мы держимся друг за друга, ведь подружки, они ж как лифчик - всегда рядом и всегда поддержат!
И в этот момент со мной случилось что-то странное. Их энергия, их шутки, их забота – пусть и обращённая не совсем ко мне – растопили лёд одиночества, сковавший моё сердце в этом коридоре. Я смотрела на их морщинистые, но такие живые лица и понимала: я не одна.
– А знаете что, девочки? – неожиданно для себя сказала я. – А давайте сходим в кафе? Я угощаю кофием!
Воцарилась секундная пауза, а потом Валя снова рассмеялась:
– Вот это да! Зоя Воронова предлагает в кафе! Мир явно сошёл с ума. Но я – за!
– Ой, как романтично! – обрадовалась Алевтина. – Только чтоб с пирожным!
Галя снова посмотрела на меня с тем же изучающим взглядом, но в уголках её губ дрогнула улыбка.
– Ладно. Только чтобы не «капучино» этот твой, а нормальный кофе. Как у людей.
Мы вывалились из поликлиники на улицу, и весенний воздух снова ударил в лицо. Я шла в центре маленькой стайки неугомонных старушек, и Валя рассказывала, как на прошлой неделе «построила» сантехника из ЖЭКа, Аля восхищалась первыми почками на деревьях, а Галя бросила мне сбоку: «А я слышала, у тебя новая соседка, Зоя, молодая, в коме лежит. Ужас, да? Родители её тут часто ходят, убитые совсем».
У меня внутри всё сжалось, но я лишь кивнула: «Да, ужасная история».
Мы устроились в нашем, как выяснилось, привычном кафе «У Геннадия». Запах жареного кофе, стук чашек и гомон голосов. Мы заказали кофе: («Три обычных и один капучино для модницы!» – прокомментировала Галя) и пирожные.
Я сидела, слушала их разговоры о внуках, о скорой поездке на дачу, о новых ценах и чувствовала себя… своей. Чужой, но своей. Принятой.
– Ну что, Зоя, проходила комиссию? – спросила Валя, отламывая кусок от «Наполеона». – Оформила уже?
Я замерла. Какая комиссия?
«Социальную доплату, – немедленно прошептала Михаловна. – Говори, что в пятницу иду».
– В пятницу иду, – послушно повторила я.
– Молодец, – одобрительно кивнула Галя. – Надо всё вовремя оформлять. А то останешься без копейки, как Марья Ивановна.
Я пила свой капучино и смотрела на этих удивительных женщин. Они были похожи на старые, потрёпанные, но непотопляемые корабли. У каждого свои пробоины, свой груз забот, но они держались вместе. И теперь я была частью этой флотилии.
Старость – не радость. Но глядя на смеющиеся лица своих новых подруг, я подумала, что, возможно, это и не приговор. Это просто другой экипаж и новый, пусть и не самый быстрый, корабль.
А самый надёжный способ не утонуть – это плыть вместе!
Все опубликованный главы смотрите здесь
Как купить и прочитать мои книги целиком, не дожидаясь новой главы, смотрите здесь