Татьяну душила ненависть. "Елфимов - гад! Он же всех использует, и эту Ольгу будет также использовать. Каждый человек для него - лишь возможность подняться выше на одну ступеньку карьерной лестницы. Не зря же обещал ему Иван Валерьевич тёплое местечко..." - думала Татьяна, и чем больше думала, тем сильнее кипела в ней ярость. "Нет, Витечка, я остановлю твою карьеру. Вернее, твоя бывшая жена остановит..."
По памяти она набрала номер бывшей подруги. Именно бывшей, потому что былой душевности от Нины явно не исходило. Танька почувствовала сквозившее в разговоре отстранение.
"Ладно хоть поговорить согласилась, да и её помощь будет сейчас кстати. А вдруг не согласится?" - размышляла Татьяна, когда ход мыслей прервали сначала длинные гудки, а затем послышался голос Нины:
- Алло...
- Привет, Нина! Это Татьяна... Хотела переговорить по вопросу, касающемуся твоей работы.
- Не думаю, что я смогу тебе чем-то помочь. Я ещё только устроилась и сама пока ничего не умею...
- Ты хотя бы послушай, а там решишь... Если помнишь, меня Елфимов устроил работать на металлургический комбинат. Так вот, за эту услугу он мне вменил одну обязанность - завышать реальные цифры и подавать их в планово-экономический отдел. Я вынуждена была подчиниться. После смерти Жени было настолько тяжело, а Виктор дал поддержку. Как можно было его ослушаться? Особенно он вошёл во вкус к пятидесятилетию Комсомола. Комбинат тогда, благодаря моим цифрам, лихо перевыполнил план. С тех пор каждый месяц я завышаю показатели выпуска продукции...
- Почему никто этого не замечает? - удивилась Нина.
- Потому что всем это выгодно. За выполнение плана выплачивают хорошую премию. Кто от денег откажется?
- А ты не боишься, что тебя тоже привлекут к ответственности? Фактически, ты являешься исполнителем преступления...
- Ты считаешь это преступлением? Никого же не убили, ничего не своровали... - удивилась Татьяна.
- Ну, конечно, не убили, но вы обманывали государство и незаконно получали премии... Мы сейчас расследуем похожее дело на автобазе. Руководство которой, тоже занимались приписками. Продукции у них нет, казалось бы, чего проще. Они приписывали километраж, которого по факту машины не проезжали. А раз по данным отчётов был лишний километраж, то приходилось списывать неизрасходованный бензин. Таким образом, бензин копился. Сначала его за забором начали за бесценок продавать, а потом просто сливали в овраг, потому что девать его было некуда... Вот скоро суд...
- Так у меня есть доказательства, что Елфимов меня заставлял. Он своей рукой мне расписывал, в какой месяц сколько нужно приписать. Парторг говорит, как следует делать, разве можно с ним спорить? Я здесь жертва, а не преступник... Как считаешь, это дело будет интересно вашим?
- Думаю, что да. Оно очень похоже на приписки автобазы. Завтра же поговорю с руководителем отдела.
- И много за приписки могут дать?
- Не подскажу. Я только начала работать. Позвони мне завтра. Скажу, какой результат...
- А почему ты вдруг решила о приписках рассказать?
- Совесть меня давно мучает, а куда обратиться, не знаю. Сам бог тебя мне сегодня послал...
- Извини, дочка капризничает... Пойду к ней...
Татьяна положила трубку.
"У Нинки дочка, у меня же тоже есть сын. Интересно, как он? Большим, должно быть, стал..." - подумала Татьяна, и неожиданно ей так стало жалко себя. "Почему у всех семьи, а у меня никого? Мужики один за другим бросают... Ведь я красивее многих буду. Что во мне не так?"
Танька от досады заплакала и, вытирая рукавом слёзы, налила ещё вина. Живительное тепло портвейна начало разноситься по телу. На голодный желудок алкоголь быстро ударил в голову. Чтобы усилить эффект, она налила ещё одну рюмку и тоже выпила... Зазвонил телефон. Татьяне почему-то показалось, что должна звонить Нина, поэтому она с готовностью схватила трубку.
- Танюша, - послышался голос Елфимова. - Танюша, прости! Я был неправ. Нас с тобой столько всего связывает... Только что позвонил Вячеславу Ивановичу и объяснил, что не люблю Ольгу. А как жениться без любви? Это же на всю жизнь... Только сейчас понял, насколько люблю тебя и боюсь потерять!
- Правда? - всхлипнула захмелевшая Татьяна. - Ты меня любишь?
- Конечно, дурочка, моя... Красивее тебя в жизни женщин не встречал... - звучал в трубку его обволакивающий голос. - Чем занимается моя любимая?
- Твоя любимая пьёт портвейн... - призналась Танька и налила ещё одну рюмочку.
- Может, пойдём немного прогуляемся, а потом завалимся к тебе, обнимемся, ляжем спать... Я так соскучился...
- Пошли, - согласилась Татьяна, ликуя в душе от одержанной победы. - Я только переоденусь...
- Тогда через полчаса встретимся на тропе за профилакторием, где мы с тобой как-то гуляли...
- Хорошо, я мигом...
Танька положила трубку и заметалась по комнате в поисках подходящего наряда. Выбор остановила на новом коротком платье, которое в последнюю встречу ей купил Иван Валерьевич и которое она берегла к особому случаю. Вот этот случай и подвернулся. Достала из коробки белые лакированные босоножки на небольшом каблуке, в которых удобно будет шагать по лесной дороге. Волосы она собрала цветастым шёлковым платком и довольная покрутилась возле зеркала.
- Неплохо, дорогая! - похвалила она своё отражение в зеркале, налила ещё одну рюмку портвейна и на дорожку выпила.
Настроение у Татьяны было торжествующим. Ещё бы, Елфимов выбрал её, что было очень даже справедливо. В этот момент торжество победы напрочь затмило недавний разговор с Нинкой. Успокоив себя мыслью, что после прогулки обязательно позвонит ей и признается, что всё наврала с целью опорочить Виктора, Танька вышла из дома.
Вечер был тёплым и обволакивающе приятным. Татьяна торопилась навстречу своему счастью. Наконец-то Елфимов оценил её. Ни о чём другом её захмелевший мозг думать не мог. Вот уже и профилакторий, в котором ей довелось работать, остался позади. Пациенты, как принято, после ужина разошлись по палатам. Гуляющих на тропинке совсем не было. Вдалеке замаячила фигура Виктора. Довольная Татьяна сразу бросилась на шею любимому и обхватила его ногами. Запах алкоголя хлынул Виктору в лицо. Он спокойно поставил даму на ноги и негромко сказал:
- Пошли до старой лодочной пристани, чтобы успеть засветло вернуться.
- Пошли, дорогой! С тобой я и по темноте не боюсь ходить...
От озера натягивало приятную свежесть. Тропинка шла вдоль берега. Солнце начало наступление на линию, где водная гладь сходилось с небом. Его лик отражался на поверхности воды, пребывающей в безмятежном спокойствии. На подходе к лодочной стоянке поперёк дороги лежала поваленная берёза, преграждая путникам дорогу. Местные жители гуляли здесь редко, так как в посёлке было много более удобных мест для прогулок. Очевидно поэтому никто не удосужился убрать поваленное дерево. Зато Елфимов, занятый недобрыми мыслями, споткнулся об одну из больших ветвей и громко выругался:
- Чёрт, как больно!
Он картинно привстал на ушибленную ногу и скривился в страдальческой гримасе.
- Давай лучше вернёмся домой, - осторожно предложила Татьяна, у которой хмель начал постепенно выходить из головы.
- Посидим немного у воды, боль отпустит, и сразу пойдём обратно... - ответил Виктор, взял в руки увесистую ветку и начал при ходьбе на неё опираться.
Татьяна зашла на полуразрушенный мосток, села на край, сняла босоножки и опустила ноги в воду.
- Солнце садится... - констатировала факт заката она. - Красотища какая! Вода приятная, почти как на море! Помнишь, как мы в Судаке с тобой ночами любили? После недотёпы Женьки ты мне показался таким неистовым. Я же ни о чём другом и думать не могла. Все мысли были о том, где бы нам незаметно от других уединиться...
- Я тоже... - поддержал разговор Виктор, прикидывая, куда наверняка треснуть Таньке палкой.
- Знаешь, мне сегодня вдруг захотелось съездить к сыну. Решила в этот выходной. Поехали вместе? - болтая ногами в воде, предложила Татьяна.
- Поехали... - тотчас согласился Виктор.
- Правда? - не поверила Татьяна и повернулась к нему, чтобы удостовериться.
- Правда. Зачем мне тебе врать?
Танька снова повернулась лицом к закату и продолжила рассуждать:
- У всех дети... Мне почему-то так завидно стало... Он уже большой, должно быть. Заодно посмотрим, вдруг мальчишка на тебя походит. Витечка, а давай его заберём...
Конец фразы заглушил удар по голове. Танька обмякла и завалилась на бок. Елфимов наклонился послушать дыхание. Жертва ещё дышала. "Живучая, с@ка!" - подумал он и хладнокровно опустил её головой в воду, наблюдая за пузырьками, которые появились в воде.
Смеркалось. Солнце уже опустилось в воду, лишь его край пока светился тонкой полосой на горизонте. Нужно было поскорее избавиться от тела. В шёлковый платок, который ненароком соскользнул с волос мёртвой Таньки, Виктор завязал увесистый камень, присмотренный на берегу, а его концами прихватил бретельку платья и скинул тело с утяжелением в воду. Затем Елфимову показалось, что тело опустилось на дно слишком близко от берега. Он разделся, залез в воду и протащил свою любовницу до глубины ещё несколько метров...
Вернувшись на берег, Виктор оделся, забрал орудие убийства, донёс его до поваленной берёзы и, оглядываясь, отправился домой...