Далеко за полночь стали расходиться. Многие уже не могли идти и «расходились» при твердой и крепкой поддержке со стороны. Несколько женщин стали помогать Пелагее убирать столы.
Звенели цикады, луна поднималась над тополями. Дети уже спали в новом доме, в новых кроватях. Пелагея чувствовала даже некоторое опустошение, будто бежала, бежала и вдруг остановилась...
Почти все женщины оценивающе осмотрели все, что было в доме: мебель, занавески, шторы, половики. Признали, что, конечно, еще много нужно сделать, но вообще-то Пелагея молодец!
- Ты, Полька, молодец! – восклицала Дуська. – Все в одни руки – это ж как ты успела?
-Да я что ж? – словно оправдывалась Пелагея. – Мне ж только убраться оставалось в доме, а все остальное гуртом делали. Это вам спасибо, бабоньки!
- Ну, спасибо – это дюже много, - продолжала Дуська, - мы твое спасибо за столом сегодня попробуем.
После того как ушли гости, Дуська не утерпела:
- Полька, а какой тебе полушалок свекруха подарила! И где такой достала?
Пелагея смутилась:
- Да какая она мне свекруха? Мы ж с Николаем не расписывались еще.
- А собираетесь? - не отставала Дуська.
- Да что ты пристала к ней? – пыталась остановить ее Нина. – оно тебе надо?
- А как же! А то ведь и свадьбу зажмет!
- Да какая свадьба, Дуся? – отозвалась Пелагея. – У меня вон приданое какое! Вот выйдет Коля из больницы, распишемся, да и все.
- Так Колька-то первый раз жениться будет! Небось, Ульяна захочет свадьбу.
- Не захочет! – сказала Рая, собирая в стопку тарелки. – Ты у кого тарелки брала? У Варвары?
- Да, она сама предложила, да и стаканы тоже. У меня-то столько не нашлось бы.
- А чего это Ульяна не захочет? – не сдавалась Дуська.
- Невеста-то не первый раз идет замуж.
- А я смотрю, нету их – ни Васьки, ни Маруси, ни Ульяны. Сперва думала, что ты их не звала. Так, думаю, никого специально не звала, но люди ж пришли. А тут смотрю – идут! И как это она сподобилась? А?
Раиса вздохнула: все-то Дуське надо знать! Не отцепится, пока не узнает!
- Она к Николаю ездила вчера, может, он приказал?
- Вот пойди к ней и спроси! – сказала Раиса. – А тебе, Поля, нужно сарайчик строить, потому как телка зимой в тепле должна стоять. Да и сено где-то добывать надо, кормить ее.
Женщины ушли, когда на горизонте уже посветлело. Пелагея прилегла на кровать, но сон не шел, да и некогда было спать – скоро на утреннюю дойку собираться.
Не спалось и Ульяне. Они ушли раньше других, даже не сказали хозяйке, что уходят, Пелагея, конечно, видела, как она кивком головы приказала Ваське оторваться от мужиков, которые в десятый раз поднимали тост за стены, за крышу, за окна, за ... Тот с неохотой подошел. Мать что-то сказала негромко, и они втроем пошли к калитке, благо, что в двух шагах от стола уже было совершенно темно.
Ульяна слышала, что говорили люди о Пелагее, прошлась по двору, заглянула в дом. По всему выходило, что хорошая хозяйка Пелагея, все у нее как надо! И собой неплоха, хоть и родила уже троих. Но неужто ее сын достоин такой? Как мечтала Ульяна, что будет сидеть он за свадебным столом, а рядом с ним – вся в белом, в воздушном, смущенная стеснительная девка! Как будет она, Ульяна, учить ее вести хозяйство. А что эту-то учить? Сама уже кого хочешь научит.
Ульяна встала, выглянула в окно – занималось утро. По селу уже разносился петушиный концерт. На разные голоса соревновались петухи в разных концах села. Она перекрестилась на икону в углу спальни – раньше повесила бы в передней, в красном углу, а теперь вот держит в спальне, подальше от чужих глаз. Правда, мало кто приходит к ней. Не любят ее почему-то в селе, хоть никому вроде вреда не делала. Но и привета от нее мало кому было. А как осталась одна, так и вовсе все обходят двор.
А ведь когда-то сватался к ней конюх Митька. Года через два после войны. Жена у него померла от родов, и дитё не спасли. Он и пришел к ней. А она не пошла: дети у нее! Ради них решила жить, забыла про себя. Так что бабий век ее был короткий. Может, потому и осуждает она Пелагею, что та еще хочет бабьего счастья себе. А может, просто завидует, что вот она не решилась, а Полька решилась. Гляди, еще и родит от Николая. А Митька женился через полгода. На вдове с двумя детьми, да еще троих потом родили, сейчас все уже выросли, в школу бегают. А старшие в колхозе работают.
Ульяна оделась, вышла во двор. На крыльце, на траве лежала роса, еще не отражающая солнца, но все же блестящая. Между столбом, на котором была привязана веревка для белья, и самой веревкой паук создал кружево, которое было тоже покрыто каплями росы, будто мелким бисером. Ульяна прошла рядом с ним, слегка зацепив платком, и бисер осыпался, обнажив обыкновенные нитки. Она открыла курятник, но куры не спешили во двор – ждали солнца. Заглянула Ульяна к корове: пора доить да выгонять в стадо. Уже и тяжело ухаживать за ней, но как без коровы жить в селе? Мечтала, что Николай женится, и будет невестка помогать. Но, видно, не будет этого. У будущей невестки свой дом лучше, чем у нее. Ульяна взяла подойник, пошла в сарай.
Начался сентябрь. Каждое утро ребятишки шли в школу, которая была на другой стороне села, за мостом. Девочки в коричневых платьях и черных фартуках, мальчишки в серой форме, с ремнями и в форменных фуражках. Толик тоже одевался в форму, к которой Пелагея пришила белый воротничок, в новые ботинки, и шел с такими же мальчишками. Шура должна была идти уже в пятый класс, но ее опять оставили в третьем. Пелагея понимала, что у дочки большие проблемы с учебой, поэтому решила больше не пускать ее в школу. Научилась читать и писать – и хватит! Будет помогать ей по дому, за младшей смотреть. А через год-другой пойдет работать в колхоз. Хотя колхоза к тому времени уже не будет.
Николаю разрешили потихоньку вставать, он передвигался по палате, опираясь на табуретку. Когда медсестра заставала его за этим занятием, она предлагала ему помощь, но он отказывался: он должен сам научиться передвигаться, без посторонней помощи.
Пелагея приезжала к нему только один раз, он очень обрадовался, сказал, что очень скучает, но она сказала, что у нее нет возможности приезжать чаще.
- Коля, нужно еще картошку выкопать, а до этого погреб сделать, не знаю, за что хвататься! Выписывайся побыстрее!
- Да из меня пока работник никакой будет, - словно извинялся Николай. – Нога уже почти зажила, а вот позвоночник пока нагружать нельзя.
- Ничего, дома ты быстрее поправишься. Никакой тяжести я тебе не дам носить, у меня уже Толик подрос. Так вытянулся за лето, совсем помощником стал. Когда обещают выписать?
- Врач сказал, что к концу месяца можно будет домой отправляться. А как входины прошли?
- Все было хорошо, только я все время думала про тебя: вот бы ты был со мной!
Она замолчала, потом произнесла:
- Твои тоже приходили. Подарили такую красивую шаль!
Николай ничего не ответил. Не рассказывать же ей, что это он заставил мать идти, иначе пригрозил, что никогда не зайдет к ней, если они не придут к Пелагее.