2 Часть
В начале августа Галю словно подкосило. Тошнота подступала комком к горлу, и она лежала, белая, как полотно. Мама, встревоженная, металась вокруг, не зная, чем помочь. Через три дня Гале полегчало, словно отпустило, но к концу месяца все вернулось, навалилось с новой силой. Да и эти дни все не приходили. Тут-то ее и осенило: беременна. Как сказать родителям? Отец, человек строгий и непреклонный, его реакции Галя боялась больше всего. Собравшись с духом, она написала письмо Алексею.
Держа письмо в руках, Галя почувствовала, как ее щеки пылают. Алексей! Как он отреагирует? Он, конечно, парень хороший, но чтобы вот так сразу – семья, ребенок… А если он не захочет? Если скажет, что это не его ребенок? Галя отогнала от себя эти мысли, как назойливых мух. Нет, Алексей не такой. Она верила в него.
Письмо получилось скомканным и сумбурным. Галя несколько раз переписывала его, пытаясь подобрать нужные слова. В итоге, решила написать все как есть, без прикрас. В конце письма, размазывая слезы по щекам, Галя написала, что если Алексей не захочет ребёнка, то она сделает что-нибудь с собой или ребёнком. Отправила почтой, мучаясь в ожидании ответа. Каждый звук почтового ящика заставлял ее вздрагивать.
Галя очень боялась, что письмо придёт, и получит его мама, а не она. А та может и прочитать. Вышло как раз так как Галя не хотела.
В тот день Галя бросила рюкзак прямо у порога, даже не разуваясь. В нос ударил густой запах валерьянки, перевитый с чем-то еще, тревожно-сладким. В животе похолодело. Мать сидела за кухонным столом, уставившись в помятый листок бумаги. В глазах – слезы, на щеках – красные пятна.
-Галь, это… от Леши, – проговорила она, словно боясь нарушить тишину. Рука ее дрожала, когда протягивала письмо. Галя взяла его, сердце колотилось, как у загнанного зайца. Почерк Алексея, знакомый до каждой закорючки, казался сейчас чужим и угрожающим.
-Чего он… собрался делать? Ты почитай, я не поняла, какой ребенок, – выдохнула мать, и этот вопрос эхом отозвался в голове у Гали.
Дрожащими руками Галя взяла письмо и стала читать.
Лёшка писал, что если она избавится от ребёнка или сделает с собой что-нибудь, то он застрелится прямо на посту.
Галя заплакала и бросилась к матери.
- Мама, я беременна от Лёши, - произнесла она заикаясь.
Мать побелела и стала заваливаться набок.
-Мамочка, мамочка, не умирай, - завопила она.
В комнату вбежал Гришка. Мигом оценив ситуацию, он выскочил из дома и побежал за соседкой, матерью Алексея, которая работала фельдшером в Ельцовке.
Вера пришла на обед, усталая, как собака. Она зашла в сарайчик, набрала в чеплыжку зерно и стала звать курей: "Цып-цып-цып, мои хорошие, обедать пора!". Первым прибежал петух, важный такой, распушил перья, будто пава. За ним, переваливаясь, подтянулись и куры, галдя наперебой.
И тут, как вихрь, во двор влетел Гриша. Запыхавшийся, красный, с глазами полными слез. Стал кричать, что мама умирает.
-Тетя Вера, бегите скорее! Мамке плохо, совсем плохо!
Сердце у Веры оборвалось. Зерно рассыпалось из рук, куры испуганно разлетелись в стороны. Какая уж тут еда, когда у соседки беда?
Недолго думая, Вера скинула платок, и побежала к соседям. Гришка семенил рядом, всхлипывая и дергая ее за подол. В голове мелькали самые страшные мысли. Что случилось? Почему так внезапно? Ведь только вчера еще разговаривали, огурцами делились…
Вера поднялась на крыльцо, Гришка следом. На стуле сидела бледная Лида.
- Ну что Вера, сватьи мы теперь что ли или как? - спросила она ничего не понимающую Веру.
- Объясните толком что случилось? Один кричит умирает, другой сватья, что происходит вообще? – разозлилась Вера.
- А происходит то, что твой сынок ненаглядный сотворил с моей дочкой такое…, такое, - и она снова заплакала, не договорив.
- Что сотворил? Изнасиловал? Ты это хочешь сказать?
- Тёть Вера, он не насиловал, мы любим друг друга и поженимся, - влезла в разговор Галя.
- Поняла теперь, - сказала Вера.
- Что ты поняла, беременная Галка-то.
Вера посмотрела на Галю, та кивнула.
- Галя, собирай свои вещи будешь жить с нами. Алексей вернётся, поженитесь. Ребенка вырастим, - скомандовала Вера. - Нечего тут нюни распускать. Не мы первые, не мы последние.
- А школа как же? – вновь заревела Лидия Марковна.
- Разберемся со школой.
Тут в дверях появился Иван Петрович.
- Повестку огласите, что за собрание, - начал он с порога.
- А чего оглашать. Галя беременная от моего сына. Она переезжает к нам. Внука вырастим. Все будет хорошо, - спокойно заявила Вера. – И, Иван Петрович, скандалов не надо. Что произошло, то произошло. Раньше надо было натации читать, а теперь что уж.
Иван Петрович долго молчал, глядя на все окружение с недоумением. Ему явно не хватало ясности в этой суматохе, и он пытался осмыслить сказанное. Наконец, собрав мысли в кучу, он произнес:
— Подождите, но как это вообще произошло? - укоризненно глядя на дочь, говорил он. - Мы все думали, что у вас с Алексеем всё по-прежнему… Ну, вроде как друзья и только.
— Друзья? — с горечью перебила Лида. — У них всё гораздо серьёзнее, чем думаете. У них любовь!
Галя, стоя чуть поодаль, покраснела, но не опустила голову. Рядом с ней Вера приобняла её, словно давая понять, что это всё-таки не конец света.
Решили, что до родов Галя будет жить дома и учиться в школе, а после родов сразу из больницы отправится в дом будущих свекра и свекрови.
Алексея успокоили. Служи мол спокойно, Галя под защитой.
В конце марта Галя родила здорового сына. Назвали его Мишей.
Первые дни были как в тумане. Бесконечные кормления, колики, бессонные ночи. Галя валилась с ног от усталости, чувствовала себя выжатым лимоном. Ребенок плакал, требуя внимания, а Галя, сама еще ребенок, не всегда понимала, что ему нужно. Вера хлопотала вокруг, как наседка, меняла пеленки, поила чаем с молоком, укачивала малыша, позволяя Гале немного передохнуть.
-Давай, дочка, не переживай, – говорила Вера, успокаивающе поглаживая Галю по спине. – Все через это проходят. Главное – спокойствие. И ешь хорошо, молоко должно быть питательным.
Галя не думала о себе. Все мысли были только о сыне. Она смотрела на его крошечные пальчики, на спящее личико и чувствовала, как любовь к этому маленькому человечку заполняет все ее существо.
Дни летели за днями, складываясь в недели. Галя понемногу приходила в себя, училась понимать своего ребенка, становилась матерью. Вера, хоть и была порой навязчивой, оказалась настоящей помощницей. Она готовила, убирала, гуляла с коляской, давая Гале возможность поспать или просто побыть одной.
Только Алексея не хватало ужасно. Его письма, приходившие раз в две недели, были как лучик света в темном царстве. Он писал о службе, о сослуживцах, о том, как мечтает увидеть сына и обнять Галю. Каждое письмо Галя перечитывала по несколько раз, смакуя каждое слово, представляя себе его голос, его улыбку.
"Скоро вернусь, любимая, – писал Алексей в одном из писем. – Скоро все будет хорошо. Я тебя очень люблю и по вам безумно скучаю."
Галя верила. Она знала, что скоро все будет хорошо. Они будут вместе, они будут счастливы. А пока… пока она жила ради сына и ждала Алексея, чувствуя поддержку Веры Сергеевны и Ивана Петровича, ставших ей на это время настоящей семьей. Впереди ждала целая жизнь, полная радостей и трудностей, но она знала, что справится. Ведь главное – это любовь. Любовь к сыну, любовь к Алексею, любовь к жизни.
Алексей вернулся домой весной. Запах талого снега, цветущей черемухи и… безнадеги. Армия выплюнула его в мир, который, казалось, изменился до неузнаваемости за эти два года. Алексей не узнавал свою Галю. Из маленькой девочки, она превратилась в красивую юную женщину. Он был счастлив, безмерно счастлив. Рядом любимая женщина и сын. Вскоре они расписались.
Но счастье быстро сменилось суровой реальностью. Алексей, уволенный в запас рядовой, оказался никому не нужен. Обзвонил знакомых, просмотрел объявления в газетах. Без опыта не берут. Всюду сокращения.
Долго жить у родителей – то еще удовольствие. Они, конечно, ни словом не упрекали, но Алексей кожей чувствовал себя обузой.
Ночами он, как неприкаянный, смотрел в потолок, коря себя за то, что не может обеспечить семью. Галя тихонько обнимала, шептала ободряющие слова, но Алексей видел – и ее мучает тревога.
Однажды, после очередного провального собеседования, Алексей решился:
-Галь, а давай рванем в город? А сына пока у моих оставим, пока мы там работу не найдем, квартиру какую-нибудь…
Галя, как ни странно, сразу согласилась. Видно, и ей порядком надоело это тягостное существование под крылом у родителей.
-А что, Лёш, давай попробуем! Хуже все равно не будет.
– Мам, пап, нам поговорить надо, – Алексей прокашлялся, переминаясь с ноги на ногу на пороге кухни. Галя мялась за его спиной.
Родители сидели за столом, допивая чай. Отец, Иван Петрович, внимательно посмотрел на сына поверх очков. Мать, Вера Сергеевна, отложила вязание.
– Что стряслось, Леш? Вы что такие серьезные? Галь, ты чего молчишь?
Алексей набрал в грудь воздуха.
– Мы это… Ну, мы с Галей посоветовались… В общем, решили мы в город податься.
Тишина в кухне стала оглушительной.
– В город? – переспросил Иван Петрович, нахмурив брови. – А что тут не так? Земля есть, хозяйство налажено.
– Да все так, пап, – торопливо ответил Алексей. – Просто… работы тут нет.
Вера Сергеевна всплеснула руками.
– Да куда ж вы? А хозяйство? А дом?
– Дом… Ну, дом останется вам. Хозяйство… Помогать будем, конечно. Приезжать часто постараемся.
Галя наконец подала голос:
– Вера Сергеевна, мы не насовсем.
Иван Петрович молчал, глядя куда-то в окно. Наконец, он тихо сказал:
– А Миша?
Алексей замялся.
– Его… Его мы хотим… попросить вас… присмотреть.
Лицо Веры Сергеевны исказилось от боли.
– Миша? Оставить нам? Да как же так? Вы что, ребенка своего бросаете?
– Ну что ты такое говоришь, мам! – возмутился Алексей. – Не бросаем мы его. Просто… ему тут лучше будет. Воздух свежий, вы рядом, да и… мы пока не знаем, как все устроится.
– Правильно Леша говорит, – тихо проговорила Галя. – Ему с вами будет лучше. Вы его любите, балуете. А мы… мы будем приезжать, помогать.
Иван Петрович вздохнул.
– Значит, решили все за нас? Поставили перед фактом?
– Ну пап… Мы надеялись на ваше понимание, – виновато проговорил Алексей.
– Понимание… – Иван Петрович покачал головой. – Понимаем мы. Видим, что вы хотите по-своему жизнь строить. Только вот Мишку жалко. Будет расти без матери, без отца.
Вера Сергеевна вытерла слезы платком.
– Ладно, – сказала она, всхлипывая. – Раз решили, значит, так тому и быть. Внука оставите. Будем растить. Только не забывайте его. Приезжайте часто.
Алексей и Галя переглянулись. Облегчение смешалось с виной.
– Обязательно будем приезжать, – пообещал Алексей. – Мы вам очень благодарны.
Собрались быстро. Вещи в пару чемоданов, сына – бабушке с дедушкой. Алексей чувствовал себя предателем, оставляя сына, но понимал, что другого выхода нет.
Родители вызвались провожать на железнодорожный вокзал.
Вокзал гудел, как растревоженный улей. Голоса дикторов, объявления об отправлениях и прибытиях, смешивались с гудками поездов и топотом спешащих людей. Алексей и Галя стояли посреди этой суеты, окруженные горами сумок и чемоданов. Вера Сергеевна, мама Алексея, нервно поправляла его шарф, хотя на улице стоял вполне себе теплый сентябрь. Отец, напротив, пытался создать видимость спокойствия, хотя по его взгляду было видно, что и ему не по себе от предстоящей разлуки.
-Ну все, ребята, пора, – сказал он, глядя на часы. – Через пятнадцать минут ваш поезд отходит.
Вера Сергеевна вздохнула, крепче обняла Галю, потом Алексея.
-Звоните, как только доберетесь. И кушайте хорошо, не забывайте!
Алексей улыбнулся.
-Мам, да мы уже взрослые. Сами о себе позаботимся.
Но Вера Сергеевна, казалось, не слышала. Она смотрела на них так, будто они уезжали на край света. Ей очень не хотелось, чтобы дети покидали родной дом, уезжали в эту неизвестность под названием "самостоятельная жизнь". Ей казалось, что там, вдали от ее заботы, их подстерегают одни опасности.
Как назло, их поезд стоял на другом пути, до которого нужно было добираться в обход. А времени оставалось совсем немного.
-Давайте быстрее, – поторопил Алексей. – А то опоздаем.
Они побежали вдоль перрона, лавируя между толпами людей. Вера Сергеевна, задыхаясь, пыталась не отставать.
-Может, лучше обойти поверху? – предложил отец.
-Да нет времени, пап, – ответил Алексей, оглядываясь. – Там такая давка будет…
И тут ему в голову пришла безумная идея. Идея, которая стоила жизни его матери.
-Слушайте, а давайте под вагонами пролезем? Так быстрее будет!
Галя ахнула, отец покачал головой, но Вера Сергеевна промолчала. В ее глазах читалось отчаяние. Она готова была на все, лишь бы подольше побыть рядом с детьми.
Алексей присел, заглянул под ближайший вагон.
-Вроде, места хватает…
Он пролез первым, Галя – за ним. Отец колебался, но, видя решимость сына и невестки, последовал за ними. Вера Сергеевна осталась стоять на перроне, глядя им вслед.
-Мам, давай быстрее! – крикнул Алексей.
Вера Сергеевна сделала глубокий вдох и решительно шагнула под вагон. В этот момент поезд тронулся.
Он дернулся, издал скрежет металла, и колеса начали медленно вращаться. Алексей, Галя и отец успели перебраться на другую сторону. Они стояли, задыхаясь от страха и облегчения, и ждали, когда Вера Сергеевна появится из-под вагона.
Но ее не было.
Поезд набирал скорость. Алексей в ужасе смотрел на щель под вагоном. И тут он увидел ее.
Вера Сергеевна лежала на шпалах, неподвижно, в неестественной позе. Ее глаза были широко открыты, но в них уже не было жизни.
Алексей закричал. Его крик заглушил грохот уходящего поезда. Он бросился к матери, но было уже поздно. Ее больше не было.
Отец в оцепенении смотрел на тело Веры Сергеевны. Галя, побледневшая, прикрыла рот рукой, чтобы не закричать. Вокруг них начала собираться толпа, кто-то уже вызывал скорую и полицию. Алексей стоял на коленях рядом с матерью, гладил ее холодную руку и твердил одно и то же: "Мама, мамочка, ну как же так…"
Прибывшие врачи лишь констатировали смерть. Полиция начала опрашивать свидетелей, выяснять, что произошло. Алексей, как в тумане, рассказывал о безумной идее пролезть под вагонами, о спешке и о страхе опоздать на поезд. Он чувствовал себя виноватым, его грызла совесть. Ведь это он подтолкнул мать к этой роковой ошибке. Если бы не он, мама была бы жива.
Похоронили Веру Сергеевну через три дня. На кладбище собрались родственники, друзья, коллеги. Алексей не мог сдержать слез, глядя на опущенное в могилу тело матери. Отец стоял рядом, постаревший и осунувшийся, словно в одночасье превратившийся в старика. Галя поддерживала Алексея, стараясь хоть как-то облегчить его боль.
После похорон жизнь будто замерла. Алексей не находил себе места, постоянно думал о матери. Он винил себя в ее смерти, не мог простить себе этой глупой, роковой идеи. Поездка в другой город отменилась. Какая уж тут работа, когда сердце разрывалось от горя и вины? Алексей забросил все, целыми днями сидел дома, погруженный в свои мрачные мысли. Ему казалось, что жизнь потеряла всякий смысл.
Однажды вечером, когда в квартире царила тягостная тишина, в дверь постучали. Алексей нехотя открыл и увидел на пороге старого друга, Саню. Тот, узнав о случившемся, пришел поддержать. Сашка молча прошел в комнату, сел рядом с Алексеем и просто обнял его. Этого простого жеста оказалось достаточно, чтобы прорвать плотину сдерживаемых слез. Алексей разрыдался, как ребенок, выплакивая свою боль и отчаяние.
Саша пробыл с ним весь вечер. Они говорили обо всем, вспоминали смешные случаи из детства, учебу, общих друзей. Саша не пытался утешать Алексея банальными фразами, он просто был рядом, слушал и поддерживал. К концу вечера Алексею стало немного легче, словно камень немного отодвинулся от сердца.
На следующий день Алексей решился пойти на могилу матери. Он долго стоял у свежей плиты, разговаривал с ней, рассказывал о своих переживаниях и планах. Он пообещал, что никогда не забудет ее и постарается жить так, чтобы она им гордилась.
Продолжение здесь
Дорогие читатели! Надеюсь, этот рассказ вам понравится. Он основан на реальных событиях. Я услышала эту историю много лет назад от коллеги. Буду рада вашим отзывам и лайкам, если рассказ вам понравился.