Ольга проснулась от голосов на кухне. Часы показывали половину второго ночи. Она лежала и думала — кто это может быть в такое время? Потом узнала голос свекрови.
— Андрюш, ну сколько можно это терпеть? — шипела Тамара Павловна. — Она же совсем обнаглела!
Ольга замерла. О ком это они?
— Мам, тише. Оля спит, — глухо ответил муж.
— А мне все равно! Пусть слышит! Может, хоть тогда поймет, что творит!
Сердце Ольги застучало так громко, что казалось — его слышно на всю квартиру. Она поняла — речь идет о ней.
— Вчера я ей говорю — картошку почистить надо. А она мне — мол, сама знаю, когда чистить! Ты слышал такое? В моем-то возрасте!
— Мам, ну что ты...
— Не защищай ее! Я тридцать пять лет молчала! Думала — образумится, поймет, кто в доме главный. А она все хуже становится!
Ольга закрыла глаза. Господи, да о чем она говорит? Какая картошка? Она вчера весь день убиралась, готовила, стирала. А тут — картошка!
— И вообще, — продолжала свекровь, — ты на нее посмотри! Ходит такая важная. Будто принцесса какая! А что она умеет? Готовить толком не может, дом не держит...
— Мам, перестань.
— Не перестану! Андрюш, ты мужик или кто? Почему жена тебе указывает, что делать?
— Да никто мне не указывает!
— Еще как указывает! Помню, хотел ты машину поменять — она против была. Хотел дачу купить — опять она против! Во всем ее мнение спрашиваешь!
Ольга открыла рот от удивления. Какая машина? Какая дача? Они же вместе решали! Или нет?
— Знаешь что я думаю? — голос Тамары Павловны стал тише, но злее. — Она тебя не ценит. Совсем не ценит!
— Мам...
— Не мамкай! Я же вижу! Ты работаешь как лошадь, а она что? Лежит на диване, телевизор смотрит!
У Ольги перехватило дыхание. Лежит на диване? Она что, совсем слепая? Или нарочно не видит, как она с утра до ночи крутится?
— И неблагодарная она! — добавила свекровь. — Сколько я для нее сделала! Когда болела — я за ней ухаживала! Когда денег не было — я помогала! А теперь она мне дерзит!
— Никто не дерзит, мам.
— Дерзит! Вчера спросила — почему она мне не отвечает на звонки. А она говорит — мол, была занята! Занята! Чем, интересно, она может быть занята?
Ольга вспомнила вчерашний день. Пять пропущенных звонков свекрови. Она действительно не отвечала — стояла у плиты, готовила обед для всей семьи.
— Андрюш, — голос стал почти шепотом, — а может, пора что-то менять?
— То есть?
— Ну... поговорить с ней серьезно. Объяснить, как надо себя вести. А то она думает — можно все!
— Мам, мы тридцать пять лет вместе...
— Вот именно! Тридцать пять лет ты ее терпишь! А она? Что она для тебя сделала? Детей нормально не воспитала, дом не держит...
Ольга сжала кулаки. Дети! Она что, одна их растила? И дом... Боже мой, что она несет?
— Я не говорю — выгонять, — продолжала Тамара Павловна. — Но поставить на место — надо! Пусть знает свое место!
Долгая пауза. Ольга напрягла слух.
— Ладно, мам. Поздно уже. Иди спать.
— Ты подумай о том, что я сказала, Андрюш. Подумай хорошенько.
Зашуршали тапочки, хлопнула дверь. Потом муж прошел в ванную, вернулся, лег рядом. Дышал ровно, спокойно.
А Ольга лежала и смотрела в потолок. Сон пропал напрочь.
Утром Андрей встал как ни в чем не бывало. Бодро насвистывал в душе, потом завтракал и читал новости в телефоне.
— Андрюш, — Ольга поставила ему кофе. — Мне надо с тобой поговорить.
— Угу, — он не поднял глаз от экрана.
— Серьезно поговорить.
— Вечером, Оль. Опаздываю сегодня. У нас презентация важная.
Он поцеловал ее в щеку и ушел. Обычный поцелуй, обычное утро. Будто вчерашнего разговора не было вовсе.
Ольга села за стол и уставилась на недопитый кофе мужа. Как так можно? Жить рядом с человеком и совершенно его не видеть?
В девять утра позвонила Тамара Павловна.
— Оля, ты чего вчера трубку не брала?
— Была занята.
— Занята! — фыркнула свекровь. — Чем же ты так занята-то?
Ольга молчала. Объяснять бесполезно. Не поймет все равно.
— Слушай, — продолжила Тамара Павловна, — приеду сегодня. Надо кое-что обсудить.
— Что обсудить?
— Увидишь. Часам к двенадцати буду.
Трубка замолчала. Ольга посмотрела на телефон и вдруг поняла — больше не может. Не может слушать нравоучения, не может терпеть упреки, не может жить в доме, где о ней говорят как о чужой.
Она поднялась и пошла в спальню. Достала из шкафа старый чемодан, который покупали еще для медового месяца. Пыльный, с оторванной ручкой.
Стала складывать вещи. Медленно, аккуратно. Платья, кофты, белье. Руки дрожали, но она продолжала.
«Куда я поеду? — думала она. — К Лене? Дочка удивится. Скажет — мам, вы что, поссорились? А что ей ответить? Что папа с бабушкой считают меня дармоедкой?»
Сложила фотографии с детьми, документы, любимые книги. Чемодан оказался маленький. Тридцать пять лет жизни поместились в один чемодан.
Села на кровать и заплакала. Тихо, без всхлипов.
Зазвонил домофон. Тамара Павловна пришла раньше.
— Открывай! — крикнула она в трубку.
Ольга вытерла глаза и пошла открывать. Свекровь влетела в прихожую с видом генерала перед атакой.
— Ну что, поговорим? — она прошла на кухню, села за стол. — Садись.
Ольга села напротив. Смотрела на эту женщину и думала — неужели я тридцать пять лет ее боялась?
— Значит, так, — начала Тамара Павловна. — Я вчера с Андреем разговаривала. Долго разговаривала.
— Слышала.
— Слышала? — свекровь нахмурилась. — Ну и хорошо. Тогда ты понимаешь, о чем речь.
— Не очень.
— Оля, — голос стал покровительственным, — ты же умная женщина. Неужели не видишь, что происходит?
— А что происходит?
— Ты изменилась. Сильно изменилась. Стала какая-то... строптивая.
Ольга молчала.
— Раньше ты меня слушалась, советы мои принимала. А теперь? Теперь ты мне грубишь!
— Когда я вам нагрубила?
— Да постоянно! Вчера спросила про звонки — ты мне нахамила!
— Я сказала, что была занята.
— Вот именно! Тоном таким! — Тамара Павловна стукнула кулаком по столу. — А еще позавчера! Я говорю — борщ пересолен. А ты молчишь! Даже не извинилась!
Ольга смотрела на нее и удивлялась. Как она раньше не замечала этого безумия?
— Тамара Павловна, — сказала она спокойно. — А вы борщ ели?
— При чем тут это?
— Ели или нет?
— Ну... попробовала.
— Одну ложку попробовали и сказали — пересолен.
— Ну да! И что?
— А Андрей всю тарелку съел. И добавки попросил.
Свекровь растерялась на секунду, но быстро оправилась.
— Он из вежливости! Андрюша мой деликатный, не хочет тебя расстраивать!
— Понятно, — Ольга встала. — Тамара Павловна, мне пора.
— Куда пора? Мы не договорили!
— Договорили.
Ольга вышла из кухни и пошла за чемоданом.
— Что это? — Тамара Павловна уставилась на чемодан. — Ты что, с ума сошла?
— Может быть, — Ольга поставила чемодан у двери.
— Оля! Оля, немедленно вернись! Что за глупости?
Но Ольга уже надевала пальто. Свекровь металась по прихожей, хватала ее за рукава.
— Ты понимаешь, что делаешь? Андрей же убьется! Дети что скажут?
— Дети взрослые. Разберутся.
— Да ты больная! Совсем больная! Из-за чего? Из-за одного разговора?
Ольга обернулась.
— Из-за одного? Тамара Павловна, вы тридцать пять лет со мной так разговариваете!
— Я с тобой по-хорошему!
— По-хорошему? — Ольга засмеялась. — Помните, когда Димка заболел? Два года назад?
— Ну?
— Я три недели с ним в больнице сидела. А вы Андрею говорили — мол, она специально там торчит, от домашних дел отлынивает!
— Я такого не говорила!
— Говорили! При мне говорили! А когда Ленка диплом защищала? Помните? Она платье новое купила, красивое. А вы — зачем, мол, тратиться? Родители жадные!
Тамара Павловна покраснела.
— Это... это не так было!
— Именно так! И таких случаев сотни! Сотни, Тамара Павловна!
В замке повернулся ключ. Андрей.
— Привет! — крикнул он из прихожей. — Рано сегодня... — замолчал, увидев чемодан. — Это что?
— Твоя жена с ума сошла! — тут же вмешалась свекровь. — Собирается уходить!
Андрей посмотрел на Ольгу, потом на мать, потом опять на чемодан.
— Оль, ты серьезно?
— Серьезно.
— Но почему? Что случилось?
— Ты не знаешь, что случилось?
— Нет!
— Андрей, — Ольга села на диванчик в прихожей. — Вчера ты с мамой разговаривал. Помнишь?
Он побледнел.
— Ты... слышала?
— Каждое слово. Про то, какая я неблагодарная. Про то, что надо меня на место поставить. Про то, что я тебя не ценю.
— Оля, это не... мы не...
— А что не? — она встала. — Не так говорили? Или не обо мне?
— Мам просто расстроилась из-за вчерашнего...
— Из-за чего вчерашнего? — взвилась Ольга. — Из-за того, что я не ответила на звонок? Да я ваш обед готовила! Ваш!
— Оля, успокойся...
— Не успокоюсь! Знаешь что, Андрей? Тридцать пять лет я была хорошей женой! Готовила, стирала, детей растила, за тобой ухаживала! А что получила взамен?
— Что ты несешь? У нас нормальная семья!
— Нормальная? — Ольга засмеялась истерично. — Нормальная семья — это когда муж с мамой обсуждают жену за ее спиной?
— Мы не обсуждали!
— А что делали? Погоду обсуждали? — она развернулась к свекрови. — А вы! Вы вообще кто такая, чтобы решать, как мне жить?
— Я мать! — возмутилась Тамара Павловна.
— Его мать! Не моя! Я вам ничего не должна!
— Должна! Уважение должна!
— За что? За то, что вы меня унижаете? За то, что во все лезете? За то, что сына против жены настраиваете?
— Андрюша! — свекровь схватилась за сердце. — Ты слышишь, как она со мной?
— Слышу, — тихо сказал Андрей.
— И что? Позволишь ей так со мной разговаривать?
Повисла тишина. Ольга смотрела на мужа и ждала. Сейчас все решится. Сейчас он выберет.
— Мам, — сказал наконец Андрей. — Может, правда не надо было...
— Что не надо было? — не поверила свекровь.
— Ну... так говорить об Оле.
— Ты что, на ее сторону встал?
— Я ни на чью сторону. Просто... она же жена мне. Тридцать пять лет жена.
Тамара Павловна открыла рот, закрыла, открыла опять.
— Хорошо! — выдала она наконец. — Хорошо! Значит, теперь я вам не нужна!
— Мам, при чем тут это?
— При том! Я всю жизнь для вас! А теперь... — она схватила сумочку. — Ладно! Поживите без меня!
Хлопнула дверь. Андрей и Ольга остались одни.
— Оль, — он подошел к ней. — Ну зачем ты так? Она же старая уже...
— Андрей, — устало сказала Ольга. — Ты так ничего и не понял.
— Что я не понял? — Андрей сел рядом с ней на диванчик. — Объясни мне.
Ольга посмотрела на него внимательно. Седые виски, усталые глаза, морщинки. Знакомое лицо. Родное.
— Андрюш, — сказала она тихо. — А ты меня любишь?
— Конечно! Что за вопросы?
— Тогда почему молчал, когда твоя мама меня оскорбляла?
— Я же сказал — не надо было так говорить...
— Андрей, ты сказал это сейчас! А вчера молчал! Тридцать пять лет молчал!
Он потер лоб рукой.
— Оль, она же мать моя. Как я могу с ней грубо?
— А со мной можно?
— При чем тут ты?
— Андрей! — Ольга встала. — При том, что я тоже человек! У меня тоже есть чувства!
Он молчал, смотрел в пол.
— Знаешь что? — продолжила она. — Твоя мама права в одном. Я действительно изменилась.
— В чем изменилась?
— Раньше я боялась. Боялась тебя расстроить, маму твою обидеть. Думала — потерплю, рано или поздно она меня примет.
— Она тебя давно приняла!
— Приняла? — Ольга засмеялась. — Как прислугу приняла! Которая должна молчать и делать, что скажут!
— Оля, ты преувеличиваешь...
— Не преувеличиваю! — она села обратно, взяла его за руки. — Андрюш, послушай меня. Хорошо послушай.
Он кивнул.
— Я устала быть виноватой во всем. Устала оправдываться за каждое слово. Устала жить в доме, где меня не уважают.
— Я тебя уважаю!
— Тогда почему не защитил? Ни разу за тридцать пять лет не сказал матери — хватит?
Андрей молчал долго. Потом вздохнул.
— Не знаю. Привык, наверное.
— Вот именно. Привык. А я отвыкла.
— И что теперь? — он посмотрел на чемодан. — Правда уйдешь?
— Не знаю, — честно ответила Ольга. — Зависит от тебя.
— От меня?
— Андрей, я не хочу разрушать семью. Но и жить по-старому не буду.
— А как ты хочешь?
— Хочу, чтобы ты был мужем, а не маменькиным сынком. Хочу, чтобы мое мнение что-то значило. Хочу, чтобы твоя мама не командовала в нашем доме.
— Она не командует...
— Командует! И ты это знаешь!
Андрей встал, прошелся по комнате.
— Оль, а как я ей объясню? Она же привыкла...
— Это ее проблемы. Пусть отвыкает.
— Легко сказать...
— Андрей, — Ольга подошла к нему. — Выбирай. Или мать будет управлять нашей жизнью, или мы сами. Третьего не дано.
Он долго молчал. Потом обнял ее.
— Ладно. Попробуем.
— Попробуем что?
— Жить по-другому. Без маминых советов.
— А если она обидится?
— Ну... обидится и простит. Куда денется?
Ольга улыбнулась впервые за день.
— Чемодан убирать?
— Убирай.
Она отнесла чемодан в спальню, начала раскладывать вещи обратно. Андрей стоял в дверях и смотрел.
— Оль?
— Что?
— А правда, что борщ вчера нормальный был?
— Нормальный. Даже очень.
— Я так и думал, — он улыбнулся. — Просто маме показалось.
Вечером позвонила Тамара Павловна. Говорила с Андреем долго, взволнованно. Ольга слышала только его ответы.
— Нет, мам, не ругались... Да, все хорошо... Нет, никто тебя не выгоняет... Просто давай договоримся... Ну как договоримся? По-человечески...
Повесил трубку и посмотрел на жену.
— Придет завтра. Хочет поговорить.
— Пусть приходит, — спокойно ответила Ольга. — Только по-другому разговаривать будем.
— По-другому?
— Как равные. Я больше не девочка, которую можно воспитывать.
Андрей кивнул.
— Понял.
И Ольга поняла — что-то действительно изменилось. Может быть, не сразу, может быть, не навсегда. Но изменилось.
Впервые за много лет она чувствовала себя дома как дома.
Друзья, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- впереди много интересного!
Читайте также: