Галина стояла в прихожей и смотрела на чужой шарф. Красный, шелковый. Висел на её вешалке, рядом с курткой мужа.
— Откуда это? — прошептала она.
Шарф был дорогой. Галина понимала в тканях — сорок лет шила и стирала. Такой не купишь в соседнем магазине. И запах... Чужие духи. Сладкие, назойливые.
Руки дрожали. Она сняла шарф и положила на комод. Может, это подарок? Для неё? Но почему тогда висит на вешалке?
— Петь, ты дома? — крикнула она в пустоту.
Тишина. Муж уехал в гараж час назад. Сказал — до вечера будет возиться с машиной.
Галина прошла в гостиную. Все было на местах. Диван расправлен, подушки взбиты. Но что-то не так. Она всегда чувствовала дом. Каждую мелочь.
На журнальном столике стояли две чашки. Две! А утром она убрала только одну — свою. Петя кофе не пил, только чай из большой кружки.
— Ну как так-то?! — вырвалось у неё.
Вторая чашка была чистая, но на дне остался след от помады. Ярко-розовой. Галина никогда не красилась в такие цвета.
Сердце стучало так громко, что заглушало все звуки. Она села в кресло и попыталась дышать ровно. Может, это все случайность? Может, соседка зашла? Тетя Вера иногда заходила...
Но тетя Вера не носила шелковые шарфы и не красилась.
Галина встала и пошла в спальню. Постель была заправлена идеально — как она и оставляла утром. Но подушка... На наволочке был отпечаток головы. Не Петин. Слишком маленький.
— Господи, — выдохнула она.
Ноги подкашивались. Сорок лет брака. Сорок лет она верила, что они — одна семья. Что после всех кризисов и ссор они остались вместе, потому что любят друг друга.
Телефон зазвонил. Галина вздрогнула и схватила трубку.
— Алло?
— Мам, привет! Как дела? — голос дочери показался ей далеким и нереальным.
— Лен... Все хорошо.
— Ты странно говоришь. Что случилось?
— Ничего. Просто... устала.
— Папа дома?
— Нет. В гараже.
— Понятно. Мам, а помнишь, ты говорила, что он стал часто уезжать? Может, стоит поговорить с ним?
Галина молчала. Поговорить. Да, надо поговорить. Но сначала надо быть уверенной.
— Лен, я тебе перезвоню.
— Мам...
— Перезвоню!
Она бросила трубку и вернулась в прихожую. Шарф лежал на комоде и казался ей каким-то живым. Чужим. Враждебным.
Что делать? Устроить скандал? Кричать? Плакать? Она всю жизнь была женщиной с достоинством. Соседи уважали её за спокойствие и ум. Она никогда не выносила сор из избы.
Галина взяла шарф и сунула его в карман халата. Доказательства надо собирать осторожно. Может, это не то, что она думает? Может, есть объяснение?
Но в глубине души она уже знала правду. Петя изменял ей. В их доме. В их постели.
— Сорок лет, — прошептала она. — Сорок лет я берегла этот дом.
Слезы подступали к горлу, но она их сдержала. Плакать потом. Сначала — узнать все до конца.
Три дня Галина жила как в тумане. Петя приходил домой, ужинал, смотрел телевизор. Обычная жизнь. Но она видела теперь все по-другому.
— Завтра опять в гараж поеду, — сказал он за ужином.
— Да? А что там делаешь?
— Движок барахлит. Сам знаешь.
Галина кивнула. Движок. Конечно.
— А может, я с тобой? Давно не была в гараже.
Петя поперхнулся чаем.
— Зачем? Там грязно. Скучно тебе будет.
— Не скучно. Посижу, почитаю.
— Гал, не надо. Я там с Серегой буду возиться. Мужская работа.
Она не стала настаивать. Зачем? Все и так ясно.
На следующий день Петя ушел в десять утра. Галина подождала полчаса и пошла к соседке.
— Тань, можно к тебе на минутку?
Таня открыла дверь в халате и бигуди.
— Проходи. Чай будешь?
— Не откажусь.
Они сели на кухне. Галина не знала, как начать.
— Тань, ты дома вчера была? Днем?
— Была. А что?
— Не видела, кто к нам приходил?
Таня насторожилась.
— А что случилось?
— Да так... вещи пропадают. Думаю, может, кто заходил.
— Гал, ну что ты! Какие воры среди бела дня?
— А все-таки? Может, видела кого?
Таня помолчала. Потом вздохнула.
— Ладно. Видела. Женщину одну. Молодую. К вам заходила.
Галина почувствовала, как все внутри сжалось.
— Какую женщину?
— Ну... лет сорок. Блондинка. В красном пальто. Красивая такая.
— Когда это было?
— Позавчера. И неделю назад тоже видела. Петя ее встречал.
— Встречал?
— Ну да. Обнимались там, на крыльце. Я думала... — Таня замолчала.
— Что думала?
— Может, родственница какая? Или... Гал, извини. Не мое это дело.
Галина встала. В голове шумело.
— Спасибо за чай.
— Гал, ты не сердись. Я не знала, говорить или нет.
— Все нормально.
Дома Галина села за кухонный стол и стала думать. Значит, это правда. Петя водит в их дом любовницу. Обнимается с ней на крыльце. Где соседи видят.
— Позор какой, — прошептала она.
Что теперь? Ждать его дома и устроить сцену? Кричать, плакать, бить посуду? Нет. Это не ее стиль.
Галина взяла блокнот и ручку. Стала записывать. Когда он уходит. Во сколько возвращается. Что говорит. Надо все знать точно.
К вечеру план созрел. Дикий, безумный план. Но справедливый.
Петя вернулся в семь. Довольный, даже насвистывал что-то.
— Как дела? — спросила Галина.
— Нормально. Движок почти довел до ума.
— Петь, а давай гостей позовем? Давно никого не приглашали.
Он остановился.
— Гостей? А зачем?
— Соскучилась я. Хочется людей повидать. Стол накрою, поговорим.
— Каких гостей?
— Да всех наших. Лену с зятем. Твоего брата. Соседей. Как в старые времена.
Петя выглядел встревоженным.
— Гал, зачем? Хлопот много, денег потратим.
— А что, жалко? Или у тебя планы другие на завтра?
— Какие планы? Никаких планов.
— Тогда решено. Завтра в семь вечера. Позвоню всем.
— Гал...
— Что?
— Может, не стоит? Я устал. Работы много.
Галина посмотрела на него внимательно. Лицо встревоженное, руки дрожат.
— Петь, ты что-то скрываешь от меня?
— Я? Что за глупости!
— Тогда никаких проблем. Будет семейный ужин.
Она пошла к телефону. Руки не дрожали. Внутри все горело, но снаружи она была спокойна.
— Лен? Привет. Завтра в семь приезжайте к нам. Всей семьей. Стол накрою... Да, обязательно. Очень жду.
К шести вечера стол ломился от угощений. Галина весь день готовила. Руки делали привычную работу, а голова обдумывала каждую деталь предстоящего разговора.
Первой приехала дочь с семьей.
— Мам, ты что-то празднуешь? — Лена обняла мать и оглядела стол.
— Просто соскучилась. Хочется всех повидать.
— А папа где?
— Скоро будет. Проходите, садитесь.
Потом пришли соседи. Тетя Вера с мужем, Таня, семья из квартиры напротив. Брат Пети с женой примчались через полчаса.
— Галь, красота какая! — восхищалась золовка. — Как в ресторане!
— Старалась для вас.
К семи вечера гостиная была полна народу. Все сидели за большим столом, разговаривали, смеялись. Только Галина поглядывала на часы.
— А Петя где задержался? — спросил его брат.
— Должен скоро прийти. Давайте пока без него начнем.
В половине восьмого послышались шаги на крыльце. Галина замерла. Голоса. Два голоса. Мужской и женский.
— Кто это с папой? — удивилась Лена.
— Сейчас узнаем, — спокойно сказала Галина.
Ключ повернулся в замке. Дверь открылась. Петя вошел первым, а за ним — блондинка в красном пальто. Точно такая, как описывала Таня.
Галина встала и пошла в прихожую.
— Петь, а это кто?
Муж стоял белый как стена. Женщина тоже растерялась.
— Я... это... знакомая...
— Знакомая? Как хорошо! Проходите к столу. У нас сегодня семейный ужин.
— Галь, мы сейчас...
— Никуда вы не пойдете. Гости ждут знакомства.
Галина взяла женщину под руку и повела в гостиную.
— Дорогие мои! Знакомьтесь — это... как вас зовут?
— Алла, — прошептала блондинка.
— Алла! Петина... знакомая. Садитесь, пожалуйста.
За столом воцарилась тишина. Все понимали — что-то не так. Петя сел на край стула, готовый в любой момент убежать.
— Ну что же мы молчим? — Галина подняла бокал с соком. — Сегодня особенный день. День семейной честности.
Лена нахмурилась.
— Мам, о чем ты?
— О том, дочка, что пора всем рассказать правду. Вот я, например, всю жизнь берегла этот дом. Готовила, стирала, воспитывала детей. Верила мужу и ждала его каждый вечер. Это мой вклад в семью.
Она посмотрела на Петю.
— А теперь расскажи нам, дорогой, о своем вкладе. Особенно за последние месяцы.
— Галь, не надо...
— Надо! Гости должны знать, какой у нас замечательный семьянин. Расскажи, как ты водишь в наш дом посторонних женщин. Как обнимаешься на крыльце. Как пьешь чай из моих чашек с... с кем это?
Алла попыталась встать.
— Я пойду...
— Сидите! — резко сказала Галина. — Тоже расскажете о своем вкладе. Как вы помогаете разрушать чужие семьи.
За столом повисла мертвая тишина. Лена смотрела на отца с ужасом. Соседи уставились в тарелки. Брат Пети открывал и закрывал рот.
— Петь, это правда? — тихо спросила золовка.
Петя сидел красный, потный. Руки дрожали.
— Я... мы...
— Говори прямо! — Галина стукнула ладонью по столу. — Ты изменяешь мне? Да или нет?
— Галь, при людях-то зачем?
— А при людях зачем позоришь меня? Соседи видят, как ты с ней целуешься! Отвечай!
Петя посмотрел на дочь, на брата, на соседей. Все ждали ответа.
— Да, — выдохнул он. — Да, изменяю.
Лена всхлипнула и закрыла лицо руками. Тетя Вера покачала головой.
— Как не стыдно-то, — пробормотала она.
Галина села обратно. Внутри все дрожало, но голос был спокойным.
— Вот и отлично. Теперь все знают правду. — Она повернулась к Алле. — А вы что скажете? Как себя чувствуете в роли разлучницы?
Алла заплакала.
— Я не знала... он говорил, что вы разводитесь...
— Ах вот как! — Галина засмеялась. — Разводимся! Петь, а мне когда сообщать собирался?
— Галь, я хотел поговорить...
— Сорок лет не мог поговорить, а теперь хотел? Поздно, дорогой.
Она встала и сняла обручальное кольцо.
— Дорогие гости, ужин окончен. Извините за неприятности.
Гости ушли молча. Лена была последней.
— Мам, поедешь к нам?
— Не надо. Я останусь.
— Но как же ты с ним?
— Никак. Он сегодня же съедет.
Петя сидел на кухне с опущенной головой. Алла убежала сразу после скандала.
— Петь, собирай вещи, — сказала Галина.
— Куда я пойду?
— Не мое дело. К брату, к своей Алле, на улицу. Мне все равно.
— Галь, можно поговорить?
— О чем? Ты уже все сказал при гостях.
— Я не хотел тебя обижать...
— Не хотел? — Она засмеялась. — Водил чужую женщину в мой дом и не хотел обижать?
— Это случилось само. Я встретил ее в магазине...
— Петь, заткнись. Мне неинтересно. Собирай вещи и уходи.
Он попытался взять ее за руку.
— Мы можем все исправить...
— Нет. Уже поздно.
Петя ушел через час. Взял чемодан и самое необходимое. На пороге обернулся.
— Гал...
— До свидания, — сказала она и закрыла дверь.
Остался разгромленный стол, грязная посуда и тишина. Галина села в кресло и наконец заплакала. Сорок лет жизни закончились за один вечер.
Но слезы быстро высохли. Надо убирать. Мыть посуду. Жизнь продолжается.
Утром позвонила Таня.
— Галь, как дела? Прости, что вчера при всех...
— Все правильно сделала. Спасибо за правду.
— А Петя где?
— Ушел. Навсегда.
— Господи... А ты как?
— Нормально. Даже хорошо.
И это была правда. Галина проснулась легко, без тяжести на сердце. Дом был ее. Только ее.
Через неделю пришла Лена.
— Мам, папа звонил. Просит прощения. Хочет вернуться.
— Пусть не беспокоится.
— Но мам... сорок лет же!
— Именно. Сорок лет я жила для него. Теперь буду жить для себя.
Лена не понимала. Но Галина не объясняла. Зачем?
Месяц спустя она записалась на курсы английского языка. Потом купила новую одежду. Яркую, красивую. Такую, какую никогда не носила.
Соседи здоровались с уважением. Тетя Вера говорила подругам:
— Вот это женщина! С достоинством все провела.
Петя пытался звонить. Галина не брала трубку.
Однажды он пришел сам. Стоял у ворот, не решаясь войти.
— Чего хочешь? — спросила Галина.
— Поговорить.
— Не о чем.
— Я расстался с ней. Понял, что натворил.
— Поздно.
— Галь, я люблю тебя.
— А я нет. Больше не люблю.
Он ушел понурый, постаревший. Галина смотрела ему вслед без сожаления.
Вечером пришла соседка за солью.
— Галь, а не жалко тебя его?
— Нет.
— А одной не страшно?
Галина улыбнулась.
— Страшно было жить с человеком, который меня предавал. А одной — хорошо.
Она закрыла дверь и пошла на кухню. Поставила чайник, достала книгу. Завтра урок английского, послезавтра встреча с подругами из курсов.
Новая жизнь только началась. В пятьдесят девять лет Галина наконец стала свободной.
Друзья, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- впереди много интересного!
Читайте также: